– Прошу меня извинить… Вы правда та Баландовская?
– Что значит – та? – недоуменно бросила Лионелла и снова обратилась к портье: – Повторяю, мой сосед Григорий Шмельцов сменил номер. Он жил в триста десятом, а теперь…
– …живет в триста третьем, – услужливо подсказал портье.
Не отрывая глаз от Лионеллы, постоялец сказал:
– Боже мой, сама Баландовская…
Лионелла приняла эффектную позу. В облегающем брючном костюме, со стянутыми в хвост волосами, она была похожа на Лару Крофт
[1].
– Очень приятно, что вы узнали меня.
– Я вырос на ваших фильмах! – Не заметив перемены в ее лице, молодой человек задал ненавистный вопрос: – Когда выйдет ваш новый фильм?
Лионелла ответила холодно, но все же любезно:
– Я больше не снимаюсь.
Она отправилась к лифту, вошла в кабину и едва дождалась, пока закроется дверь. Там выдохнула и зло проронила:
– Сопляк.
Дверь триста третьего номера открыл незнакомый мужчина в черном костюме.
– Что вам нужно?
– Здесь живет Григорий Шмельцов?
– Чего вы хотите?
Лионелла властно повысила голос:
– Позовите его!
– Это исключено.
– Почему?
– Всего хорошего… – мужчина стал закрывать дверь.
– Минуточку, – так же как Лара Крофт, она сунула в щель ногу.
– Что вы делаете?! – возмутился незнакомый мужчина.
– Мне нужен Шмельцов. Или я увижу его, или сейчас же вызову полицию. В конце концов, кто вы такой?
– Я – адвокат Григория Дмитриевича.
– Что здесь происходит? – из-за его спины показался еще один человек в черном костюме. Увидев Лионеллу, он громко сказал: – Никаких встреч и разговоров не будет!
Она убрала ногу, и дверь тут же захлопнулась.
Было досадно от того, что Кирилл не пришел в ее номер позже. Тогда ей бы не пришлось разыскивать Шмельцова и выведывать, о чем он хотел сказать. Речь шла о платье. О ее зеленом, расшитом стеклярусом платье, в котором она сама себе казалась русалкой и которое потом натянули на мертвого мужика.
– Сама себе казалась русалкой, – повторила она вслух и подумала, что за сегодняшний день уже второй раз речь идет о русалках. Утром – в интернетной статье про Петров день, теперь – в связи с ее платьем.
Но что делать, если у нее такие зеленые глаза, а расшитое стеклярусом платье гладко облегало фигуру. Еще этот шлейф, похожий на русалочий хвост…
Пришло время обеда. Лионелла не хотела ехать в другое место, а решила пообедать в отеле. Ей казалось, что все самое интересное сосредоточилось здесь. Никогда в жизни она бы не отказалась от этой захватывающей и опасной игры.
Вернувшись в номер, Лионелла переоделась в светло-серое платье на тонких бретелях из прошлогодней коллекции Роберто Кавалли. Платье было не новое, и, по-хорошему, его место было в шкафу-отстойнике барвихинского дома, но она любила его за невесомость. В нем Лионелла чувствовала себя легкой и молодой.
К платью подобрались желтые туфли на чуть заметной платформе и шелковый палантин – на плечи. Лионелла не переносила кондиционеров и едва попадала в зону их действия – тут же простужалась.
Небольшое путешествие – дорога до ресторана через коридор, холл и оранжерею – заняло пять минут. Невозможно было представить, что посреди пыльного, плотно застроенного города существовал такой оазис роскоши, комфорта и зелени.
В обеденном зале ресторана Лионелла увидела Егора Петровича Фирсова. Он пил эспрессо, был свеж и выбрит.
– Прошу вас, присаживайтесь… – следователь встал из-за стола и выдвинул стул.
Еще минуту назад Лионелла ни с кем не собиралась делить свой обед, но тем не менее села.
– Выглядите лучше, чем утром, – обронила она.
Взявшись за подбородок, будто проверяя себя на небритость, Фирсов улыбнулся:
– Мне удалось поспать. Два часа оказалось достаточно.
– Какой у вас вес? – спросила Лионелла.
Поперхнувшись, следователь недовольно повел головой:
– Зачем это вам?
– Мужчине с вашим ростом и весом нужно следить за режимом сна и питания.
– Знаете, если бы я говорил с вами впервые, то подумал бы, что вы полная дура. – Потеряв над собой контроль, Фирсов взбесился. – О каком режиме вы говорите? Я – следователь. Вчера здесь убили человека, и между прочим, не без вашего косвенного участия!
– Обращаю ваше внимание, что я поучаствовала в убийстве своим платьем. – Лионелла ответила ему с той же взбешенностью. – Оно, кстати, немалых денег стоит! Еще у меня пропал телефон. Так что переводите меня в категорию потерпевших. Я пострадала.
– Платье пожалели… А человека не жалко?
– Жалко. Но, к счастью, я не была с ним знакома. Кстати, вы установили личность убитого?
– Да, мне уже доложили.
Непонимание и злость вмиг улетучились, Лионелла придвинулась к столу и с любопытством спросила:
– Кто такой?
– Мальчик по вызову. И это – с большой натяжкой.
– Не понимаю.
– Ему было тридцать два года. Какой из него мальчик?
– По-вашему, это старость? – Лионелла почувствовала себя уязвленной. – Вам самому сколько лет?
– Сорок восемь. Рост – метр девяносто пять. Вес – сто двенадцать килограммов. Удовлетворены?
– Вполне. – Ограничившись лаконичным ответом, Лионелла надеялась что-нибудь разузнать, но в этот момент подошел официант, и ей пришлось сделать заказ.
Еду им принесли одновременно. Ведь, как известно, дорогой ресторан отличается от прочих не столько интерьером и кухней, сколько лоском и вниманием к мелочам.
– А позвольте вопросец?.. – спросил Фирсов.
Лионелла оторвалась от еды:
– Какой?
– Сколько вам лет?
Она опустила голову:
– У вас есть протокол допроса. Там наверху, в шапочке, стоит мой год рождения.
– Как вы сказали? – Фирсова буквально перекосило от смеха.
– В шапочке… Что в этом смешного?
– Все!
– И как, по-вашему, называется то, о чем я сказала? – она не решилась повторить слово «шапочка».
– То, о чем вы говорите, называется общей информацией. Можно назвать шапкой, но уж никак не шапочкой.
– В следующий раз, когда кого-нибудь убьют и мне придется давать показания, я это учту.
