Разрезает мою кожу, не отводя своего взгляда от моего. И я смотрю, как языком слизывает кровь, втягивает губами и растворяет во мне желание остаться сейчас с ним. Отпускает руку, облизывая свои губы.
– Мне плохо, – признаюсь ему. Приподнимая уголок губ, проводит рукой по моим волосам.
– Я знаю, моя милая, знаю. Не так просто стереть из памяти ложь, которой насытили твой разум. Сложно принять себя другой. Настоящей. Но не тревожь собственную душу по пустякам. Сегодня, прошу тебя, Аурелия, моя драгоценность, отдайся свободе, о которой ты так мечтала. Вскоре всё закончится, и дам тебе право выбора. А сейчас не надо, не терзай себя, – прижимает меня к себе так резко, так неожиданно, что замираю и спокойно дышу в его руках.
Целуя в волосы, гладит мою обнажённую спину. И хочется плакать от момента молчаливой поддержки, которой не ожидала получить от него. Вэлериу такой чувственный сейчас, настолько заботлив и прекрасен, что не могу ничего с собой поделать, теснее придвигаюсь к нему и закрываю глаза.
Возможно, такова моя участь: узнать о страсти в руках вампира и увидеть, насколько он одинок в своей ненависти. Возможно, я поступаю неверно, но устала прятаться за грехами, которые должны отравить мою кровь. Разве она уже не отравлена? С рождения я не отличаюсь ничем. И в этот момент, находясь в прохладных объятиях, принимаю то, что он полностью прав. Злость на него обусловлена моим желанием вкусить запретный плод, которым наполнен он. Вэлериу. Хочется узнать всё о нём.
– А сейчас оденься, если тебе необходимо омой тело, – отстраняется от меня, мягко улыбаясь. И не узнаю в этом существе того Вэлериу, которого знаю. Жестоко. Злого. Опасного. Другой, совершенно другой. Молодой. Живой. Нежный.
– Одежда для тебя подготовлена в купальне, – встаёт с кровати, указывая на дверь, которую увидела, когда очнулась.
– Спасибо, – киваю я.
– Ожидаю тебя здесь, – вновь падает на постель, подхватывая кубок, и с интересом наблюдает за мной, отпивая кровь, остающуюся на его губах.
А как мне встать, если он лежит на одеяле, а под ним я голая?
– Ты не мог бы… отдать мне одеяло? – медленно произношу я.
– Нет, не мог бы. Я видел твоё тело тысячи раз, стыдливая моя. Тебе нечего стесняться, ведь я ласкал его вчера. Целовал твою кожу, разрезал твои бедра ногтями, и ты…
– Всё! – повышаю голос, слыша его смех. Подскакиваю и несусь в ванную, громко хлопая дверью. Даже дерево не спасает от унизительного хохота за ней.
Отвратительно, но улыбка появляется на губах. Не знаю, откуда она, но внутри меня словно что-то изменилось. Нечто важное. Ослабило узел, стягивающий сердце.
Медленно осматриваю самую обычную ванную комнату со всем минимальным и душем. На полочке вместе с полотенцами лежит одежда, а внизу сапоги. Нормальные, какие знаю я, высокие и утеплённые.
Не медля больше ни секунды, забираюсь в душевую кабину, пока зубы стучат от холода. Включаю на полную воду и стараюсь не намочить волосы, потому что заболею. Хотя это не про меня. Кровь меня защищает. И она же убивает.
Я радуюсь, находя не мыло, а гель для душа и натираю тело, смывая пену водой. Мысли о том, что сюда может войти Вэлериу, заставляют поторопиться. Но и дарят другую пищу для размышлений – желание этих самых фантазий. Легко внутри и действительно свободно. Да, признаюсь, что нравится он мне. Притягивает к себе и требует душа большего. Большего во всём: в его глазах, в словах, разговорах и поцелуях. Странно так. Улыбаюсь, ощущая себя полной дурой. Глупой и ведь знаю, что ни о каких чувствах не идёт речи и быть даже не может, но… но хочу ли я этого? Могу ли и я быть такой? Насыщать тело незнакомой страстью и оставаться в сердце холодной? Не знаю. Но привязываться к нему не хочу. Запретно. Плохо. Необходимо.
