Возле высокого крыльца салона на Моховой толпился народ. Сцена мне знакома: Невский, салон проката старинных платьев, забальзамированный труп графини Лопухиной… Любимая тема моей кровожадной сестрицы.
Подъехала Оля, и я помахала ей рукой — наша очередь на вход приближалась.
Салон как салон. Просторное помещение, по всему залу расставлены манекены, наряженные в свадебные платья. Никто ничего не покупает, все только рассматривают манекен La Pascualita — он в отдельной комнате под стеклянным колпаком.
Красавица, ничего не скажешь. Кукла прямо как живая — кожа настоящая, видна каждая прожилка.
— На ней маска, — прошептала Оля мне на ухо. — Смотри, а глаза живые, как будто смотрят на нас… Жуть!
В эту секунду манекен пошевелился.
— Ты видела?
Я вглядывалась в лицо куклы и понимала, что это лицо я уже видела. Причем близко, во всех подробностях!
— Оля? Мне кажется или?..
Оля подошла вплотную к стеклянной коробке, за которой стояла кукла, постучала тихонько пальцем.
— Тук-тук, Марина! Что, вернулась к своей хозяйке, как собачонка? — Теперь она смотрела на манекен с презрением. — Лучше, чем мыть полы на фабрике?
Манекен выставил вперед руку, затянутую кружевной перчаткой, и показал нам третий палец.
Мы вышли на свежий воздух.
— Ты видела сестру? — Оля повернулась ко мне.
— Конечно, видела. Все в тех же джинсах и белой блузке. Сидит, только успевает деньги считать.
Мне почему-то хотелось плакать.
— Она даже не заметила меня, смотрела только на деньги. Да если бы и подняла на меня глаза, не уверена, что узнала бы.
К крыльцу подошел высокий мужчина в голубых джинсах, телефон прилип к щеке. Савва?
— Я здесь, выходи. Сейчас подъедет Дима, сменит тебя.
— Поехали уже на встречу с этим продюсером! — не выдержала я. — Они мне чужие, совсем. Зачем только приехала!
— Наверное, чтобы убедиться, что салон действительно детище твоей сестры, — рассудительно сказала мудрая Оля.
В ресторан «Пушкинъ» мы приехали за час до назначенного времени. Я заказала пирожное и чай, Оля — ничего. Надо же, боится, что не влезет в свадебное платье — как-никак пятый месяц беременности.
Мы сидели, болтали. Оля обмолвилась, что результаты исследования тисульской покойницы хранятся в секрете и вряд ли станут достоянием общественности. Саркофаг все-таки перевезли, но куда — она понятия не имеет. Минкин через две недели возвращается в Москву, уже насовсем.
— Если бы не твоя бредовая идея отправиться в Р., я бы не встретила Мишу, — с улыбкой закончила она.
— Как сказала бы моя сестрица, это фарт.
Ровно в семь часов в зале появился высокий мужчина в голубых джинсах и черном пиджаке. Высмотрел меня, улыбнулся и стремительно направился в нашу сторону. Наверное, узнал меня по фотографии на обложке книги.
— Госпожа Дина Ю.? — Он улыбнулся широко, белозубо. — Меня зовут Валерий Гринев.
Мы с Олей переглянулись. С другой стороны зала к нам приближалась Аня. Те же джинсы, все та же белая блузка. Она подошла к нашему столику, прищурилась, словно хотела лучше рассмотреть автора нового бестселлера, и расхохоталась.
— Дина Ю., значит, да? — Она продолжала хохотать на весь зал, до слез. — Дина Ю.! А ведь я могла и раньше догадаться! Браво, Валя!
Я улыбнулась и подумала, что для такого случая моя сестра могла надеть что-нибудь более нарядное.
