– Это – без надобности.
– Со всей ответственностью берусь утверждать – его мне подбросили.
– Даже если подбросили, следов не найти. Тот, кто все провернул, наверняка об этом позаботился.
– И что же? Вы не станете ни в чем разбираться?
Фирсов вдруг оживился:
– Послушайте! Откуда вы поехали на Московский вокзал?
– Из дома своей подруги.
– Вот я и спрашиваю: где этот дом?
– В поселке Лисий Нос.
– Значит, вы двигались в направлении юго-восток – юг…
– Могу только предположить, – проговорила она.
– Дело в том, что ваш «негодяй» в это время двигался в противоположном направлении, со стороны Колпина. Он появился в сети за полчаса до отхода поезда.
– Вот видите! – воскликнула Лионелла.
– Вижу.
– Я вообще не понимаю, как оказалась втянутой в этот кошмар.
– Поменьше играйте в игры…
– Вы про Шмельцова?
– Трактуйте несколько шире.
– Тогда объясните, с чего вы решили, что там, в Питере, убить хотели меня, а не Катерину?
– В любом деле есть свои правила и круг участников… Вы ведь актриса? Вам известно, что в сценарии или пьесе есть список героев…
– Действующих лиц, – уточнила она.
– Вот и представьте: на сцене играют пьесу, актеры стреляют друг в друга… А умирает кто-то из зала.
– Зритель?
– Случайный, не занятый в спектакле человек.
Лионелла задумалась. По ней было видно, что у нее есть и другие варианты.
– А если предположить, что в зале рядом с погибшим сидел убийца?
– Это маловероятно! – вздыбился Фирсов.
– Не знаю, как у вас, в моей жизни маловероятное случается чаще обыденного.
– Весело живете.
– Это очевидно.
– Виделись с Кириллом Ольшанским?
– Хотите арестовать?
– А вам его жалко…
– Как и любого другого.
Егор Петрович делано вздохнул:
– Просил ведь, расскажите, что он за человек.
– Я рассказала. Но вам нужно еще раз поговорить с Кириллом.
– Для этого я и приехал.
– Узнаете много нового.
– А что мешает вам самой сейчас рассказать?
– Привычка быть порядочным человеком, – сдержанно проговорила она.
– Срезали! – крякнул Егор Петрович. – А я, значит, не порядочный?
Лионелла перевела взгляд на дверь, потом на окно. В конце концов опустила глаза:
– Я так не сказала.
– У меня действительно есть вопросы к Ольшанскому.
– Верьте ему.
– Речь идет не о том, верить или не верить. Моя обязанность – собрать доказательную базу.
– Кирилл – не преступник.
– Ну, знаете, хватит! Все имеет разумный предел. Вы не его мама, а я не свояк. Хочу сказать вам одну вещь… Вернее, ознакомить с результатами экспертизы. На оружии, из которого стреляли в отеле, есть пальчики вашего протеже. Как вам такой расклад?
– Кирилл все объяснит.
– Надеюсь. Но не слишком на это рассчитываю.
– Тогда и у меня есть вопрос.
– Задавайте.
– Тот агрегат… Я имею в виду забор пробы воздуха. – Лионелла покосилась на свое отражение в стекле шкафа и вытянула шею, чтобы исключить второй подбородок. – Есть результаты?
– На это не рассчитывайте. Здесь – дело долгое и, я бы сказал, ненадежное. Сами-то вспомнили, чем пахло в номере?
– Я уже говорила – куревом, дешевым парфюмом и еще чем-то противным.
– Хотелось бы знать – чем. – Фирсов насмешливо улыбнулся: – Выходит, ассоциации вас подвели.
– Мне кажется, что и вы не слишком продвинулись в расследовании. Между тем у вас два убийства.
– Во-первых, не только у нас, но и у вас. Во-вторых, я не собираюсь разглашать итоги расследования. Можете – помогите. Не можете – в сторону.
– Чем же я могу вам помочь?
– Осколки стекла, которые валялись на полу вашего номера в ночь гибели Петуховой…
– Желтые такие? – Лионелла притихла.
– Есть результат экспертизы. По составу – это муранское стекло. По характеру оставшихся фрагментов – фигурка животного.
– Если намекаете на Ольшанского, у него есть коллекция цветного стекла. Я вам говорила.
– Надеюсь, вам понятен ход моих мыслей?
Лионелла покачала головой:
– Простите, не понимаю… – На самом деле она поняла, но еще не знала, как этим распорядиться.
– Если выяснится, что разбитая фигурка из дома Ольшанского, тогда дело – труба. Прибавьте к этому его отпечатки на оружии…
– Что?
– Я говорю: хана вашему соседу.
– У Кирилла будут адвокаты…
Не дослушав, Фирсов прервал:
– Дом продает?
– Откуда вы знаете?
– Что еще можно продать, если ничего не осталось? Кстати, я узнал, у Инессы Ольшанской была солидная коллекция драгоценностей.
Лионелла покачала опущенной головой:
– У меня такое чувство, что вы взяли след, но бежите в противоположную сторону. Добром это не кончится.
– Что ж, поживем – увидим.
– Вы арестуете Кирилла?
– Все зависит от того, насколько убедительно Ольшанский докажет свою непричастность.
– А вам не приходила такая мысль… – Начав говорить, Лионелла замолчала, словно решила додумать конец фразы.
– Слушаю, – Фирсов напомнил ей о себе.
– Вам не показалось, что все сошлось на Ольшанском как по заказу? Следы пальцев на оружии, фигурка из коллекции, наверняка с его отпечатками…
– Слишком много движений. К тому же: зачем было разбивать то, что было уликой?
– А кто вам сказал, что ее разбили специально?
– Вы предполагаете…
– Что-то пошло не так.
– И ее разбили случайно?
– Фигурка упала, и на нее наступили. Трактуйте обстоятельства шире. Вот вам аналогия того же порядка: если кинорежиссер зациклен на мелочах, фильм не получится. Режиссер не видит общей картины. Другая точка обзора.
Фирсов взглянул на часы, и Лионелла спросила:
– Встреча с Ольшанским?
– Через пятнадцать минут, – сказал он.
