Дышу быстро в его губы, и смотрим в глаза друг другу, пока он двигается внутри меня. И ощущаю его так чётко, чувствую буквально всё, и это наполняет мою кровь, неведомым желанием рычать. Не стонать, не кричать, а рычать. Впиваюсь в его губы, и сама опускаюсь на него, полностью вбирая в себя, и вырываю его хриплый стон. И хочется ещё. Безумство крови и жажды получить большего заставляет буквально превратиться в животное. Кровь вокруг нас и безумные толчки, наполняющие безмолвное пространство, как и нечеловеческие крики. Его ногти, царапающие мою шею. Его язык и его движения, всё это превращается в калейдоскоп, который только с каждой секундой ускоряется. Схожу с ума и, наконец-то, оживаю, забывая обо всём вокруг. Только ощущаю своё тело, которому мало, так мало. Хочется двигаться ещё быстрее, подниматься в этой крови и насаживаться на него, разорвать себя до ярких огней перед глазами. Меня трясёт от резко образовавшегося внутри сгустка энергии, которая горячей волной растекается, сжигая во мне всё, что было раньше. Очищает меня, доставляя невероятную сладость. Извиваюсь в его руках, кусая его губы, а он мои и рычу. Хрипло, нечеловечески издаю мольбы о большем. Улыбаясь, двумя руками одновременно раздирает мою шею. Невероятная боль и в то же время не поддающаяся контролю пружина внизу живота распрямляется. Кричу, но крик этот победителя. Это невообразимо прекрасно и хорошо. Пока меня сотрясает на нём, Вэлериу слизывает кровь с моей груди, медленно двигаясь во мне. Понемногу тёплая волна распределяется во всём теле, и улыбка появляется на моих губах.
Открываю глаза, встречаясь с его. Тяжело дышу в его губы и целую его, медленно и благодарственно покрываю тягучими поцелуями его скулу, опускаясь к шее. Обнимает меня, а я его. Закрываю глаза. И так хорошо. Спокойно внутри и нет больше причин для борьбы. Чувствую, как теряю его. Выходит из меня, но продолжает держать.
Прохлада покрывает моё тело и, распахивая глаза, наблюдаю, как мы поднимаемся в воздух, буквально парим в нём. Капли крови стекают с меня, а Вэлериу поднимается все выше, пока не достигает мягких подушек, опрокидывая меня на спину. Смотрю на него, а он улыбается, дотрагиваясь до моей щеки. Тянусь к его руке и закрываю глаза, отдавая себя полностью этой ласке. Не нужны мне разговоры и красивые слова. Только его губы, покрывающие поцелуями мою шею и опускающиеся к груди. Его язык, ласкающий сосок. Тело оживает после минутной дремоты и жаждет ещё. А он гладит моё тело, горящее в его руках. Кажется, что насытиться невозможно его ласками. А он словно знает всё, что жажду я сейчас. Дотрагивается пальцами до моих бёдер и разводит их, чтобы в следующую секунду наполнить и подхватить моё тело, выгнувшееся от сладостной муки ему навстречу.
Поцелуи. Жадные. Глубокие. Его ногти. Острые. Приносящие снова и снова желание соития с ним. Теряется реальность, превращаясь в повторяющееся действие моего наслаждения. Мои ласки. Открытые. Бесстыдные. Стоны и крик, наполняют кислород, который стал необходимым теперь. Не могу остановиться, хочу его вечно. Не могу отпустить, и насыщаюсь, словно это больше никогда не повторится. То мерные покачивания на нём, то животные толчки и болезненные укусы, а затем вспышки, от которых поднимаюсь выше и выше вместе с ним. Если это и есть грех, то я принимаю его. Я жажду его. И никогда не смогу остановиться, чтобы поглощать его. Но только с ним.
– Ещё, – шепчу я, скользя по его груди своей грудью, покрываю поцелуями его шею и сажусь на нём. Приподнимается и обнимает меня, впиваясь в меня губами, хватает мои ягодицы, помогая мне восполнить мою жажду. Стон срывается с губ. Смотрю в его глаза, замечаю, насколько и он горит в нашем грехе. Улыбается мне, притягивая для поцелуя. Отвечаю тем же. Тону в его темноте зрачков, которая втягивает в новое путешествие порока и страсти, ставшим мной.
Quinquaginta
Медленно просыпаюсь и улыбаюсь этому дню или же ночи, всё равно. Ощущения невероятные, даже не замечается, как тянет каждую мышцу. Это приятно, только картинки прошедшей ночи в голове. Открываю глаза и моргаю, привыкая к слабому свету вокруг и незнакомому белому пологу надо мной. Не могу даже вспомнить, чтобы я была настолько уставшая и в то же время отдохнувшая, полная сил внутри и тишины.
Приподнимаюсь на локтях, придерживая одеяло, чтобы прикрыть голую грудь. Оглядываюсь и вокруг одни ткани и я. Одна на большой кровати. Должно навевать страх, что это его спальня. Но улыбаюсь, наконец-то, оказавшись в том месте, в которое подсознательно жаждала попасть.
– Вэлериу, – тихо зову я, уже сажусь, разминая спину. Слева от меня раскрываются ткани и являют мне парня, неспешно подходящего ко мне. На нем одни штаны черного цвета, а его белоснежная кожа светится, отражая золотистое пламя свечей. Жадно вбираю в себя это красоту, поднимаясь по груди с едва розоватыми сосками, и встречаюсь с улыбающимися губами. А затем уже смотрю в глаза, светлые и ставшие для меня самыми удивительно прекрасными в этом мире.
– Доброго пробуждения, рубин моей страсти, – произносит он. Не знаю, что ответить, после этой ночи. Смущаюсь, опуская голову, но тут же поднимаю её и улыбаюсь, хотя хочется смеяться от теплоты внутри.
– Думаю, ты голодна, – тем временем говорит Вэлериу, скрываясь в тканях, и через несколько мгновений уже оказывается рядом со мной. Ставит на постель поднос с кувшином, булочками, сыром и маслом.
– Есть немного. Спасибо, – кивая, беру в руку булочку, и с жадностью откусываю её. И правда, желудок сжимается от желания ещё насыщать его. Никогда так не хотелось есть, поэтому как голодавшая годами, набрасываюсь на еду, пока челюсть не устает жевать. И вроде бы насытилась, но хочется ещё. Поднимая голову, отпиваю воду и встречаюсь с внимательным взглядом Вэлериу. Не нравится мне, когда он так пристально наблюдает за мной во время еды. Это невежливо и вгоняет меня в краску. Отставляю кубок, поджимая губы.
– Я слышала её, – произношу, понимая, что пришло время поговорить об этом. Да, ночь была прекрасна, и я не изменила своего мнения, но всё же и узнать хочу, что было вне меня.
– Ты слышала свою кровь, которая принадлежит Василике и которой она управляет в тебе. – Тон Вэлериу с мягкого и ласкового, которым он разговаривал со мной до этого, меняется на сухой. Встает с постели и подхватывает поднос, теряясь вновь в тканях.
– Но и твой голос я слышала, – продолжаю я, обращаясь к комнате.
– Это был не я, а другая часть твоей крови, – раздается голос, а затем его обладатель выходит ко мне.
– Она заставляла меня умереть, приказывала спрыгнуть в море. А ты… твой голос сказал одно слово, которое стало поворотным для меня, – не ведусь на его складку на лбу, и явное нежелание обсуждать это. Вижу по его лицу, что не хочет, но я хочу.
– Добровольность, – говорит он, и я киваю. – Да, в этом наше различие. Я не принуждаю людей предавать веру и обращаться в мою. А она забирается в разум и меняет восприятие. И это тоже моя вина…
– А что было с тобой? Почему ты был таким? – перебиваю я его. Цокает, избегая смотреть в мои глаза. Присаживается на кровать у моих ног под одеялом.
