– Не дай её крови убить тебя, потому что ты свой выбор сделала. А я не смогу тебе помочь, если ты не прислушаешься к другой стороне своей души, – оставляет поцелуй в волосах. Закрываю глаза, задерживая дыхание.
– Прими наш общий грех и прости меня, что принёс с собой только боль. Но не смею отречься от тебя, как и не отдам им. Ей не отдам. Ты моя, с рождения моя. Решай, рубин моей жизни, только сама не губи себя. Дай и мне возможность помочь тебе, ведь внутри ты знаешь, что говорю тебе правду. Я не могу подобрать слов, чтобы передать тебе, насколько мне жаль. Но я рад. Рад тому, что хоть недолго, но видел, кем ты может быть, когда отдаёшься своим желаниям полностью. Что на доли секунды вернул себе душу, которую не помнил. Если бы я мог сделать что-то иначе, я бы ничего не менял. Не каюсь.
Ветерок колышет мои волосы, и разрешаю себе дышать. Распахиваю глаза, и его уже нет, только шторы покачиваются от ветра.
А я не знаю, что мне делать. Теперь все против меня, будут ненавидеть, что навлекла на них женщин. И Петру. Как он мог? Я не верю больше никому, даже самой себе. Только вот унять боль внизу живота с каждой секундой сложнее. Она перекрывает терзания в груди, не даёт больше думать, только переживать это. Мои гены борются друг с другом, чтобы разорвать меня. Как же я ненавижу этот мир. И себя ненавижу за желание прекратить это, облегчить страдания. Его слова постоянно крутятся в моей голове. Знаю, да, знаю, что это было искренне. Это было словно крик о помощи. Но выход меня не устраивает. Или же я хочу так думать?
Quadradinta novem
Губы трясутся от холода, не могу согреться, обматываясь одеялом. Словно ледяной воздух гуляет по моему телу и не даёт дышать. Перед глазами комната плывёт, тошнит так сильно. Буквально схожу с ума, не имея уже представления, где я нахожусь. Мне плохо. Да так плохо, что стону в голос, скулю, и с губ срываются какие-то просьбы. Не могу контролировать желание освободиться от этого.
– Вэлериу… я… ох, – спазмы перекрывают доступ к кислороду и, не сдерживая себя, кричу в голос, только бы облегчить боль.
– Откажись… – шипение образовывается вокруг меня. Мотаю головой, чтобы снять с себя эту иллюзию.
– Доченька…
– Мама, – расслышав знакомый тихий голос, шепчу я. Моргаю, чтобы увидеть родное лицо, но никого нет.
– Доченька, уходи… я жду тебя… иди ко мне… – теперь дальше от меня. Превозмогая боль, скатываюсь с постели, но выпрямиться так сложно.
– Мама, где ты? Мама, я не понимаю… ничего не понимаю… мне так больно, – произношу я, приближаясь к балкону.
– Ко мне иди, родная моя, иди ко мне… – шторы колыхаются от ветра, и я распахиваю их, в лицо дует порывистый ледяной ветер. Но он не может ещё больше заморозить меня. Делаю ещё шаг, хватаясь за перила.
– Где ты?
– Внизу… избавь себя от этого… отрекись…
– Мне так больно… ты предала меня… все… – всматриваясь в бушующее море, ищу подтверждение её голосу, который действительно рядом со мной.
– Единственный способ прекратить твои терзания…
– Умереть? – в голове появляется это слово.
– Другого выхода нет… я не могу помочь… не отдавай себя ему… не предавай Василику…
– Василику? – отвращение к этому неизвестному раболепию в тихом голосе, кажущимся совершенно иным, что я знала всю жизнь, заставляют меня скривиться и пошатнуться.
– Убить его… стереть с земли тебя вместе с ним… выбора нет… прыгай…
Повелительные ноты другого голоса, шипения, что когда-то слышала в церкви, наполняют мой разум.
«Ты моя… дай помочь… мне жаль», – смешиваются другие слова, появившиеся внутри меня.
– Убей… ты лишь способ… убей…
«Верь мне»
– Ты не нужна ему… не любит он… только меня…
«Рубин моей жизни»
– Откажись… откажись от него!
«Иди ко мне»
– Он принадлежит мне…
«Не смею отречься от тебя»
– Будешь изгнана…
«Останься со мной»
– Повлечёшь за собой гибель всех, кого любила…
«Не слушай, не подчиняйся»
– Прыгай и все закончится…
«Проститься с тобой не в моих силах»
– Аурелия!
«Ты можешь, помни»
– Слушай меня! Подчиняйся мне!
«Добровольность»
– Откажись! Верни мне то, что по крови моё!
«Решай»
Душу буквально разрывает на несколько частей, принося невероятную боль телу. Оно уже не слушается меня, перегибается через перила. Шипение утягивает меня вниз. А за спиной никого, чтобы уберечь от невероятной силы, притягивающей меня.
– Вэлериу, – одними губами произношу я, с силой отталкиваясь от перил руками, и падаю обратно в спальню. Мука внутри меня становится невыносимой, нереальной и туманит разум.
– Помоги мне… не тронь меня… ты не выиграешь, – словно безумная шепчу я и пытаюсь подняться на ноги, но кто-то хватает меня за руки, пытаясь оттянуть назад.
Не могу противостоять, напрягаю память, чтобы вспомнить его слова, сказанные мне. Но слышу одно шипение. На губы что-то капает. Шатаюсь и прислоняюсь к стене, двигаясь по ней, прикладывая всю силу, что ещё есть во мне, чтобы не утягивала меня Василика… я знаю, что это она… рядом со мной… пытается забрать меня.
– Не получишь, – шиплю, облизывая губы, и чувствую металлический привкус. Отталкиваюсь от стены, добираясь до двери, и буквально вываливаюсь из неё, спотыкаюсь и со стоном качусь по лестнице. Боли даже не прибавилось. Никогда не знала, что можно испытать верхнюю грань этого ощущения. Но оно во мне, терзает меня, рвёт буквально изнутри.
Приподнимаюсь уже внизу, пока каждая кость болит. Стону от этого. Ищу рукой ручку, а в голове только одна мысль – найти Вэлериу. Выбрать. Я не желаю умирать, а бороться. Я не желаю быть слабой, хочу ощутить себя могущественной, и имеющей силу противостоять своей же крови, которая бурлит внутри.
Выползаю в коридор, оставляя после себя следы из тёмных отпечатков. С носа капает что-то на ковёр. Подношу руку к лицу, и она вся в крови, такой алой и яркой, что ослепляет.
– Вэлериу… – шепча, поднимаясь на дрожащие ноги и облокачиваясь о стену, иду по ней, хватаясь руками за ткани, которые срываю.
Нет ответа, он даже не спешит помочь мне. Отчего? Где он?
– Ты предала меня… – злобное шипение наполняет мою голову, за которую хватаюсь, но продолжаю идти.
