Тов. Трескунов указывает на незнание им эпохи Мольера, но считает, что ставить пьесу необходимо, несмотря на то что пьеса не отражение сегодняшнего дня, но показывает культуру прошлых веков и развитие искусства. Этим пьеса особенно ценна…
Тов. Тверской: В эпоху Мольера мы видим очень яркую картину классовых негодований. Помимо того, мы видим борьбу феодализма с нарождающимся капитализмом… пьеса «Мольер» должна быть поставлена в ГБДТ. [Не могу не выразить восхищение стилем главного режиссера: «Классовые негодования» — это незабываемо. — В.Р. ]
Тов. Шостак: Когда государство занимается стройкой социализма в одной стране, а все культурные очаги должны содействовать этому, ГБДТ собирается ставить пьесу, которая не отражает укрепления социализма нашей стройки…
Тов. Стрельцова не видит препятствий к постановке этой пьесы…
Тов. Шапиро [Твердо. Решительно. Молодец, Рувим Абрамович. — В.Р. ]: Некоторые товарищи считают, что кроме пьес, посвященных ударничеству и соцсоревнованию, ставить ничего не следует. Мне бы хотелось возразить им, опираясь на слова тов. Боярского, указавшего, что театры замкнулись в один круг и надо подумать о расширении этого круга. [Кто такой Боярский? Очевидно, начальник, раз дает «указания»… Чего начальник?.. Очевидно, Ленискусства, где Шапиро руководит всеми театрами. Вероятно, там его основная работа, а БДТ — совместительство. — В.Р. ] Неплохо заняться постановками, обрисовывающими эпохи прошедших веков. Я считаю, что наступил момент, когда необходимо показать культуру прошлых веков, так как культурный уровень масс повысился. Из выступления товарищей я вынес впечатление, что пьеса хотя и художественно написана, но т. к. написана Булгаковым, ее к постановке принять нельзя. Это в корне неправильно.
Тов. Шубин: Я считаю, что зритель достаточно вырос, и те постановки, которые функционируют в нашем театре, уже не могут его удовлетворять. Необходимо ставить классические вещи.
Тов. Зельцер [Обратим внимание на «цветок в виде тов. Зельцера». Как и «цветок в виде Вишневского» (Булгаков), он — моряк и драматург. Написанная им в соавторстве с кем-то неразборчивым пьеса «Декада» «о растущей мощи Балтфлота и культурном росте краснофлотцев» была выпущена в апреле текущего 1931 года «для обеспечения роста молодежи» и «целиком силами молодежи». Теперь автор-военмор считал себя вправе поучить Булгакова. — В.Р. ] указывает на то, что какое бы то ни было решение будет вынесено ХПС, пьеса все же будет поставлена на сцене ГБДТ, т. к. в газетах уже было объявлено распределение ролей. Тов. Зельцер согласен с тем, что пьеса понравится зрителю, но только не массам. Если бы Булгаков написал не биографию Мольера, а вскрыл бы целую эпоху, это было бы ценным вкладом в драматическое произведение, и такую пьесу необходимо было бы поставить на сцене ГБДТ. Но в «Мольере» Булгакова этого нет, и ставить ее в БДТ нерационально.
Тов. Шапиро [Бьется как лев. — В.Р. ]: Я не согласен, что Дирекция не считается с мнением ХПС. Наоборот, мы всегда прислушиваемся к мнению ХПС, но здесь наши мнения разошлись, и разрешение этого вопроса будет поручено вышестоящим органам.
Предложение:
1) Пьесу Булгакова «Мольер» в театре ставить;
2) Пьесу Булгакова «Мольер» в театре не ставить.
Постановили: «Ввиду одинакового количества голосов как за постановку пьесы, так и против, вопрос вынести на Пленум ХПС».
7
Постепенно артисту Р. стало казаться, что Булгаков написал все-таки про «Кабалу». Именно «Кабала святош» мешает бедному Мольеру и его театру жить и трудиться во славу великой Франции.
Ни в коем случае не король. Ни за что не Людовик.
Король выше «Кабалы», выше всех на свете, он может раз и навсегда расправиться с Шарроном и его приспешниками…
Бедный Мольер лишь тогда выкрикивает о «королевской тирании» и ненависти к ней, когда «Кабала» побеждает самого короля и тот начинает действовать по ее указке…
Главрепертком не мог не почувствовать, что пьеса — про него и против него. И, веля Булгакову изменить название на «Мольер», и защищал себя, и подставлял автора. Вполне в духе «Кабалы»…
Когда начались репетиции во МХАТе, гениальный старик К.С. Станиславский тут же попался на удочку. Если пьеса называется «Мольер», нужно показать, какой он был в полном масштабе, и тогда роль гениального Мольера нуждается в доработке…
И прежде всего потому, что булгаковский Мольер ведет себя как актер, актер до мозга костей, актер и худрук театра, а не великий писатель, который понимает, что главное для него — именно это, что он — выше короля и может быть спокоен за свое будущее. Хотя бы и после смерти.
Не будучи писателем, Станиславский гениально почуял зерно роли…
Как и Николай Федорович Монахов, который очень хотел сыграть именно Мольера, а не короля… Короля Филиппа он грандиозно сыграл в «Дон Карлосе». Выше этого было не подняться. Нет, Мольер и только Мольер!..
Все Мольеры, которых видел артист Р. — Юрий Любимов в постановке Анатолия Эфроса, Олег Ефремов в спектакле Адольфа Шапиро, Сергей Юрский в своей режиссуре, — играли именно актерскую, а не писательскую ипостась, и играли прекрасно…
И несмотря на то что Юрский давно выступал в роли писателя, он всегда старался подчеркнуть, что он — актер, актер…
Во всяком случае, в разговоре с Р.
— Привет, Сережа!
— Здравствуй, Володя!
— Я понял, как тебя называть: тебя надо объявлять с ударением на последнем слоге — артист Юрской.
— Да, так меня называют многие…
— Вон что, а я думал, что сам придумал… «Смотрю на сцену день-деньской, а там все время Эс Юрской»…
— А вот стихи еще никто не писал, кроме одного моего приятеля, который написал: «На сцене нужен Юрский, как черт знает какая ерунда». Видишь, какая плохая рифма.
— Рифма как раз хорошая, стихи плохие — вранье…
— А почему ты не на съезде?..
— А что мне там делать?..
— А мы бы тебя куда-нибудь выбрали.
— Надо выбирать кого поумней…
— Мы бы выбрали тебя зав. пушкинским сектором…
— Хорошо, считай, что в этом разговоре из нас двоих ты выбрал меня…
— Завтра об этом и скажу на съезде.
— Скажи что-нибудь посмешней… Слушай, Сережа, в качестве информации, в этом году я был счастлив, потому что почти месяц жил в Михайловском, и подумал о тебе: почему бы тебе туда не поехать?
— Я не могу, я играю в четырех театрах.
— А зачем?
— Так получилось. Я — артист.
— Я бы теперь и в один не пошел…
