– Завтра… – сказала она себе. – Об этом я подумаю завтра.
Впереди была ночь, и Лионелле предстояло пройти через эту бессонную мглу, противопоставляя ей и всем прочим напастям непоколебимую веру в то, что наступит утро.
Поворочавшись в постели, она вышла в гостиную. Включила телевизор, потом выключила его, да так и осталась сидеть на диване, глядя перед собой.
Ей вспомнился Кирилл, их разговор на завтраке. Прислушиваясь к себе, Лионелла хотела понять, испытывает ли еще что-то к нему. До сих пор в этом нужды не было, как не было встреч и близких контактов. Но вот они встретились, и в душе шевельнулось забытое чувство.
Кирилл сказал, что уезжает в Москву. Может, оно и к лучшему. Лионелла вспомнила очередную крылатую фразу: не буди лихо, пока оно тихо. Но беда была в том, что она его уже разбудила…
Когда много лет назад Лионелла убивала свою любовь к Кириллу Ольшанскому, она придумала такую игру: Маша и Лионелла – два разных человека. Маша больше жизни любит Кирилла. Лионелла – женщина, для которой карьера в кино прежде всего. Перейдя в иную реальность, она все чаще чувствовала себя Лионеллой и все реже – страдающей Машей. Прошел год. Потом еще два убитых работой года. Когда Лионелла встретила Льва и бросила сниматься в кино, она сделалась равнодушной. Так ей легче жилось.
…Услышав телефонный звонок, Лионелла решила, что звонит муж, и вскочила с дивана. Но вдруг сообразила, что это внутренний телефон отеля, и подняла трубку аппарата:
– Слушаю.
– Лина…
– Кто это? – спросила она.
– Петухова.
– Катерина? Знаешь, сколько сейчас времени?
– Мне одиноко… У тебя есть что-нибудь выпить?
– Есть. Приходи.
Звонок оказался кстати. Выбор между бессонницей и выпивкой был очевиден, даже если собутыльницей была Катерина. Она, кстати, явилась в изрядном подпитии, притащив с собой пакет с чипсами.
– О, да ты уже хороша. – Лионелла высыпала чипсы в салатник и поставила бокалы на стол.
– Жизнь – говно, – глубокомысленно изрекла Катерина.
– Спорить не буду.
– Вот, живешь… живешь…
– И – бац! – после двух бокалов вина Лионелла понимала ее как никто другой.
Однако для самой Катерины второй бокал оказался решающим. Она рухнула на диван и засопела.
Лионелла накрыла ее пледом, налила себе немного вина и подошла к окну. Глядя на безлюдную улицу, услышала тихий стук. Не поверив себе, притихла и вдруг снова услышала. Кто-то стучал в дверь. Она подошла ближе и спросила:
– Кто там?
Из-за двери послышался голос:
– Порфирий…
Услышав это имя, Лионелла распахнула дверь и увидела старца.
– Идем-ка… – он поманил ее рукой и мелкими шагами направился к лестнице.
Она засеменила за ним, не смея обгонять. В холле на первом этаже решилась спросить:
– Куда мы идем?
– Иди-иди…
Они оба прошли мимо швейцара. Тот открыл дверь и проводил взглядом странную парочку, потом перевел его на часы – было без четверти три.
Порфирий уверенно прошел вдоль здания отеля и вышел на улицу, куда выходили окна Лионеллы. По дороге мимо них проезжали редкие автомобили, людей поблизости не было.
– Погодь… – старец остановился и поднял руку.
Лионелла замерла, однако, увидев его лицо в свете фонаря, испугалась. Оно было мертвенно-белым. Полуоткрытые глаза не выражали ни чувств, ни эмоций.
– Я не понимаю.
Он поднял лицо к небу:
– Слушай…
Лионелла тоже посмотрела наверх и увидела большую черную птицу. По крайней мере, ей так показалось. Птица приближалась и скоро превратилась в черное нечто, которое влепилось в асфальт с противным хряснувшим звуком.
Она подошла ближе и увидела белую руку, царапавшую ногтями асфальт.
Сквозь неприятные хлюпающие звуки Лионелла услышала хриплый шепот:
– Жизнь – это говно…
Глава 9
Похмелье
Следователь Фирсов смотрел на нее воспаленными от недосыпания глазами:
– Вы слышите меня?
Лионелла сидела на кровати в своем номере и прислушивалась к тому, что происходило в гостиной, где работали криминалисты.
– Слышите?! – окликнул следователь.
Она вздрогнула:
– Что?
– Зачем вы пошли на улицу?
– Меня позвал старец Порфирий.
– С ним – все ясно. Он с придурью. Но вы-то зачем пошли? – Фирсов наклонился к ней и принюхался: – Пили?
– Вам-то что? – дернулась Лионелла.
– Должен понимать, насколько вы адекватны.
– Вполне отдаю отчет своим действиям.
– Вы хоть понимаете, что погибла ваша подруга?
– Мы с Катериной никогда не дружили.
– Насколько мне известно, на игре вы были в одной команде.
– Это ни о чем не говорит.
– А то, что Петухова оказалась в вашем номере ночью, а потом выпала из окна, – это как объяснить?
– Она позвонила мне и сказала, что хочет выпить.
– Во сколько это было?
– Около часа…
– Вы не спали?
– Нет. Мне не спалось…
– Почему?
– Не улавливаете? – спросила Лионелла.
Фирсов усмехнулся:
– Намекаете на вашу ранимость?
– Намекаю на ту сцену в холле. Между прочим, я не подписывала никаких документов, и вы не имели права…
– Имел. Теперь это уже не важно.
– Почему?
– У меня есть все основания задержать вас до выяснения обстоятельств дела.
– Вы не сделаете этого, – уверенно заявила она.
– Почему?
– Я не нарушала закон, и вы это знаете.
– Не будем препираться.
– Я не причастна к ее смерти.
– Считаете, что Петухова сама свела счеты с жизнью?
– Катерина не смогла бы сама подняться с дивана. Не говоря о том, чтобы дойти до окна.
– Настолько была пьяна?
– Пришла в сильном подпитии, – Лионелла осторожно подбирала слова. – Со мной тоже выпила.
– Много?
– Два бокала вина. После чего отключилась.
– Значит, когда Петухова была в отключке, вы покинули номер?
– Ко мне пришел старец Порфирий.
Следователь Фирсов по-лошадиному фыркнул и помотал головой:
