– Я подожду вас здесь, – сказал Джон, тяжело опускаясь на стоявшее у стены канапе, – а вы с Аделаидой покажите Роберту, где комната мисс Сары.
В спальне, обставленной новенькой дорогой мебелью, Роберт бережно уложил Сару на кровать и, бросив на Матильду взгляд, значения которого я не поняла, тотчас вышел. Вдвоем мы быстро переодели мою бесчувственную подругу в ночную рубашку и уложили как следует, накрыв шелковым стеганым одеялом. Припомнив, что говорил мне Джон в спальне Уилли, я отыскала на туалетном столике фарфоровый умывальный тазик и поставила его на пол в изголовье Сариной кровати.
Выпрямившись, я увидела, что Матильда внимательно за мной наблюдает.
– Не говори моя мама про Роберта, и я не сказать твоя мама о сегодняшней ночи, – негромко шепнула она. Голос у нее оказался гораздо более низким, чем я ожидала.
– Я так и знала, что ты умеешь говорить! – выпалила я и тут же прикусила язык, но было поздно.
Матильда ухмыльнулась:
– Я говорить, только когда мне есть что сказать.
Некоторое время мы разглядывали друг друга при свете крошечного светильника, который Матильда зажгла и поставила на ночной столик. Сара Бет на кровати начала негромко похрапывать.
– Моя мама умерла.
Лицо Матильды сделалось таким, какое бывало у Сары, когда мне доводилось брякнуть какую-нибудь глупость.
– Мама – не обязательно та, которая тебя родить. Моя мама звать своими целую кучу детишек, и она взаправду их любить. По-настоящему любить, хотя они совсем не родные.
– Аделаида! – донесся снизу громкий шепот Джона. – Поторопись!
Я повернулась к Матильде:
– Говорят, ты хорошо умеешь хранить секреты. Это правда?
Она кивнула.
– А ты?
– Конечно!
– Аделаида!!. – В голосе Джона звучала теперь самая настоящая тревога, и я бросилась к двери, но Матильда шагнула вперед, и я невольно замешкалась.
– Что?..
– Я уметь очень хорошо хранить секреты. Ты не забыть, о’кей?
Я улыбнулась и вихрем слетела по ступеням вниз. Джон уже стоял у открытой входной двери и буквально подпрыгивал на здоровой ноге от беспокойства и нетерпения. Роберта нигде не было видно.
– Как тебе кажется, ты смогла бы вести машину?
– Конечно, нет! То есть я хотела сказать – я никогда не пробовала.
Он улыбнулся той самой улыбкой, какой мое воображение наделило главного героя в романе Фитцджеральда.
– Думаю, ты справишься. Я-то все равно не смогу вести с такой ногой. – Взяв меня за руку, Джон вывел меня на крыльцо и тихо прикрыл за нами парадную дверь. – Ты ведь не боишься?
Я затрясла головой, думая о том, что, пока Джон рядом, я вообще ничего не боюсь.
– Ну и молодчина… – Позабыв о больной ноге, он шагнул вперед и упал бы, если бы я не успела обхватить его за пояс. – Спасибо, Аделаида… – Джон снова улыбнулся, и на этот раз уже я едва не споткнулась и не уронила нас обоих. – Сдается мне, мы с тобой неплохо подходим друг другу.
Все дальнейшее я помню смутно, как в тумане. Каким-то образом я все-таки сумела довезти нас до дома, хотя по дороге заглушила двигатель не меньше десятка раз. И все же ощущение свершившегося этой ночью волшебства не оставляло меня до самого рассвета, когда с первыми лучами солнца я наконец заснула. Последнее, о чем я успела подумать, прежде чем погрузиться в мир сновидений, – это о том, как мы с Матильдой стояли друг напротив друга в полутемной комнате.
