– Вон, – одно слово, но как он произнес его. Зло, резко и словно разрезал воздух острым кинжалом. Ударил его им моего спасителя, что тот едва заметно вздрогнул.
– Слушаюсь, господин, – Петру опускает голову, но на его лице нет ни капли повиновения, а лишь недовольство и ярость. Обходит меня и удаляется с этого места.
Остаюсь только я. Облизываю губы, всё ещё хранящие металлический привкус. Переводит на меня тяжёлый взгляд, но сейчас поднимаю подбородок, вспоминая, зачем я тут. Глупо. Бездумно. И теперь будет расплата.
– Анна, – произносит Вэлериу, продолжая смотреть на меня.
– Да, господин, – девушка подбегает к нам, склоняясь в поклоне.
– Приведи её в порядок и верни сюда. Немедленно, – не поворачиваясь к ней, приказывает. – А ты, – поднимает руку, делая шаг ко мне, – ты, непостоянная моя, добровольно пришла сюда и вернёшься так же. Тебе все ясно?
– Нет, я пришла сюда, чтобы только сказать: да пошёл ты со своей обидой. И ты… ты не имеешь никого права унижать меня и оскорблять. Ясно? – голос дрожит, боюсь до потери сознания, даже шум появляется в голове. Прищуривается, делая ещё один шаг ко мне. Сглатываю, трясусь как осиновый лист на леденящем душу ветру, но не дам больше так с собой обращаться.
– Повтори, – шипит он, цепляя мой подбородок ногтем, и специально причиняет боль, от которой кривлюсь.
– Ты все услышал и понял. Не буду твоей марионеткой. Не стану посмешищем для твоих уродов, – уже тихо говорю я.
– Не будешь? – сильнее надавливает на кожу, и она разрывается под его ногтем.
– Нет. Если ты все обо мне знаешь, и читаешь меня, словно открытую книгу. То должен понимать, насколько низко ты поставил меня. Как больно сделал. Как горько и как неприятно я себя чувствовала. Ты говоришь, что защищаешь меня. Но лучше бы оставил там, и я стала той, кем должна быть. Средством для потомства, чем терпеть тебя и твои замашки. Ты настолько прогнил в собственной лжи, и меня путаешь. Хватит с меня этого. Убей меня, но прекрати издеваться. Потому что я на грани, за которой будет полная апатия ко всему. Или же я сама это сделаю. Найду способ и тебе не жить, – иссушенными губами произношу я, едва слышно, но до него долетают мои слова. Глаза наполняются слезами жалости к себе, и они скатываются по лицу.
Отпускает подбородок и подносит окровавленный ноготь к своим губам, продолжая смотреть в мои глаза.
– Останешься, – шепчет он, обхватывая меня резко за талию, и одним прыжком поднимает в воздух.
Quadradinta
Мои ноги касаются твёрдой земли, и только тогда шумный вздох вырывается с губ. Вэлериу отпускает меня, а я осматриваю пространство, куда он поднял меня. Это возвышение над этим всем развратом, что творится внизу. И сейчас вижу, насколько высоко и несколько углублений в стенах огромное множество, задёрнутое прозрачным тюлем. Музыка отдаётся от стен медленными мелодиями. Поворачиваюсь, смотря, как парень уже расположился на полу на огромных мягких подушках, которых очень много и все они чёрного и темно-бордового цвета. Берет кубок и делает глоток крови, остающейся на его губах.
– Приведи себя в порядок, обогни моё место отдыха и найдёшь умывальню. Отсюда не спуститься, только я могу это сделать. Ты в моей власти и бежать некуда, воинственная моя. И да, кровь на твоём теле начинает меня раздражать. Она слишком портит твою кожу и перебивает настоящий аромат, – жестикулирует рукой и под этим действием шторы позади него раздвигаются, открывая взору проход, освещённый факелами.
И ведь, правда, идти некуда, только разбиться насмерть. Я ещё не пришла в себя от драки Петру и Луки, от моей ярости и ударов, которые первый раз в жизни позволила себе. Поэтому медленно обхожу подушки, как в тумане двигаюсь по коридору до двери и нажимаю на ручку. Передо мной открывается небольшое пространство с раковиной, со шторами, за которыми стоят ведра с водой. И сейчас могу закрыть глаза и прижаться к двери, чтобы немного успокоиться. Руку покалывает от пульсирующей боли в костяшках.
Моё желание навредить Вэлериу обернулось хуже, чем я себе воображала. Тело ноет от усталости, словно я пахала на огороде или же картошку сажала. Подхожу к раковине и смотрю на своё отражение в зеркало. Платье разодрано настолько, что только куски остались на груди и чуть ниже бёдер. Я вся в крови, волосы пропитаны ей, а лицо нечеловеческое и страшное. Отворачиваюсь от самой себя, противно настолько, что второпях расстёгиваю платье и даже не задумываюсь о том, что мне могут помешать. Отбрасываю сапоги, куски ткани и трусики. Босиком подхожу к вёдрам и вижу кран. Это своеобразный душ, сейчас то, что мне нужно. Включаю воду, которая стекает горячим потоком прямо в небольшую дырочку подо мной. Беру ведро и опрокидываю на себя, затем ещё и ещё, пока вода не становится прозрачной. Нахожу мыло и яростно тру своё тело и волосы. До сих пор во рту чувствую металлический и солоноватый привкус крови, как и запах, вязкий и впитавшийся в кожу. Тру так тщательно, что под моими действиями покрываюсь вся алыми мазками собственной глупости. Убедившись и осмотрев себя на наличие грязи, которой нет, но чувствуется внутри, выключаю воду и открываю шторку.
Хмурясь, смотрю на сложенные полотенца и одежду, которой не было. Сюда кто-то заходил. А мне сейчас так плевать, что шлёпаю босыми ногами к полотенцам и вытираю себя, а волосы просушиваю другим. И даже вульгарная бирюзовая одежда, напоминающая мою ночную сорочку и наряд этих блудниц, не отзывается внутри ни одним отголоском отвращения. Не нахожу трусиков, вздыхаю и надеваю халат, застёгивая его спереди. Обувать грязные сапоги я не желаю, поэтому выхожу из этого помещения, возвращаясь в комнату.
Вэлериу продолжает сидеть на том же месте, но уже в тёмных штанах, и я вхожу в этот импровизированный шатёр. Оглядываю себя, и в голове проносится мысль – это его халат. Значит, он входил туда. Останавливаюсь и только открываю рот, чтобы хотя бы как-то возмутиться и что-то сказать, хотя в голове полная опустошённость, он поднимает руку, останавливая меня.
– Прежде, чем начнёшь произносить яростные речи или что ты там придумала, присядь и перекуси. Моё наказание было жестоким по отношению к тебе, за что приношу свои извинения и хочу загладить свою провинность, – указывает рукой на стол, где стоят изыски фруктов. Виноград, нарезанные ломтики яблок и груш, клубника и даже ананас, о котором я только читала.
И хочется сказать, что не нуждаюсь, но желудок не согласен со мной. Он жаждет вкусить этого десерта.
Молча опускаюсь на подушку, тянусь рукой к ананасу и подхватываю пальцами удивительный и сочный кусочек. Кладу быстро в рот и закрываю глаза от невероятной сладости и приятного сока, растекающегося внутри. Очень вкусно, беру ещё и ещё, наполняя рот, и улыбаюсь, как ребенок, получивший запретный подарок на день рождения.
– Выпей, – Вэлериу указывает рукой на кубок, которого я даже не заметила.
– Спасибо, – тихо бормочу я, берусь за ножку кубка, и в нос ударяет терпкий аромат вина. Удивлённо перевожу взгляд на спокойное лицо вампира.
