– Благодарю тебя, моя Аурелия, за возможность увидеть и познать радость, которую уже не помню. Благодарю тебя, что вернула мои воспоминания о красоте души, которую потерял. Благодарю тебя и не прощаюсь, – гладит моё лицо, укладывая меня на свою грудь, целует в волосы.
– Рассвет уже близко, – шепчу я, наблюдая, как ткани окрашиваются в золотисто алый цвет.
– Да, он уже рядом. Поспи, отдохни немного, – подхватывает одеяло и накрывает нас.
– А ты? Будешь ли ты рядом? – спрашивая, поднимаю лицо к нему.
– Конечно, – заверяет меня, но моё сердце неспокойно. Отчего-то бьётся рвано и испуганно.
Киваю ему и закрываю глаза, а это чувство не отпускает меня, но затягивает в небытие, которое сейчас кажется лишним и неправильным. Опасным для меня.
Quinquaginta octo
Бегу по лесу, оборачиваясь, боюсь того, что обнаружат меня. Подхватываю платье и снова бегу, останавливаясь у руин замка, печально смотрю на него. Но не время сейчас предаваться воспоминаниям, что вложены в мою голову. Даже вспоминать не хочу. Отбрасываю назад светлые волосы и забираюсь на камни, осторожно ступая по ним. Ищу в темноте свой тайник и достаю оттуда верёвку, обмотанную вокруг высокой разрушенной колонны. Пальцы подхватывают деревянную дощечку, и отодвигаю её, бросая туда верёвку. Лишь бы не упасть и не поскользнуться на мокрых камнях. Осторожно ступая вниз, нахожу опору и крепко держусь за верёвку, спускаясь по скрипящей под моими ногами лестнице. Луна надо мной уже скрывается за досками, а я все спускаюсь. Времени мало, очень мало, а я должна успеть. Прыгаю в воду и бегу по тёмному тоннелю, расплёскивая вокруг себя грязные брызги. Бегу долго, снова спускаясь по лестнице, оборачиваюсь, опасаясь преследования. Голова кружится. Останавливаясь, перевожу дыхание и сглатываю тошноту в теле. Продолжаю свой путь, пока он не приводит меня к двери, открыв которую оказываюсь перед другой лестницей, поднимаясь по ней. Голова упирается в потолок, на ощупь пытаюсь отыскать защёлку и отодвигаю её, распахивая над собой проход, покрытый мхом. Осматриваюсь и прислушиваюсь. Тихо, позади осталась стена и город. Могу увидеть огни с этого холма. Выбираюсь и отряхиваю платье, покрытое уже грязью. Неважно, сейчас ничего не важно. Я должна успеть.
Иду по воспоминаниям, необходимо найти опушку и там старый домик, где меня уже ожидают. Знаю это, чувствую, как сердце начинает быстро биться в груди. Наконец-то, мой путь окончен, и я открываю дверь, тяжело поддающуюся мне. Вхожу в тёмное и пропахшее гнилью пространство, кривясь от этого. Как только закрывается дверь, тут же оказываюсь в прохладных объятиях. И на губах остаётся холодный поцелуй.
– Георг, – шепчу я, обнимая мужчину за шею, и смотрю в блестящие синие глаза. Нет, в темноте я их не вижу, но знаю, потому что стали единственными во всём свете.
– Любовь моя, ты пришла, – шепчет он, покрывая моё лицо поцелуями.
– Мне так страшно, любимый, забери меня, прошу. Она что-то сделала со мной. Весь день я спала и сейчас мне так плохо внутри, – всхлипывая, обнимаю своего возлюбленного.
– Она обратила тебя, родная моя, против твоей воли. Тело твоё противится, как и душа. Сладкая моя, у меня все готово. Мы можем идти в Еркас, но ты должна обратиться окончательно именно там, где все началось. Иначе будет хуже.
