Подхожу к церкви и тяну на себя дверь, вхожу в освещённое ярким светом и свечами пространство. Только сейчас кривлю нос от неприятного запаха ладана вокруг. Противно. Мои шаги отдаются по безмолвному пространству. Под свечами ключи, скорее всего, рядом с крестом. Как открыть его?
– Мисс? – удивлённый голос пастора заставляет меня замереть.
– Отец мой, благословите меня, – шепчу, поворачиваясь к нему.
– Мисс Браилиану? – голубые глаза мужчины распахиваются в ещё большем удивлении, когда он узнает мой голос.
– Да, – киваю, снимая капюшон. Грех. Нельзя быть тут с непокрытой головой. Но я в парике, и, честно, как-то плевать сейчас на это.
– Дитя моё, что тебя привело сюда в эту ночь? – он подходит ко мне, протягивая руку, чтобы я склонилась и поцеловала её.
Ничего не делаю, только смотрю в его глаза, соображая, как пройти туда. Он понимает, что я не собираюсь приветствовать его, как следует. Поднимает подбородок, сжимая губы, и прищуривается.
– Вы спрашивали, что привело меня сюда, верно? – медленно интересуюсь я, тяну время, пока глазами ищу что-то тяжёлое. Решения сами рисуют в голове план.
– Верно. Прошу тебя уйти и развлекаться. Сегодня праздник, и твоя мама будет недовольна. Тебе тут не место в этот час, – требовательно произносит он.
Вижу крест на молитвенном столе и провожу по нему пальцами. Когда я стала такой? Другой? Беру его в руки и поворачиваюсь к пастору.
– А где мне место, ваше преосвященство? – насмешка, даже язвительность появляется в голосе. Но мои слова, совершенно не мои. Словно не я это поизношу. Легко так. Прилив сил и уверенности.
– Аурелия, прошу тебя выйти, иначе мне придётся вызвать твою мать, – предостерегает он меня.
– А как же помощь ближнему своему, а, пастор? А как же защита от лукавого, который внутри меня? Не вы ли должны освободить мою душу от него? – приближаюсь к мужчине, держа двумя руками крест.
– Твоя душа чиста, дитя моё. А служба будет по расписанию, там мы и обсудим это…
– Сейчас! – перебиваю его, повышая голос. Как же это сделать? Один удар… куда? Помоги мне. Вэлериу! Помоги, ведь я не могу это сделать.
– Я вызываю мэра, и пусть она сама с тобой разбирается! Что за неуважение к святому месту? – кричит он, разворачиваясь, чтобы уйти от меня. В этот момент мои руки замахиваются, и я обрушиваю на его голову крест. Громкий грохот и стон раздаются по всей церкви.
С ужасом отбрасываю крест, подбегая к мужчине, смотрю на рану с яркой кровью на его затылке. Она растекается вокруг него. Отступаю, трясущимися руками закрывая рот. Господи, что я наделала? Я убила его! Я стала убийцей из-за него!
– Аурелия, скорее, он жив, не беспокойся, – появляется голос Вэлериу и сердце уже медленнее стучит в груди. Киваю невидимому собеседнику и подбегаю к кресту, ища руками, где же хоть какой-то рычаг. Ничего нет, одна стена и все, но дверь была… была где-то тут.
– Глаза… глаза Иисуса… – шёпот рядом с ухом. Перевожу взгляд на распятие и подхожу к нему. Смотрю в золотые глазницы, на щеки, где нарисована кровь из красных камней.
– Отвратительно… – комментирует Вэлериу. Как он видит это?
Ладно. Глубоко вздыхаю и прикладываю пальцы к его глазам. Жмурюсь и давлю на них. Щелчок и крест подаётся вперёд. Открываю глаза, хватаясь за край, и сильнее тяну на себя, отодвигая дверь вбок.
Теперь ключи. Они под свечами, если их никто не забрал. Опускаюсь на пол, поднимая белую ткань, и ищу, но на полу ничего нет под столиком, где стоят свечи. Ползаю по всему пространству, хотя это осложняется моим одеянием. Ничего нет. Поднимая голову, осматриваю деревянную плоскость над головой. Небольшое углубление прямо в центре. Подползаю к нему и вожу руками, ища, где же его открыть. Снаружи. Вылезаю из-под ткани и встаю на ноги. Передвигаю свечи, ставя все на пол, и срываю ткань, отбрасывая назад. Нужно что-то острое, чтобы подхватит дощечку. Копаюсь в рюкзаке, ищу нож, который так предусмотрительно захватила с собой. Достаю его и вставляю в прорезь, цепляя дерево. Оно отбрасывается, и улыбаюсь, подхватывая руками связку ключей.
Быстрым шагом вхожу в тёмное пространство, пряча нож и доставая фонарик. Свечу себе, чтобы не упасть на лестнице. Одной рукой держу длинное платье, дабы не споткнуться об него. Достигаю низа, где фонарь уже не нужен. Факелы так и горят. Вытаскиваю один из них и иду по тоннелю. Чуть ли не бегу до двери. Пробую каждый ключ, пока один из них не попадает в замочную скважину и не открывает замок. Распахивая дверь, вхожу туда, где была совсем недавно. Я стою прямо наверху, а перед моими глазами мрачная и погребённая Сакре. Свечу себе под ноги, чтобы понять, как же спуститься? Они ведь как-то это делают. Но нет лестницы, только небольшой выступ, на котором и стою я. Падать будет очень больно и опасно, тем более подо мной камни. Как они спустились?
Бегаю глазами по пространству под ногами, освещаю стену сбоку себя и замечаю совершенно узкую лестницу и верёвку. Она слишком узкая для человека и состоит из земли. Попытаюсь.
Закрываю дверь на ключ и оставляю его в замке. Поворачиваюсь лицом к городу и прижимаюсь спиной к стене. Сглатываю от страха, потому что из-под моих ног сыплются камни. Шаг за шагом. Медленно. Боязно. Ощущаю давление в груди. Кислорода тут не прибавилось. Жарко. Неимоверно жарко, но это неважно, пока я иду. Главное, не упасть. Останавливаюсь, чтобы поправить рюкзак и немного передохнуть. Все же не понимаю, как маме удалось так быстро спуститься?
– Аурелия…
– Иду я, иду, – шепчу, облизывая губы и продолжая спускаться. Черт, уже вся покрываюсь испариной от жаркого воздуха вокруг. Наконец-то, дохожу до низу и развязываю плащ, бросая его позади. Уже лишний. Сконцентрироваться на том, где эта церковь, ведь я оказываюсь с другой стороны города – сложно. Голова немного кружится.
Ещё один вдох и свечу себе под ноги, огибая выступы разрушенных домов и просто камни. Вижу крест, лежащий на земле и закрытую дверь.
Собраться с силами, чтобы увидеть снова эти скелеты. Должна. Такие же будут, если я этого не сделаю. Рывком открываю дверь, широким шагом иду к каменному гробу. Плита снова на нём и это значит, что потрачу неизвестно сколько времени, чтобы сдвинуть её. Ладно, уже делала и сейчас смогу. Сейчас я сильнее, чем была тогда. Ставлю факел на то же место, что и ранее. Сбрасываю рюкзак на пол и упираюсь руками в камень. Господи, даже забыла, какой он тяжёлый. Толкаю изо всех сил, останавливаюсь, чтобы сделать передышку и снова. Толкаю, сцепляя зубы. Кривлюсь, упираясь ногами в пол. Ещё раз и камень поддаётся. Затем ещё и ещё, пока не падает позади. Кривлюсь от знакомого неприятного запаха раствора. Мне кажется или стало хуже? Пытаюсь не смотреть на тело в воде, но ничего не могу с собой поделать. Глаза сами перебегают туда.
Он отвратительный, ходящая страшилка даже для взрослых. Уродливый настолько, что ком тошноты застревает в горле. Мотаю головой и отворачиваюсь. Раскрываю рюкзак, вытаскиваю его одежду и кладу на скамью. Одеваться я ему не собираюсь помогать. Ещё чего… хватит того, что я, вообще, тут. Достаю черпак и подхожу к гробу.
