– Мне трудно предположить…
– Оно очень тяжелое. Да еще этот корсет…
Упоминание о корсете ввергло Ольшанского в ступор. Предположив, что Гарбо сейчас без корсета, Ефим вытер лоб.
– Что с вами? Вы тоже больны? – Она медленно подняла голову, и ее большие глаза влажно блеснули.
– Нет-нет, я здоров.
Гарбо откинулась на подушку и смежила веки. Когда через мгновение она открыла глаза, Ольшанскому показалось, что ее длинные ресницы цепляются друг за друга и он слышит их шорох.
Она спросила:
– Давно в Голливуде?
– Всего неделю.
– Есть работа?
Он с гордостью сообщил:
– У меня заключен контракт с «Парамаунт».
– Вот бы не подумала! Такой молодой! – воскликнула она и с интересом спросила: – Вы режиссер?
– Всего лишь ассистент. В Голливуд приехал с Веденским.
– Что-то о нем слышала…
– Многие считают его великим.
– Меня не интересует мнение многих. – Она пошевелилась, пола ее халата съехала, и Ефим увидел ноги Гарбо. Ее кожа имела легкий золотистый оттенок. Нежнейшие волоски тоже были золотистыми.
– Еще виски? – спросила она.
– Нет, спасибо!
– Недавно я побывала в Стокгольме. Вам известно, что я шведка?
– Да, конечно!
– Это было изумительно. Давно не испытывала подобного удовольствия. Как-то вечером я пошла на собрание, организованное «Армией спасения». Моя мечта – сыграть в картине девушку из «Армии спасения». Есть много тем, из которых хороший сценарист может сделать конфетку. Вы так не думаете?
– Вы абсолютно правы, – Ефим старался не смотреть на ее ноги. – Ваша нынешняя роль… Она вам нравится?
– Не могу сказать, что моя героиня вызывает у меня особые симпатии. Вы только задумайтесь, какую профессию она себе избрала…
– Какую?
– Она – куртизанка. Не читали Дюма?
– Конечно же, читал.
Грета Гарбо отняла голову от подушки, посмотрела на него снизу вверх синими прозрачными глазами и медленно поцеловала в губы. Ее сильная рука легла на его затылок, и в следующий момент они бесшумно рухнули на диван.
Глава 26
Никто не спасется без смирения
Лионелла Баландовская собиралась на обед с тем же тщанием, с каким прима столичного театра собирается на свой бенефис.
Перебрав все свои платья, она не нашла того, что ей нужно. С ужасом вспомнила, что в самый последний момент вытащила его из чемодана и повесила в шкаф.
«Все кончено», – думала Лионелла. Кирилл здесь, а я, словно прачка, пойду в чем попало. Схватив телефон, она позвонила в знакомый магазин дорогой одежды, но там не приняли заказ с доставкой в течение получаса.
– Минимум два часа, – ответил ей менеджер.
Она потребовала старшего менеджера, пообещав заплатить вдвое больше. Но все было тщетно.
Осталось только два варианта: или не ходить на обед, или выйти в том, что имелось.
С тяжелым сердцем Лионелла выбрала подходящее платье цвета «hot pink», которое удачно облегало фигуру, сплетенные из ремешков перламутрового цвета туфли. Взглянув на себя в зеркало, осталась недовольна и даже всплакнула. Умылась и снова нанесла макияж. Потом размочила челку и уложила ее по-новому, ругая себя за то, что подстриглась.
Вконец измучившись, решила, что пора прекратить мучения, и, как партизанка из лесу, вышла из номера. Она была готова лицом к лицу встретить любую опасность, равно как и Кирилла.
Спустившись в кабине лифта на первый этаж, она пересекла холл. Заметив боковым зрением Терскова, не удостоила его взглядом.
Обед был в самом разгаре, и свободных мест оставалось немного. Пришлось сесть за столик, где уже обедала Марго Никодимцева.
– Как настроение? – это был формальный вопрос, но Лионелла решила ответить:
– Мерзейшее.
– Как спалось?
– Как никогда плохо.
– Что так? – Марго подняла на Лионеллу красивые карие глаза, которые выражали явное превосходство. Так же она смотрела вчера, когда заговорили про любовь без взаимности.
Лионелле до дрожи в коленях захотелось влепить Марго пощечину, но она с улыбкой ответила:
– Одеяло было кусачим.
– В «Гранд Экспрессе»? – Марго округлила глаза, но тут же рассмеялась: – Это как в мультике. Увидела Маша собаку Тявку и пожаловалась ей: «Кровать у меня неудобная, подушка – душная, одеяло – кусачее, никак не уснуть!» – Марго вдруг замолчала, сообразив, что в сложившейся ситуации она выступает в роли собаки Тявки, а Лионелла – девочки Маши. Ощущение превосходства вмиг испарилось, а с ним – хорошее настроение. Она проронила: – Как видишь, здесь много наших.
– Где сам Шмельцов?
– Пока не видела. Возможно, готовится к игре.
– Насколько я его знаю, к игре он всегда готов.
Марго с пониманием кивнула:
– Иносказание?
Лионелла согласилась:
– Можно сказать и так.
Между тем ее преследовала и мучила мысль: почему Кирилл равнодушно прошел мимо? Казалось, после того, что испытал, он должен был броситься к ней или, по крайней мере, остановиться и все обсудить. Объяснить, как он оказался на свободе и что с ним теперь происходит. С мстительным чувством Лионелла вспомнила Фирсова. Он-то знал, что они с Кириллом встретятся в Питере. Но не предупредил, сказав только, чтобы Лионелла ничему не удивлялась. Женская интуиция, о которой говорил Фирсов, подсказывала Лионелле только одно – встретить следователя и задать ему хорошую трепку. Или, по крайней мере, попробовать это сделать.
– Видела бы ты себя сейчас, – проговорила Марго.
– Что такое?
– Официант ждет, а ты не реагируешь. Что с тобой?
– Погоди. – Лионелла заказала чашечку кофе и круассан с грушевым вареньем.
– О фигуре не думаешь… У тебя стандартная элька?
Лионелла не раздумывая выпалила:
– Эмка!
– Да ну… – Было очевидно, что Марго хотела реванша за собаку Тявку.
– У меня такой же размер, как и у тебя.
– У меня – эска, потому что я не ем круассанов.
– Это зря, – заметила Лионелла. – Читай прессу: сладкое улучшает характер. Толстые люди добрее худых.
– То-то я и вижу. – Марго сдержанно хрюкнула.
Ни та, ни другая не видели, как к ним подошел Порфирий. Заметив его, Марго вздрогнула:
– Господи!
Старец сел и, опустив глаза, тихо сказал:
