И если она в самом деле собралась это сделать – вопреки всему, что подсказывало ей благоразумие, отправиться в эту поездку в отчаянной попытке все исправить, – нужно было делать это сейчас.
* * *
От: GDL824@yahoo.com
Отправлено: среда, 3 июля 2013 23:01
Кому: EONeill22@hotmail.com
Тема: (без темы)
Еще не слишком поздно. С тебя крекеры, с меня накладные усы.
18
Грэм знал, что не стоит ничему удивляться, но, когда он открыл дверь в свой номер в гостинице и обнаружил в кресле у окна Гарри, все равно против воли схватился за грудь, как будто это могло помочь унять бешено заколотившееся сердце.
– Господи, – выдохнул он.
Гарри молча поднял палец, давая понять, что говорит по телефону, и бросил в сторону Грэма мрачный взгляд. Грэм присел на постель и потер глаза ладонями.
По отрывистым репликам Гарри понять практически ничего было невозможно, и когда он наконец опустил трубку, оба некоторое время молчали. Грэм склонил голову набок, устремив взгляд поверх моря грязных носков и разбросанной одежды, коробок из-под пиццы и подносов, на которых ему приносили еду в номер, на своего менеджера, устало поникшего в кресле. Его редеющие волосы были всклокочены, вместо всегдашних контактных линз он был в очках. На столике перед ним стоял ноутбук, и Грэм, даже не глядя на экран, понял, что он ищет, хотя трудно было поверить, что информация способна распространяться с такой скоростью.
Однако же Гарри определенно был полностью в курсе всей ситуации, которая произошла от силы час назад. А если он знал обо всем, то и весь остальной мир, скорее всего, знал тоже.
– Как ты вообще сюда попал?
Гарри помассировал переносицу.
– Сказал портье, что ты напился до отключки.
– Откуда вдруг такая версия? – нахмурился Грэм.
– Потому что я не смог выдумать никакой другой причины, по которой тебе вдруг стукнуло в голову пойти на улицу бить морды фотографам, – сказал Гарри, и хотя было ясно, что он шутит, когда его взгляд встретился со взглядом Грэма, в нем явственно читалось раздражение при мысли о том, что́ неминуемо должно было разразиться: полномасштабный скандал в прессе.
– Ты же видишь, что я не пьян, – сказал Грэм и кивнул в сторону компьютера. – Уже началось?
– Пока нет, – сказал Гарри.
– Тогда откуда ты…
– Мне позвонил Митчелл.
Грэм ответил ему непонимающим взглядом.
– Помреж, который вечно тусуется с репортерами, – пояснил Гарри. – Эта новость разнесется быстро.
Телефон в руке у Гарри зазвонил, он взглянул на номер и отложил трубку. Судя по шуму в коридоре, семейство, занимавшее соседний номер, возвращалось к себе. Они заселились несколько дней назад, и когда Грэм в первый раз прошел мимо них, они разом замерли как вкопанные, не отдавая себе в этом отчета. Первым пришедший в себя отец поспешил увести свое семейство прочь, в то время как одна из дочерей, зажимая рот рукой, потрясенно повторяла восторженное: «Обалдеть! Обалдеть! Обалдеть!» Даже после того, как они все четверо втиснулись в лифт в конце коридора и двери за ними закрылись, до Грэма еще некоторое время доносился восторженный визг и писк обеих девиц, и он против воли не смог сдержать улыбку.
Теперь он пытался не думать о том, что они скажут, когда увидят его фотографию на первой полосе одной из местных газет, которые всегда валялись в вестибюле. Если это не случится завтра, значит случится послезавтра, и снимок непременно будет темным и зернистым, снабженным каким-нибудь идиотским мелодраматическим заголовком вроде «Ларкин нокаутирует фотографа».
– Тебе что, разбитой камеры показалось мало? – спросил Гарри, и Грэм со стоном запрокинул голову. – Обязательно надо было вдобавок дать ему в глаз?
– Я все понимаю, – сказал он. – Но этот парень буквально тыкал своей камерой мне в лицо. Они все трое тыкали. Они нас натуральным образом обложили.
При слове «нас» Гарри вскинулся.
– «Нас»? – переспросил он, подняв бровь. – Ну-ка, дай-ка угадаю…
– Не трудись, – сказал Грэм, твердо встречая его взгляд.
Гарри с мрачным видом взъерошил волосы на затылке. Грэм практически видел, как он пытается проглотить слова, которые отчаянно рвались наружу: «Я же тебя предупреждал». Впрочем, эти же самые слова были отчетливо написаны у него на лбу. Грэм и сам понимал, что Гарри был прав. Ему следовало держаться от Элли подальше. Только он переживал вовсе не из-за того, из-за чего страдал Гарри. Его не волновала дурная слава. И даже возможная реакция Мика не могла заставить его беспокоиться. Все, о чем он сейчас мог думать, была Элли. Единственной его заботой было сделать так, чтобы это никак не сказалось на ней.
– Ну и что мы будем делать? – спросил он, наклоняясь вперед. – Можно как-то замять это дело? Или представить его в каком-нибудь другом свете?
– Я пытаюсь, – развел руками Гарри. – Если бы это были только снимки…
Грэму не нужно было спрашивать, на что он намекает.
– Ты хочешь сказать, если бы я ему не врезал.
Телефон Гарри снова зазвонил, и на этот раз он поднес его к уху.
– Да! – сказал он в трубку и умолк, слушая.
Грэм поднялся и вышел в ванную. Он пустил холодную воду и принялся умываться, пытаясь таким способом изгладить из памяти события этого вечера.
Опершись обеими руками о края раковины, он качнулся вперед, злясь на себя за то, что вообще отправился на этот пляж. Но когда он заметил в витрине магазинчика ее матери свой рисунок в рамке, окруженный всеми этими стихами, ноги сами понесли его в бухточку. И он ни на секунду не пожалел о том, что там произошло. В том месте на груди, где к нему прижималась голова Элли, он до сих пор чувствовал тепло.
В тусклом свете лампочки под потолком он стал осматривать костяшки пальцев, ободранные о скулу бритоголового верзилы, прислушиваясь к сердитому голосу Гарри в комнате.
– Информация уже всплыла, – произнес тот, мгновение спустя появляясь на пороге ванной. – Это уже у всех на устах.
Грэм вскинул голову.
– А про нее там что-то есть? – спросил он, пытаясь говорить ровным тоном. – Им удалось сделать четкий снимок? Узнать имя?
Гарри покачал головой:
– Неизвестная спутница. Во всяком случае, на данный момент.
Грэм выдохнул.
– Вот и хорошо, – сказал он. – Можно как-нибудь сделать, чтобы это так дальше и оставалось?
– Я постараюсь сделать все, что будет в моих силах.
– В тебе я не сомневаюсь, – сказал Грэм, закручивая кран и берясь за полотенце. – И я понимаю, что зря это сделал. Это целиком и полностью моя вина.
