– Закрой рот, – звонкий удар по щеке, и я отлетаю вбок, падая на землю. Перед глазами вспыхивают огни, а челюстью едва можно двинуть. Боль пронзает, как моё тело, как и сердце. Так остро, так незабываемо и невыносимо. Кривлюсь и слизываю с уголка губ кровь.
– А теперь слушай меня, – шипит мама, хватая меня за плечи, до рези на коже, впиваясь ногтями. – Ты пойдёшь со мной сейчас и будешь делать то, что я скажу. Если умрём мы, умрёшь и ты. В тебе моя кровь. Если ты решишь иначе, то обречешь себя на смерть. Стоит ли он этого? Вэлериу до сих пор любит меня. Василику. Поверь мне, не выдумывай себе глупости. Ты совершила ошибку, отдав ему то, что могло помочь тебе. Ты глупа, девочка, если посчитала, что хотя бы немного затронешь чью-то душу. Нет её у нас. Ты предала меня, убила девушку. И это я помогла тебе, благодаря собственной силе.
Это не её слова, не её голос. Не моя мать передо мной, словно другое существо в ней. Василика. А я задыхаюсь внутри, не могу двинуться. Не хочу ничего более. Понимаю, что моя мать потеряна для меня навсегда.
– Убей меня, молю тебя. Если когда-то любила меня, убей, – шепчу, из глаз текут слезы, которые я даже не замечаю. Щека горит от боли, вся я горю от этого чувства, смотря в безумные зелёные глаза, которые никогда не знала.
– Нет. Ты нужна мне живой. Наживка для него, – смех, такой противный, гадкий и злой вырывается из её рта. Поднимает меня, крепко держа за плечи. И где моя сила? Где моя злость? Я опустошена, мне слишком больно внутри.
– Убей, потому что не пойду. Не заставишь. Не могу я жить так больше, Констанца или Василика. Не знаю, кто сейчас передо мной. Не хочу и ты не имеешь права заставлять, ведь тогда ничего не получишь, – шепчу я, пытаясь воззвать к той, что была рядом со мной все восемнадцать лет. Но не вижу и отголоска в этом холодном, словно стеклянном взгляде и полуулыбке, изгибающей красивые губы.
– Надоела ты мне, – шипит она, хватая меня за горло. Перекрывает дыхание, цепляюсь за её руку, поднимающую меня над землёй. Отбрасывает от себя, и падаю на спину, больно ударяясь позвоночником. Глотнуть воздуха не могу, всё тело пронзает резкая вспышка.
– Ты моя дочь, Аурелия, ты пойдёшь со мной. Немедленно реши это! Немедленно или же заставлю, – кричит это существо, поднимая меня за шею.
– Нет. Убей, ну же… убей меня… убей… чего ты медлишь? Мне всё равно не жить больше, я из-за тебя унесла жизнь человека. Убей меня, – хриплю я, распахиваю глаза и смотрю в её. Рычит, занося руку надо мной. Жмурюсь от грядущей смерти.
– Госпожа! Нельзя! – крик застревает в тишине. Распахиваю глаза, а мама отскакивает от меня, хватаясь за голову, и падает на землю.
– Анна? – сдавленно шепчу я, смотря на немного поклонившуюся мне девушку.
– Верно, пришло время вернуть вас туда, где вы должны быть. С нами, – отвечает она и не робко, не смущённо. Да и, вообще, сейчас этот белокурый ангел предстаёт в ином свете.
– Что… как… ты же была там? – шокирована этим появлением.
– Времени нет на разговоры. Констанца, Василика требует немедленно выдвинуться. Мужчины уже близко, – отмахивается от меня и цокает, обращаясь к матери.
– Да-да, идём, – кивает мама, подползая по мне. – Аурелия, послушай.
– Нет! Вы… ты, – мотаю головой, отползая от них. – Ты предала их. А Петру? Как же ты могла?
– Да, хватит уже. Прекратите. У меня есть только одна правительница – Василика. Любая из женщин, познавшая свой порок, принадлежит ей. А натравить на вас двух глупышек, было легче простого. Открыть дверь для вас. Вы должны быть благодарны мне за спасение, – смеётся Анна.