«Я уметь очень хорошо хранить секреты. Ты не забыть, о’кей?»…
Глава 15
Вивьен Уокер Мойс. Индиэн Маунд, Миссисипи. Апрель, 2013
После унылого ужина в семейной столовой (почерневшее фамильное серебро и щербатый фарфор на столе, Кэрол-Линн, с недоумением разглядывающая жаркое у себя в тарелке, отстраненная задумчивость брата и далекие от идеала застольные манеры Кло усугубили мое не самое безоблачное настроение) я поспешила ускользнуть в кухню, чтобы помочь Коре. Вместе мы довольно быстро перемыли посуду, и я отпустила Кору домой, сказав, что все вытру и уберу сама. Служанка ушла, а я осталась наедине со своими мыслями. Марк по-прежнему не давал о себе знать. Он так и не перезвонил ни мне, ни дочери, хотя еще накануне я еще раз связалась с Имельдой, которая оставалась в калифорнийском особняке Марка на случай, если Кло захочет вернуться, и дала ей номер своего мобильного. Я просила гувернантку сказать моему бывшему (если он вдруг позвонит), чтобы он как можно скорее связался со мной, но ни звонка, ни текстового сообщения так и не последовало. Я даже подумывала позвонить в полицию и предупредить, что Кло находится у меня, но потом решила не спешить, рассудив, что, пока не закончатся весенние каникулы, девочки все равно никто не хватится, а Имельда и так была в курсе.
Больше всего я ждала звонка Марка. Я надеялась, что мы сумеем договориться и урегулировать все спорные вопросы до того, как в дело вмешаются власти, но, машинально вытирая тарелки старым полотенцем Бутси и ставя их на привычные места в старом буфете, я вдруг подумала, что и сама не знаю, чего же мне хочется на самом деле. Я никогда не считала себя опытным воспитателем, но даже мне было ясно, что Кло отчаянно нуждается в родительской любви и опеке. Именно поэтому мне казалось, что вернуть ее в Лос-Анджелес было бы неправильно. С другой стороны, оставить девочку у себя я тоже не решалась: чему я сумею ее научить и сумею ли?.. И даже если мне удастся привить ей какие-то полезные навыки и привычки, вовсе не факт, что Марк не бросится тут же ее переучивать, что, в свою очередь, могло нанести Кло еще одну психологическую травму и окончательно ее озлобить.
Одним словом, я сама не знала толком, что мне предпринять. Пожалуй, единственное, в чем я не сомневалась, – так это в том, что маленькая белая таблетка поможет мне не волноваться по пустякам, и тогда я сумею последовать совету героини, которую воплотила на экране моя тезка, раз за разом повторявшая заветное: «Подумаю об этом завтра!»
За кухонным окном понемногу сгущались сумерки. Дневной свет начинал меркнуть, и я вспомнила восхитительные, сказочные закаты моего детства, пылавшие над плоскими равнинами Дельты. По вечерам Томми, Бутси и я обычно садились в саду и долго любовались тем, как понемногу гаснет разлитый над горизонтом золотисто-малиновый свет, а из болот наползает мгла. Каждый раз, когда последние отсветы заката исчезали вдали, Бутси обычно хлопала нас по коленкам и говорила ободряюще: «Не волнуйтесь, завтра солнышко снова вернется». Эти слова снова будили во мне надежду, помогая уснуть и укрепляя мою веру в то, что некоторые вещи действительно существуют всегда, что бы ни случилось.
Навестив в гостиной Кэрол-Линн и Кло, которые сидели рядышком на софе и смотрели одну из ранних серий «Девочек Гилмор»
[16], я повесила влажное посудное полотенце на ручку древней плиты и, потихоньку выйдя из дома через заднюю дверь, двинулась через пустой сад к кипарису. Желтая лента все еще была на месте, но Трипп обещал, что снимет ее уже через день или два. Томми не терпелось поскорее распилить ствол упавшего дерева, чтобы использовать древесину для разных строительных нужд – в том числе и для ремонта своей разрушенной мастерской. Эта его идея неожиданно пришлась мне по душе. Мне было радостно думать, что я всегда смогу навещать мое дерево даже после того, как оно станет частью чего-то еще.
