– Только обещай мне, что твоя боль не завладеет твоим разумом, как это было со мной, – берет меня за плечи, смотря в мои глаза.
– Я не могу такого обещать, потому что это первая настоящая боль, которую я испытываю, – шепчу я.
– И это я понимаю. Если что я буду рядом. Захочешь уйти, подай мне знак, и я уведу тебя.
– Спасибо, – отвечаю я, и мы выходим из спальни.
Страшно ли мне? Очень. Я не могу предвидеть будущее, но тучи над моей головой сгущаются.
Quinquaginta tres
Мы спускаемся по второй лестнице, и Лука поворачивает направо, огибая её. Я следую за ним в полном молчании. Продолжаем путь по новой винтовой лестнице вниз, а оттуда к туннелю, который охраняют знакомые белоглазые мужчины, пропуская нас.
– Почему они такие? – шёпотом интересуюсь у него.
– Какие? – усмехается Лука, когда мы проходим ещё двух мужчин, и они открывают нам двери, выпуская на площадь, вокруг которой бушует море. Вдыхаю воздух и внутри радуюсь, что оказываюсь за пределами этого места.
– Белоглазые, – уточняю я.
– А, это, – закатывает глаза парень, указывая мне на моторную лодку, к которой надо спуститься по каменным ступеням.
– Не хватило им крови, чтобы обратиться и собственного желания. Терзания убили в них настоящий облик, оставив ходящими мумиями, которые подчиняются любому истинному, – объясняет Лука, подхватывая меня за талию, и помогает оказаться в покачивающейся лодке.
– А как вы добираетесь…
– Слушай, мне надоело с тобой говорить. Давай, ты помолчишь, а я не утоплю тебя. Идёт? – перебивая меня, заводит лодку.
– Без проблем, – фыркаю я. Лодка стартует, и я хватаюсь за её бок, чтобы не свалиться в воду. Только сейчас я понимаю, как далёк замок от земли, потому что мы летим по воде довольно долго. Впереди виднеются огни поселения и вот сейчас я уже не чувствую себя уверенной, сердце начинает скакать, что это причиняет боль. Сглатываю этот страх, ведь сама напросилась. И хочу, да, хочу быть там в этот момент, но все же я человек с самыми примитивными опасениями.
Лука заезжает прямо на берег, выпрыгивая из лодки, и со скучающим видом ожидает, когда я сама вылезу из неё.
– Мог бы помочь, – бурчу я, поднимая платье, и крепко держусь за бортик, перебрасывая ногу.
– Не хочу, хоть немного веселья сегодня, – пожимает плечами, а я вздыхаю от этого гадкого характера, который присущ только ему. Меня тоже он бесит, но я принимаю его грехи и пытаюсь сделать на это скидку, когда оказываюсь на песке, поправляя платье, и поднимаю голову на скалистую гору.
– А как…
– Не скажу, что мне это понравится, но придётся, – Лука обхватывает меня за талию и прыгает. Держит меня прямо под мышкой, как собачку или, вообще, неживое существо, пока одной рукой, отталкиваясь ногами, поднимается наверх. А я вишу практически вниз головой, и обида все же даёт о себе знать. Зло отталкиваю его и смотрю на него, когда мы оказываемся на ровной поверхности.
– Какая неженка, – хмыкает Лука, отряхивая куртку, словно я её испачкала.
– Пошли, – кивает в сторону огней, и я сдерживаю себя, чтобы не врезать.
Отвожу взгляд от него и встречаюсь с шестью мужчинами, спешно идущими к нам. Инстинктивно делаю шаг к Луке, смотря на эти лица, практически похожие. Белые со светлыми глазами и тёмными волосами, в чёрных одеждах и плащах, с оружием в виде длинных мечей, висящих на их поясах. И никакого сочувствия они не дарят нам, одной холодностью только веет от них.
– Твоя охрана, – объясняет Лука, кивая мужчинам, и они делают то же самое. В молчании двое остаются впереди нас, двое встают по бокам и двое позади. Образуют импровизированное кольцо вокруг нас и только сейчас мысли становятся яснее, пугая меня. Просто так бы они не были тут. Защищают меня или же от меня? Но в данный момент я не чувствую той силы, что была замечена раньше. Вообще, никакой силы, даже моральной. Каждый шаг даётся с трудом от волнения.
А мы движемся, входим в город, где готовят места для сжигания, и так тихо, хотя люди ходят, что-то делают. Траур царит тут и это отдаётся в груди тяжестью. Встречаюсь с лицом проходящего мужчины, тащащего дрова, скалится на меня, открывая истинное отношение. Больше нет той дружелюбности, каждый, мимо кого мы проходим, с ненавистью и перешептыванием смеряет нас взглядом. Я даже могу расслышать, как они называют меня. Чужая. Желают смерти и шлют на меня проклятья.
Быть сильной и не показать им, насколько я разделяю их чувства, самое тяжёлое, как оказалось. Потому что слезы уже скапливаются в глазах, ведь нет моей вины, что я вот такая. Что из-за меня все случилось. Я не желала им этого, от всей души соболезную им. Но разве захотят они поверить? Нет. Если бы это было в моих силах, то я бы ушла. Убежала, чтобы скрыться от всех них, не слышать и не знать, что все же моё присутствие принесло им беспокойство и страх за их жизни. Замечаю, как от меня прячут детей, и я ощущаю себя отвратительно, словно монстр, готовый их съесть.
Мы подходим к какому-то дому, и он кажется смутно знакомым. Тут жил Андрей, помню эти синие ставни и красную дверь. Мы останавливаемся, и Лука поворачивается ко мне.
– Будь тут, – бросает он и входит в дом, оставляя меня наедине с этими вампирами, плотно вставшими вокруг меня. Сложно быть на одном месте, когда в воздухе витает ненависть. Она забирается в меня, заставляя дышать быстрее.
– Госпожа, – сбоку раздаётся знакомый голос.
– Анна, – шепчу я и улыбаюсь, но мужчины не расступаются.
– Пропустите её, – прошу я. Переглядываются между собой и расходятся, создавая коридор, по которому девушка в светлом одеянии подходит ко мне.
– Мне так жаль, Анна, – тихо произношу я, смотря в её глаза, наполненные печалью.
– Мне тоже, госпожа. Я хотела бы извиниться за мои слова. Петру сказал мне иное и я…
– Забудь. Разве это важно теперь и в этой ситуации? – перебиваю её.
– Как вы себя чувствуете? – спрашивает она и понимаю, что пытается отвлечь меня от плохих мыслей.
– Так, как чувствует себя человек, из-за которого это произошло, – горько усмехаюсь я.
– Ну что вы…
– Анна! Отойди! – обозлённый голос обрывает её слова. Она испуганно оборачивается к подбегающему к нам мужчине, которому тут же перекрывают путь к нам. Я помню его, это муж её сестры.
– Отойди от неё, я сказал, – шипит он, пытаясь прорваться через мужчин.
– Прекрати. Нет в этом её вины. И она наша госпожа, что бы ни произошло, – отвечает Анна. – Простите…
– Нет вины? – кричит он, отходя и взмахивая руками. – Кто ещё так думает? Никто. Она лишняя. Наши люди убиты из-за неё! Все, кто был знаком с ней или же хоть как-то имел отношение к ней – умирают! Ты тоже этого хочешь? Она принесла в наш город смерть! Ей здесь не место! Она не имеет права быть среди нас!