– Благодарна? Тебе? – с отвращением произношу я. – Я никуда с вами не пойду. Лучше смерть, чем знать, насколько прогнили ваши души…
– Лия снова несёт ересь. А я говорила, что не надо так часто посещать церковь. Если бы слушали меня, то не разглагольствовала сейчас она об этих глупостях и спокойно вернулась бы домой, – из темноты раздаётся другой голос и к нам выходит Дорина.
– У нас больше нет времени, госпожа. Василика начинает злиться, и мне неприятно это, – недовольно произносит Анна, обращаясь к Дорине, смотрящей на меня с блеском в тёмных глазах.
– Констанца, есть только один выход, – произносит она, подходя к матери, поднявшейся на ноги.
– Она не отдаст…
– Тогда я помогу. Один удар и проблема решена, – Анна подхватывает с земли бревно и подбрасывает в руке. Три женщины стоят надо мной. А я смотрю в глаза мамы, не излучающие больше ничего.
– Делай, – пожимает плечами Дорина, освобождая путь ко мне.
– Не смей… – мама закрывает меня собой.
– Констанца! – возмущается Дорина.
– Нет! – кричит мама и одним ударом отбрасывает Анну. Девушка летит и ударяется спиной о ствол дерева, издаёт писк и падает на землю, как тряпичная кукла. И знаю, что мертва. Не может тело так изогнуться и сломаться без последствий. Она убила её… моя мать.
– Констанца, мы лишились проводника. Молодец, – цокает Дорина. – Не могла потерпеть?
– Я сама решу всё, но не разрешаю трогать её кому-то, – зло шипит мама.
– Ты слышишь? Они рядом! Нам надо уходить! Бери её…
– Иди. Давай, иди…
– Нет.
– Иди, говорю! – мама толкает Дорину и наступает тишина.
Поворачивается ко мне, опускаясь на колени.
– Прости меня за то, что жажду твоей смерти больше, чем твоего и своего спасения. Она убила Иону, мою сестру. Она заставила меня. Прости меня, слышишь? – обхватывает моё лицо. – Я люблю тебя. Люблю. Но мой разум больше не принадлежит мне. А ты, я не могу отдать тебя ни ему, ни ей. Ты умрёшь, моя родная. В любом раскладе умрёшь. Если он выиграет, уничтожив всех, то и ты встретишь смерть. Если выиграет Василика, то убьёт тебя за то, что он выбрал тебя, а не её. Я рада так, что смогла увидеть тебя и сказать это. Я любила его. Георга. Но я слаба была. Я страшилась, и мне пришлось убить его. Корю даже сейчас себя за это. Мне нельзя выбрать сторону, я принадлежу ей. А ты, у тебя тоже нет такой возможности. И обрекать тебя на муки, я не хотела. Я хочу только спасти тебя. Твою душу и только бы не видеть, как умрёшь. Но другого выхода нет. Они близко. Если он заберёт тебя, то это будет конец. Прости меня, доченька, прости за это.
Мой разум тонет в быстром шёпоте мамы, по щекам катятся слезы. И я помочь ей не могу. Неожиданно её руки опускаются и сжимают моё горло, протыкая вену ногтем. Хриплю, брыкаюсь, а она смотрит в мои глаза.
– Я люблю тебя, – целует в лоб, притягивая к себе. А я задыхаюсь, пытаясь руками ударить её, но больно. От этой боли и невозможности дышать силы убавляются. Нельзя разорваться на несколько вещей, творящихся с телом. Она убивает меня. И не только телесную оболочку, но и душу.
Уже не сопротивляюсь. Чувствую, как вены вздулись на лице, как кровь течёт из моего тела, унося сознание. Наверное, это лучший способ убежать для меня. Наверное… И я больше не вижу ничего, темнота перед глазами и хрипы. В этой темноте только слышу голос… голос Вэлериу. Но это все иллюзия перед погибелью. Прощаюсь и не каюсь.
