– Я про тебя. Что это за поклоны?
– Так ты ж теперича наш командир… – повел руками селянин.
– Командир, а не барин. Надевай шапку и больше так не делай. А насчет народу… Все подошли, нет? Можешь хотя бы примерно прикинуть?
– Пошто примерно? – выпятил грудь Авдей. – Мы всех, кто пришел, с зарубками сверили. Вот стока недостало, – показал он три пальца.
– С зарубками? – удивился Кардан. – Вы же мне их отдали!
– Себе тоже нарубили. Аккурат на такое вот дело.
– Ну, это вы молодцы! Твоя идея?
– Вместе мы, – забегал глазами мужчина, – со Степанидой.
– Так… – поднял глаза к небу предводитель. Полез было за пазуху за блокнотом, но передумал. – Всего зарубок, помнится, было сто девяносто восемь. Минус три – значит, сто девяносто пять. Очень даже неплохо. А что с теми тремя, стоит их ждать?
– Мужики сказывают, померли те. Кто в лесу замерз, кто так просто. Так што, думаю, можно ужо и не ждать особо.
– Ну, как скажешь, – усмехнулся Кардан. – А раз можно не ждать, строй свой полк, полковник, да двинули.
– Кто я? – не понял Авдей.
– Полковник! – хохотнул предводитель. – Я, видишь, полугенерал, – указал он подбородком на погон, – ну, а ты будешь целый полковник. Так теперь и буду тебя звать.
Авдей гордо вскинул голову и побежал собирать «полк».
Глава 20
Отказники
Лёха проснулся от стука в дверь. Соскочив с лежанки, он глянул в окно: еще не совсем и рассвело, кого в такую рань принесло?
В дверь снова нетерпеливо замолотили, послышался голос приятеля Лёхи – Бориса:
– Эй, открывай, давай! Ты там што – спишь, што ли?
– Нет, я тут в шашки играю, – пробурчал, отпирая дверь, парень.
– Ты б не шутковал так, – хохотнул, зайдя в избу, Борис. – А то Павлу скажу, дык он от тебя не отстанет. Игнатий-то давно не захаживал, и Павел теперича сам не свой – в шашки играть не с кем
[21].
– Ты сам-то пошто не спишь и другим не даешь? – зевнул Лёха.
– Невесту тебе привел.
– Каку ишшо невесту? – нахмурился парень. – Ты так тоже не шуткуй.
– Ладно, ладно! – отведя взгляд, замахал руками Борис. – Тока я тебе скажу так: то, што Олюшку свою помнишь
[22], оно шибко баско, но ты-то ишшо живой покуда, так шта…
– Хорош ужо! – прикрикнул Лёха. – Ты меня пошто разбудил? Проповеди читать?
– Да вон, пришла тут, – мотнул головой на дверь Борис. – Варька из Смолинской…
– И чо? – сердито сдвинул брови парень. Варвару из деревни Смолинская Выставка он, разумеется, знал. Да и как тут кого знать не будешь – деревни в трех верстах друг от друга стоят. Только никаких общих дел у них с этой девушкой не было и быть не могло. Не иначе как Борька, гад, их и впрямь сосватать решил!.. Но не в такую же рань! Нет, тут что-то не то… И он добавил: – Ко мне, што ль, пришла-то?
– Ну, как бы не совсем штоб к тебе прям… Тока она про учебу долдонит всё, про Сашку. А ить к тебе последний раз храмовник тот сопливый по учебе прилетал. Так шта я к тебе Варьку и привел. Хошь – говори с ей, хошь – назад гони, мое дело маленькое. – Тут Борис перешел на шепот: – Тока я бы всё ж таки на твоем месте гнать не стал, а…
– Щас я тебя погоню! – замахнулся на приятеля Лёха.
– Всё, всё, ухожу! – поднял тот руки и попятился к двери. Открыв ее, крикнул наружу: – Где ты есть-то? Заходь, давай! – а сам, подмигнув Лёхе, вышел.
Вскоре в дверь опять постучали, но уже тихонечко, робко.
– Заходь! – крикнул парень, приводя в порядок лежанку.
На нее он и уселся, показав вошедшей девушке на лавку возле стола. Маленькая, горбатая, закутанная в несусветное тряпье, а оттого похожая на старушку Варвара прошла туда, примостилась на краешек и подняла взгляд своих разных глаз – карего и светло-серого – на Лёху. Вот что-что, а глаза у нее были точно не старушечьи. Ясные, живые, умные и, несмотря на разный цвет, всё равно красивые. А оттого, что разные, даже какие-то колдовские, манящие…
Лёха тряхнул головой, кашлянул и проскрипел незнакомым для себя голосом:
– Здорово, што ль.
– И тебе не хворать, – шмыгнула носом Варя. – Ты печку топить собираешься?
– Со вчерашнего ишшо не остыла, – буркнул Лёха. – Тебе-ка холодно, што ль?
– Не шибко холодно, но я бы чай попила. Всё ж таки я по морозу гуляла.
«Никто тебя не просил гулять», – подумал парень. Но ему понравилось, что девушка не стала мямлить, а прямо сказала, чего хочет. И он принялся растапливать печь.
И лишь когда они сели пить чай – из листьев брусники, кипрея и земляники, – Варвара сказала, зачем она пришла в Усов Починок.
– Не знаешь, пошто никто нас боле учить не прилетает? – спросила она, отхлебнув из большой деревянной кружки горячего, ароматного напитка.
Лёха, севший от девушки далеко – рукой не достать, тоже сделал глоток чая и сказал:
– Сама Александра теперь не может – на сносях, знаешь, поди? А вот было дело по осени – прислала она одного, штоб тот кого из наших привез в Устюг. Научиться штоб, как других опосля учить. Меня звала-то, да не мое это, не шибко мне-ка хотелося. А тут как раз пришлый один к нам приблудился. Вот я его и отправил. Тока што-то не прибыл взад-то. Видать, непутевый оказался. Тока вот ишшо што… Я ить и Степана боле не видал после того разу. Мож, разбилися они по дороге, потому и нет никого?
– А я ить тож Степана по осени тока и видела… – прищурила левый, карий глаз Варя. – Но не в ту сторону он летел, не в Устюг. От вас летел как раз. Двоих вез. Один – будто из наших, одет так же, а другой… – девушка нервно сглотнула и перешла на шепот: – Другой – каратель!
– Каратель? – заморгал Лёха. – Да ну!.. Не повез бы Степан карателя. Да ишшо и с нашим заодно. Погодь, а наш – это не тот пришлый, кого я в Устюг учиться направил? Каков из себя?
– Высо́ко ужо летели, не углядеть мне-ка было. Но одежа, как у нас – мешковина. А другой – точно каратель: в черном, как они, на роже – маска резиновая.
– Странно всё это, – нахмурился парень.
– Я ишшо вот што думала-то, – хоть и не шепотом, но снова тихо заговорила Варвара. – Ты ить слыхал, что деется-то? Лузяне на Устюг войной идут, и наши с имя́ собираются… Што, если в Устюге про то прознали? Вот и не шлют к нам боле никого, осерчали.
– И што, думаешь, каратель тот в Лузу полетел, пристращать тамошних?
– Откель мне знать? Тока ить один не пристращает. Но ты мне другое скажи: ты тож на Устюг пойдешь с лузянами?
