Лионелла решила для себя, что эти двое могут быть адвокатами или охранниками. Подумав так, она вдруг сообразила, что ей самой не помешал бы охранник. Прогнав досужие мысли, Лионелла удалилась в оранжерею. В глубине зарослей теплолюбивых растений стояла чудо-скамейка, образец изысканной резьбы по белоснежному мрамору. Усевшись на скамью, Лионелла почувствовала каменный холод, который полз от ног и ягодиц вверх по спине.
По зеленому коридору за ее спиной то и дело пробегали официанты и девушки-флористы с охапками свежих цветов. И те и другие готовили банкетный зал к предстоящей игре.
Холод камня дошел до верхней части спины. Сидеть на каменной скамье в легком платье было опасно, и Лионелла хотела встать, но тут же услышала тихий мужской голос:
– Сделано?
Второй голос ответил:
– Все готово.
По вкрадчивой интонации их разговора она угадала опасность и замерла в недоумении и беспокойстве. Но, сообразив, что сквозь заросли ее могут увидеть, резко пригнулась, успев заметить бледное востроносое лицо и белую поварскую куртку.
Услышав, как затихли шаги, Лионелла вскочила со скамьи и бросилась к залу ресторана, оттуда – в банкетный зал.
Метрдотель с вежливой улыбкой преградил ей путь:
– Сюда нельзя. Забронировано. Прошу меня извинить.
Не зная, что предпринять, она решила вернуться в свой номер и позвонить Фирсову. Однако, вернувшись и взглянув на часы, выключила кондиционер и стала одеваться к игре…
На этот раз Лионелла была в светло-зеленом платье с шелковой вышивкой по всему лифу. Туфли – того же цвета и тоже с вышивкой, на небольшом каблуке. Она сама уложила волосы, создав изысканный беспорядок. Макияж был естественным, почти незаметным.
Участники игры уже собрались, в воздухе банкетного зала висел невесомый шорох голосов и тихой музыки. За дальним столиком сидели те двое в темных костюмах, что были со Шмельцовым в холле отеля. Их стол был пуст. Остальные были уставлены напитками и украшены цветочными композициями благородных тонов. На дамах были преимущественно темные платья, и лишь одна Лионелла блистала свежестью цвета.
Найдя табличку с собственным именем, она села за стол. Марго тоже села. Ожидая, кто будет третьим взамен Полторацкой, Лионелла заметила молодую женщину, которая ни по одежде, ни по выражению лица не принадлежала к их кругу. Она бойко говорила с Кириллом и симпатично смеялась. Уже через минуту эта особа приблизилась к их столику и опустилась на стул:
– Добрый вечер… Я – новенькая и никого здесь не знаю.
– Марго, – представилась Никодимцева.
– Регина…
– Как, простите? – Лионелла вся подалась вперед, едва не выпрыгнув из плотного лифа.
– Регина. Вы не расслышали?
С соседнего стола донеслось:
– Тихо… Начинаем.
Одновременно с этим приглушили свет и зазвучала тихая музыка. Шмельцов прошелся по залу, здороваясь с теми, кого не видел, и остановился в центре.
– Мы снова вместе, и я, обожающий вас Григорий Шмельцов, начинаю. – Он поднял руку и чуть наклонил голову. – Сегодняшняя игра – дань памяти нашему другу, достопочтимой Катерине, которую мы любим и помним. – Шмельцов отвесил полупоклон в сторону, где сидел Мишель Петухов. – Самое лучшее, чем можно ответить на эту чудовищную несправедливость, унесшую столь юную жизнь, – продолжить нашу игру. И начнем мы с ее любимейшей темы. – Он выдержал паузу, отчего все сказанное далее прозвучало значительнее: – Середина прошлого века… Искусство… Кино.
– Боже мой… – Марго припала к столику и скоро прошептала: – Он не помнит. Это же я на прошлой игре задала такие ориентиры. Катерина – ни сном ни духом…
– Какая разница, – ответила Лионелла. – Пусть говорит.
Шмельцов тем временем поубавил патетики и начал приходить в свое обычное состояние.
– Чей теперь черед? Кто начинает? – Он подошел к столику, за которым сидел Кирилл. – С вас и начнем. – Шмельцов опустил руку на его предплечье. – Наш молодой друг снова с нами. Кирилл Ольшанский… Страшно подумать, но он больше известен как внук великого режиссера Ефима Ольшанского. Ефим Аркадьевич знавал многих великих из мира кино. С одним… Или, вернее, с одной из них мы и начнем… Грета Гарбо, величайшая актриса Голливуда, пик карьеры которой пришелся на оговоренный нами период. Имя Гарбо значило любовь, страдания и приобщало зрителя к миру высоких страстей. Вершиной ее творчества стал фильм «Дама с камелиями». Сама актриса в период съемок очень болела и в перерывах между съемками отлеживалась в своей гримерной. Партнером Гарбо по съемкам был застенчивый молодой человек, впоследствии – известный голливудский актер Роберт Тейлор. Чтобы как-то облегчить страдания Гарбо, он приходил к ней в гримерку и приносил… Внимание, вот мой вопрос! Что приносил Роберт Тейлор, чтобы облегчить страдания Греты Гарбо?
– Наркотики? – предположила женщина, сидевшая справа от Кирилла.
– Да что вы говорите! Как вы меня удивили! – Шмельцов изменился в лице. – Есть еще версии?
– Лекарства…
– Мимо… Мимо, любезная Ольга.
В их разговор вмешалась третья участница:
– Конфеты или еду.
– Ну хорошо. Давайте я наведу вас на верный ответ. Вы – о материальном, но артисты люди духовные.
– Цветы?
– Это уже теплее.
– Драгоценности?
– Снова – о материальном. – Шмельцов обратился к Ольшанскому: – Возможно, вы, Кирилл, читали дневники своего деда. Вам ли не знать нравы и привычки голливудских актеров?
– Я не читал, – коротко ответил Кирилл.
– Тогда давайте подумаем. И вот вам подсказка. Это нечто нематериальное, но воспроизводимое на материальных предметах. Конец тридцатых годов, люди танцуют фокстрот, чарльстон, что там еще…
– Они танцевали? – несмело предположила соседка Кирилла.
– Очень близко, но – не то! – Шмельцов разочарованно улыбнулся. – Ну же! Давайте!
– Музыка? – спросил у него Кирилл.
– Ну же, ну! Нечто нематериальное, но воспроизводимое на материальных предметах. Что приносил Роберт Тейлор в гримерку, чтобы облегчить страдания Гарбо? Конец тридцатых…
– Пластинки?
– Есть! – Шмельцов щелкнул пальцами. – Пластинки и…
– Патефон.
– Браво! Бис! Молодцы.
Лионелла невнимательно следила за игрой. Вопрос следовал за вопросом, ее же неотступно преследовала мысль: кто эта женщина, сидящая рядом с ней за одним столом? Интриговало имя, еще больше – внешность. И уж совсем было интересно, о чем они говорили с Кириллом и какое отношение имеют друг к другу.
Между тем Шмельцов подошел к их столу:
– Особенно приятно представить всем новую участницу нашего клуба – Регину Криволуцкую…