– Я не хочу быть такой, как она, Георг. Я хочу быть такой, как ты. Не хочу быть там, – с ужасом шепчу, умоляя его не оставлять меня.
– Я знаю, знаю, моя любимая. Обещаю, что приду за тобой, когда почувствую, что ты готова. Но первое время ты должна быть там, рядом с той, кто обратил тебя. А пока нам надо таиться ото всех. Я буду приходить к тебе сюда. Мужчины ненавидят вас, а я полюбил одну из вражеского народа. Вэлериу, он только сможет помочь нам. Надо найти его, Констанца, мы должны вытащить его оттуда, – берет мои руки, поднося к губам.
– Иона в последнее полнолуние обратилась, и я слышала, как Василика говорила о смерти Вэлериу.
– Он не мёртв, я точно знаю. Она прячет его, использует, чтобы насытить себя.
– Не только себя, Георг. Иона упоминала, что брала у него кровь для обращения. Василика смешивает кровь: свою и его. Она убивает его, а ещё… не уверена…
– Говори.
– Мне кажется, что она была беременна, Георг. Ещё тогда, когда Вэлериу остался там. Но что-то пошло не так, и она потеряла ребёнка, сейчас же она пытается снова это сделать. Не получается у неё, и вот тогда она сказала, что он уже мёртв и никакой от него нет пользы. Она ищет варианты, две женщины погибли, пытаясь выносить плод.
– Я чувствую его, слышу очень отдалённо. Где она его прячет?
– Не знаю, любимый, не знаю. Когда она ходит к нему, то всех закрывают в большом доме, что рядом с площадью. И только такие как она уходят, открывая нас утром. И ещё кое-что…
– Что? Констанца, ты вся горишь.
– Ничего. Я должна проститься с тобой, любимый. Если не смогу уйти сегодня, то больше не приду.
– Почему? Ты разлюбила меня?
– Нет, нет, Георг, нет, – шепчу, обливаясь слезами, и впитываю в себя образ моего мужчины.
– Тогда какова причина?
– Сегодня утром, перед тем как я отправилась к Василике, привезли несколько мужчин. Одни были людьми, а другие только обратившимися. Когда она передала мне свою кровь, то я увидела, какие мысли бродят в её голове. Она отлавливает вас для продолжения нашего рода. И ищет вас, поэтому не приходи больше, не подвергай себя опасности. Я…
Громкие крики прерывают мою речь, и дверь распахивается. Меня отшвыривает от мужчины, ударяя спиной о стену. Кровь появляется во рту, а тело наливается свинцом, и сквозь мутное зрение вижу, как женщины во главе с Василикой нападают на Георга, царапая его, а я не могу ничего сделать. Мне так больно.
– Нет… прошу… не трогай его… умоляю тебя… – шепчу я. Оборачивается она и с рыком прыгает на меня, ударяет по щеке, сжимая шею до моих хрипов.
– Ты предала меня и теперь же ты умрёшь, чтобы больше никогда не быть той, кем была. Твой разум, твоё сердце принадлежат мне. Я одариваю тебя своей ненавистью, своей частью души, Констанца. Ты вечная моя сестра, твоя кровь отныне станет моей. Ты будешь первая, кто подарит нам дитя ночи, – шипит в моё лицо и хруст раздаётся по всему пространству.
– Я буду ненавидеть этот плод… обещаю…
Последнее, что я слышу перед тем, как остановилось сердце, это крик возлюбленного, которого уже не помню…
– Нет! – кричу я, подскакивая на постели. Дышу быстро и вся покрыта потом ото сна. Оглядываюсь и понимаю, что привиделось. Мама и Георг. Вот как она погибла. Любовь в её сердце была идентичной моей. Я была зачата от тех, кого разлучила Василика и убила. Громкий плач вырывается из моей груди, как же больно, что так все вышло. Не дала она им жить так, как они должны были. Не разрешила. Убила. И теперь слова матери так понятны, её жажда моей смерти. Она была проклята своим же обещанием.
