– Если только что?
– Если только ты не подстроил какую-нибудь хитрость, – сказала она. – Что объясняет, почему ты так странно себя ведешь. – Она тоже откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. – Теперь мне кажется, что ты сговорился с Джо…
– Я? – самым невинным тоном осведомился он. – Думаешь, у меня в перерывах между съемками и разъездами по всему штату Мэн в твоем обществе еще осталось время выяснить, где достать вуписы, потом еще устроить, чтобы они в определенный день оказались здесь, на тот маловероятный случай, что ты не перестанешь разговаривать со мной после всего, что произошло, и согласишься поужинать со мной здесь сегодня?
Элли бесстрастно посмотрела на него:
– Да.
– Спорим?
– Обязательно, – сказала она. – Только я в этом споре ставлю на тебя.
Он вскинул брови:
– То есть?
– Я думаю, что ты действительно это сделал, – сказала она. – Я думаю, что мне предстоит попробовать первый в моей жизни вупис.
– Несмотря даже на то, что его нет в меню?
Она кивнула, хотя и без прежней уверенности.
– Ладно, – сказал он и, облокотившись на стол, посмотрел на нее долгим взглядом. – Если это так, я буду должен тебе тысячу долларов.
На мгновение Элли замерла. Она сидела и смотрела на него большими глазами.
– Ну что, спорим?
– Нет, – произнесла она севшим голосом. Потом отложила меню и покачала головой. – Грэм…
Он по-прежнему улыбался:
– Это всего лишь пари.
– Я не могу.
– Еще как можешь, – произнес он негромко. На его лице играли отблески свечи.
Она прекрасно понимала, что он затеял. Еще бы ей не понимать. Ее охватила внезапная уверенность, что все на самом деле так и было: он выяснил, где можно купить вуписы, и попросил, чтобы их отправили в «Омаровую вершу». Видимо, он заранее договорился обо всем этом с Джо, подстроил так, чтобы в споре она поставила на то, что ему было нужно. И все это он сделал ради нее.
Сердце так оглушительно бухало у нее в ушах, когда она посмотрела на Грэма, что она не заметила, что Джо снова появился рядом с их столиком, пока тот не кашлянул.
– Что будем заказывать? – спросил он, держа наготове ручку и блокнот.
Но ни один из них ничего не ответил. Взгляд Грэма был по-прежнему прикован к Элли.
– Спорим? – повторил он снова, и слово «нет» застряло у Элли в горле, так что она могла лишь моргнуть. Восприняв это как знак, Грэм повернулся к Джо, сияя улыбкой. – Думаю, мы перейдем сразу к десерту.
– Разумеется, – сказал Джо, и Элли заметила, как дернулся у него ус. – Что-то конкретное?
Грэм с трудом сдерживался.
– Два вуписа, – произнес он чересчур громко, и Элли осталось лишь большими глазами смотреть, как Джо склонил голову набок, захлопнул блокнот и стремительным движением забрал у них меню.
Когда он удалился, Грэм снова обернулся к Элли.
– Нет, ты подумай, – с выражением комического отчаяния на лице произнес он. – Кажется, я продул.
Она покачала головой:
– Актер из тебя никудышный.
– Эй, – сказал он, по-прежнему широко улыбаясь, – я просто пытаюсь держаться молодцом.
– Грэм, – сказала Элли, глядя в свою тарелку, – я не могу.
– Не можешь съесть вупис?
– Ты ведь понимаешь, что я имею в виду.
– Нет, не понимаю, – сказал он. – У меня есть эти деньги. А тебе они нужны. Все просто, как дважды два.
– Я не могу позволить тебе сделать это, – покачала головой она.
– Вот что, – сказал он. – Накропаешь стихотворение, и мы с тобой в расчете.
Она непонимающе посмотрела на него.
– В конце курса я хочу получить одно из твоих стихотворений.
– Я не пишу стихов, – сказала она. – Я просто люблю их читать.
– Ладно, – сказал он весело. – Тогда я удовольствуюсь творением кого-нибудь из мертвых знаменитостей. Из тех, что стоят у вас в магазине в рамках. Как тебе такой вариант?
– Грэм, – срывающимся голосом сказала она, – это не твоя проблема.
– Это касается тебя, – сказал он с легкой улыбкой, как будто это была достаточная причина, как будто это все объясняло.
На Элли нахлынула волна благодарности, и она почувствовала, как последний оплот упрямства в ее душе мало-помалу поддается. Как бы она ни старалась думать о чем угодно другом, все ее мысли упорно возвращались к фотографиям Гарварда, которые она видела в Интернете: красные кирпичные здания и утопающие в зелени дорожки, аудитории, в которых ей будут рассказывать о ее любимых поэтах. Очень просто было представить себя там, и она почувствовала, как поддается этой притягательной силе.
– И потом, пари есть пари, – продолжал Грэм, – так что все честно.
Джо снова материализовался у их стола, на этот раз с двумя тарелками. На каждой из них возвышалась элегантная пирамидка из трех вуписов, и Элли даже привстала на своем стуле, чтобы лучше ее разглядеть. Они походили на великанские «Орео» и представляли собой два внушительных размеров шоколадных печенья, склеенные друг с другом слоем густой белой глазури. Пока Джо ставил перед ними тарелки, Элли пыталась представить, на что пришлось пойти Грэму, чтобы организовать это все. Он дал ей слово, и он его сдержал. Как и обещал.
– Ну, – полюбопытствовал Джо, – кто выиграл пари?
– Она, – сказал Грэм, и Джо легонько стиснул плечо Элли, прежде чем удалиться обратно на кухню.
Когда он исчез, она снова вскинула глаза.
– Грэм… – начала она, и он ответил ей таким пронзительным взглядом, что у нее перехватило дыхание.
– Все, отказываться уже поздно, – сказал он. – Я обо всем договорился сегодня утром.
– Серьезно?
– Серьезнее не бывает. Ты едешь в Гарвард.
Она улыбнулась.
– По крайней мере на пару недель.
– Для начала.
– Спасибо тебе, – сказала она, хотя эти слова не могли выразить полностью всего того, что ей на самом деле хотелось ему сказать. Но ей показалось, что он все понял и что ему этого было достаточно.
– А теперь ешь давай, – сказал он и взялся за один из своих вуписов. – А то какая из тебя жительница штата Мэн, если ты даже никогда не пробовала фирменное блюдо своего штата.
Когда с вуписами было покончено, они вместе вышли из ресторана на темную улицу. Еще не было девяти, но город уже почти обезлюдел. Должно быть, все еще не пришли в себя после вчерашних гуляний. И все равно это оказалось неожиданно восхитительное чувство – находиться на людях вместе, и когда Грэм протянул руку, Элли взялась за нее, и они зашагали по улице.
