– От этого мы не застрахованы, Аурелия. Предполагаю, что они все там, но рядом с лагерем тоже могут быть. Я не знаю, какая сейчас ситуация, поэтому на всякий случай будем осторожны. И если я увижу, что мы опоздали, то развернусь и унесу вас за пределы Румынии. Это не обсуждается, – вижу, как я только было хотела возразить, он упрямо поджимает губы и протягивает мне руку.
– А теперь пойдёмте, – говорит он. Киваю, вкладывая свою ладонь, и мы выходим из дома Андрея. Идём по безмолвному городу к воротам.
В молчании поворачивается ко мне, обнимает за талию и поднимает, сажая на себя. Обхватываю его шею и крепче прижимаюсь, глубоко вздыхая.
– Готовы, есть ещё возможность не идти…
– Готова и не поменяю решение, – уверенно перебиваю его. Ещё секунда и он прыгает на дерево, цепляясь за него. И начинает нестись, оставляя после нас оборванные ветви, падающие на землю. Свист в ушах сильный, что меня подташнивает. Но это нервозное состояние, в котором я пребываю. Страх за жизнь Вэлериу и сердце не может утихомирить своё биение. Это невозможно, но решение моё и, правда, неизменно. Если он выиграет, убив Василику, то и я смогу умереть с улыбкой на губах.
Никогда я не задумывалась о своей смерти. Никогда не предполагала, что сама пойду к ней навстречу. Но что делает с мыслями и решениями любящее сердце. Оно не толкает тебя, не заставляет. Нет. Ты сама принимаешь такой исход, хотя боязно. Я не знаю, что чувствуют люди, когда погибают. И об этом тоже не задумываешься, только о том, чтобы успеть сделать то, для чего ты была рождена. Смысл моей жизни в смерти ради проклятого возлюбленного.
Петру продолжает лететь по деревьям, а мои руки уже заледенели от холодного ветра, бушующего при подъёме в горы. Кажется, что даже задремала, пока мы направляемся на место боя.
Удивительно, что сейчас на земле льётся кровь вампиров, а люди, живущие рядом, даже не подозревают об этом. Не знают, что и их судьбы решаются сейчас. Судьба каждого человека на этой планете. Ведь Василика не остановится, если Вэлериу будет побеждён. Она будет обращать, и искать способы размножения снова и снова. А к чему это приведёт никому не известно.
Петру прыгает на землю, и я подпрыгиваю на нём, распахивая глаза, и поднимаю голову с его плеча.
– Теперь мы пойдём. Уже недалеко, – шепчет он, снимает с себя. Киваю ему и встаю на землю, разминаю ноги и затёкшее тело.
Всюду деревья и лес, я даже не вижу, куда нам идти, но Петру уверенно двигается только ему известным путем, следую за ним, переступая через поваленные стволы. Замечаю, что снег уже покрыл гниющую листву и почву. Как же я любила зиму. Эту сказочную пору, когда морозный воздух щиплет щеки, и ты, наслаждаясь хрустом снега, лепишь всяческие фигурки рядом с домом. Моё представление о мире было детским, а сейчас все изменилось в моей жизни. Больше не увижу рассвет, никогда не отпраздную свой день рождения, не буду пить горячий шоколад в Рождество. Всё это теперь кажется таким бессмысленным, таким глупым, что улыбаюсь своим воспоминаниям, шагая по лесу.
Петру останавливается и выставляет руку вбок, говоря мне делать то же самое. Подхожу к нему, осматривая тёмное пространство. Поворачиваюсь и наблюдаю за его лицом, хмурым и напряжённым.
– Когда скажу – бегите, – его шёпот, едва слышный, достигает моего сознания.
– Что… они тут? – сглатываю, спрашивая его.
– Я что, вам сказал? – поворачивается ко мне, бегая глазами по моему лицу.
– Не оставлю вас, Петру. Я не смогу тоже это сделать, как и вы не смогли мне отказать, – мотаю головой, хватаясь за его руку.
– Аурелия, прошу вас, ещё несколько минут. Я не успею вас унести, нас окружили. Но смогу отвлечь от вас… бегите… прошу, как только я дам сигнал, – быстро шепчет он.
– Петру…
– Прошу вас, Аурелия, не оборачивайтесь, а бегите. Вам нужно бежать вперёд ещё метров двести, затем свернуть направо и когда окажитесь на холме увидите лагерь. Бегите к нему. Кричите, зовите на помощь, привлекайте внимание мужчин. Там должен был кто-то остаться. Они помогут вам спастись, – кладёт руку на мою, сжимающую его локоть. Смотрю в его глаза, блестящие от страха. Но не за себя, а за меня. И как же сложно его оставить тут, когда они близко. Они нападут на него.
– Спасите моих братьев, Аурелия. Спасите его, а я уже отжил своё, и теперь пришло моё время защищать вас, как и обещал. Я…
– Как это мило и всё тебе, Лия. Разве это честно? – насмешливая интонация знакомого голоса перебивает Петру и заставляет обернуться.
– Рима…
– Помнишь меня, надо же, – смеясь, девушка выходит из тени дерева, являя мне лицо, измазанное кровью, с ужасными кровоточащими порезами.
– Что она сделала с тобой? – с ужасом шепчу я, слыша шуршание листвы, оповещающее о приближении других.
– Ты скрыла от меня это. Решила себе оставить всех братьев? А я считала тебя чуть ли не сестрой. Ты предала меня, Лия! Ты предала Василику! – обвинительно кричит она, указывая на меня кровавым когтем.
– Она заставила вас, Рима. Она…
– Петру, какой очаровательный сюрприз. Мило, что ты всё же поборол свою трусость и пришёл на наш яркий костёр, где горят уже твои братья, – и вновь меня перебивает женский голос.
– Дорина, не тебе судить о трусости, когда ты убила собственное дитя, страшась гнева Василики за свою жажду познать первого, истинного, – отвечает Петру и обходит меня, вставая передо мной.
Рычание вырывается из горла Дорины. И слева от нас появляется тёмная вспышка. Тут же нападает на Петру, повалив его на землю. Мой вскрик и падение на спину. И не успеваю я понять, кто это, как меня уже тащат за волосы. Паника скручивает меня изнутри, а разум пытается найти способ прекратить эту боль.
– Всегда мечтала это сделать, – смех Римы оглушает меня, ведь до сих пор не приняла, что она мой враг, больше не подруга. Меня дергают за руку, и буквально вырывают из захвата девушки, и уже стою, цепляясь за куртку Петру, боковым зрением вижу разорванное тело некогда знакомой женщины из города.
Рычание неприятное, опасное окружает нас. Петру держит перед собой меч, воинственно пугая им женщин. Их пятеро, и они кружат вокруг нас.
– На счет три, Аурелия, – шепчет Петру, отклоняясь ко мне, пока мы переступаем и следим за попытками нападения.
– Раз, – одна из женщин прыгает на нас и тут же её голова отлетает под острым клинком Петру.
– Два, – отрывает мою руку, свободной рукой, от его камзола. Задерживаю дыхание, готовясь бежать. Смотрю на ухмыляющуюся Дорину. Не сводит с меня глаз.
– Три! – с громким криком отталкивая меня, прыгает на Дорину, которая отражая удар Петру, отбрасывает его к другим.
Разворачиваюсь, чтобы бежать, но перекрывают мне путь. И нет спасения. Они стали монстрами. Мои губы трясутся. Слышу, как кричит что-то мне Петру. Но смотрю в налитые кровью глаза Римы, облизывается, издавая гортанные звуки.