Выхожу из душа и наспех вытираю тело полотенцами, вешая их на крючки. Нахожу нормальное. Боже, спасибо! Нормальное хлопковое белье, колготки чёрного цвета, водолазку, а вот бюстгальтера нет. Да что это за нелюбовь такая к белью? Ничего не остаётся, как одеть всё и застегнуть длинную юбку сзади, натянуть сапоги и увериться, что все подошло мне. Расправляю волосы и быстро их расчёсываю пальцами, путаются, но, уже пыхчу, заплетая косу, и киваю себе в зеркало.
Открыв дверь, нахожу тут же глазами Вэлериу, стоящего у окна с задумчивым выражением лица. Смотрю на него, и не скажешь, что ему больше шестисот лет. Хотя и большую часть жизни он провёл в склепе и был мумией. Обыкновенный парень, молодой мужчина, обещающий стать ещё крупнее. Но этому не бывать. Он мёртв. Внутри мёртв. Но как в мёртвом теле живут чувства? И пусть это всего лишь его грех, но разве не сердце и душа создают это? Ведь умеет он испытывать злость, ярость, обиду, желание двигаться дальше. Страсть, в конце концов.
– Сердце моё молчаливо, Аурелия. Я забыл, что такое стук его в груди. А твоё, словно музыка для моего слуха. Красивая. Сочная. Наполненная красками жизни, когда передо мной всё во мраке. Не приписывай мне человечность. Я её лишён, – произносит Вэлериу, чем вызывает во мне удивлённый и испуганный вздох.
Поворачивает ко мне голову, пока я корю себя за мысли, которые он с лёгкостью читает.
– Но об этом позже, радость моя. Не здесь. Пойдём, – протягивает руку, предлагая подойти к нему. Но что-то в его голосе заставляет меня едва заметно качнуть головой, отказываясь от прикосновений к нему. Печаль. Делаю шаг, обнимая себя руками. Изгибает губы в ухмылке и двигается в противоположную сторону, открывая мне дверь.
Прохожу мимо Вэлериу и вхожу в коридор, а далее мы оказываемся в небольшой гостиной, с минимумом мебелью и входим на кухню, где витает аромат выпечки. Очень знакомый аромат.
– Добрый день, госпожа Браилиану, – передо мной возникает мужчина. Поднимаю голову и улыбаюсь ему. Непроизвольно, а лишь потому, что рада видеть знакомое лицо.
– Андрей, добрый день, – отвечаю я, немного кивая ему. Человек. Он остался человеком, ведь ногти его коротко подстрижены, глаза не изменились, да и сам мужчина выглядит таким, каким я его запомнила.
– Рад приветствовать вас у себя в доме. Присаживайтесь, – он обнажает желтоватые зубы и открыто улыбается мне, словно искренне рад тоже видеть меня. От такого отношения я расцветаю внутри и с радостью сажусь на предложенный стул за деревянным небольшим столом, покрытым круглой белоснежной скатертью с вышитыми орнаментами.
Андрей возится у плиты, открывая духовой шкаф, и достает дымящийся пирог с ароматом ягод. С улыбкой наблюдаю, как мужчина доносит угощение до стола и ставит его прямо на скатерть.
– Ваш любимый, – говорит он.
– Невероятный аромат, я так скучала по вашим изыскам, – благодарно киваю я, втягивая носом запах вишнёвого пирога.
– Мне очень приятно, что не забыли, – смущённо отвечает он и уходит, чтобы через несколько минут заставить стол чайником с чаем, кружкой, всевозможными булочками и ягодными пирожными.
– Вы меня балуете, – смеюсь я, поднимая на зардевшегося мужчину голову. – Я всё это не съем, а если и съем, то выкатывать меня будете.
