Оля зачитала фрагмент из другой брошюры: «На территории района обнаружены памятники неолита, бронзового и железного веков. В их числе неолитические стоянки и поселения, а также множество курганных могильников. Находки археологов позволяют проследить историю материального производства на протяжении тысячелетий. Всего на территории района выявлено 92 археологических памятника. Самые известные из них: ягуня-могильник, расположенный на поле между селами Тамбар и Пичугино, серебряковский и тисульский могильники и другие памятники тагарской культуры».
Потрясенные, мы опустились на диван. Что же это получается — здесь слыхом не слыхивали о Тисульской принцессе? Выходит, муж этой Киры, предприниматель, построил шикарную гостиницу в сибирской глуши — и все ради чего? Ради развалин старого острога и заброшенных серебряных рудников? Или все делалось на государственные деньги и муж Киры просто выиграл тендер на строительство гостиницы в Сибири по проекту развития местного туризма? Или здесь все еще ходят искатели серебра?
— Серебро? — Я повернула голову к Оле, с задумчивым видом разглядывающей белый с золотом светильник в форме лилии.
— Может, какие-то люди нашли новые серебряные рудники?
— Ага. Или обнаружили в лесах неизвестного науке пушного зверя.
— Или ходят на охоту, убивают медведей, растапливают их жир и продают за валюту в Европу, — хмыкнула она. — Что будем делать?
— Для начала отдохнем, приведем себя в порядок и узнаем, где здесь можно перекусить.
В ванной комнате пахло апельсинами. На мраморном умывальнике выстроились в ряд флаконы с шампунями и кремами. В фарфоровой мыльнице лежал завернутый в тончайший пергамент кусок мыла.
Я стояла под душем, а прямо передо мной за прозрачным окном простиралась тайга. Не спорю, это было очень красиво, но наслаждаться пейзажем и роскошью мешала тревога. Делайте со мной что хотите, я все равно не могла понять, что могло привлечь здесь туристов. Зеленые леса? Лукошки с грибами? Медвежья охота?
С никелированного горячего змеевика я стянула пушистое полотенце того же цвета, что и лесной массив за окном, вытерлась и вышла из ванной.
Олю я застала листающей рекламные проспекты. Все никак не могла угомониться.
— Ни строчки о твоей принцессе! — воскликнула она. — Ни единого упоминания. Ноль.
— Пускай, я все равно буду писать о ней роман. Зато меня окружают настоящие декорации этой истории, понимаешь? Где еще я смогла бы вдохнуть этот чудный воздух? Увидеть эти леса, эти избы… Раз нашелся такой умник и выдумал эту принцессу, почему бы не развить его идею и не написать о ней книгу?
— Ты права. Раз уж мы здесь, надо воспользоваться этим. Не знаю, как тебе, но мне здесь нравится. Как там в душе?
— Чудесно.
Пока Оля плескалась в ванне, я уложила волосы феном, надела белую батистовую блузку, джинсы. Хотела подкрасить губы, достала уже помаду, но она выскользнула из рук и закатилась под кровать.
Нет, никакого трупа, что было бы весьма эффектно для начала романа, я не увидела, зато нашла небольшую коробку, показавшуюся мне знакомой. Фиолетового цвета, картонная, легкая, пустая. Почти пустая. Я извлекла внутреннюю часть с фиолетовым основанием.
Это был футляр из-под духов. Золотом на крышке было вытеснено: «Les Larmes Sacrées de Thebes». Я знала эту коробку и видела флакон, который когда-то здесь был, хотя не многие женщины могут себе позволить даже взглянуть на нее. Знаменитые духи «Священные слезы Фив» от компании Baccarat, такие мой шеф Пелькин собирался в свое время подарить жене. Помню, как я заглянула к нему уладить какой-то рабочий момент, и он при мне с легкостью открыл коробку и продемонстрировал флакон — пирамидку из горного хрусталя, украшенную полудрагоценными камнями.
Не знаю, какой аромат у этих духов, но вот цену я запомнила. Пелькин назвал ее с гордостью и одновременно с деланым пренебрежением: семь тысяч долларов!
У Мишиной жены, думаю, было все, разве что кроме таких духов. В кафе поговаривали, что он чем-то сильно перед ней провинился и этим подарком собирается вымолить прощение.
Сейчас я держала в руках коробку из-под таких духов стоимостью как чугунный мост и пыталась представить женщину, которая приехала в эту деревню, окропила себя этими драгоценными духами, чтобы — что? Что так манило сюда богатых людей? Что такого интересного им здесь было обещано?
Я показала Оле коробку и рассказала о духах.
— Они все приезжали сюда из-за принцессы, — с уверенностью проговорила она. — И этот отель был построен именно для тех, кто явится сюда ради нее. Не исключаю даже, что она существует, только нашлись люди, которые не хотят ее показывать.
— Что ты такое говоришь? Ее увезли военные! Единственное, что здесь можно найти, — это рассказы свидетелей, да и тех, кажется, нет уже в живых.
— А может, здесь нашли алмазы? Или золото?
В эту минуту я как раз подошла к окну и распахнула его, чтобы впустить в комнату свежий воздух. На парковке, прямо между двух ухоженных газонов, стоял джип. Не грозная машина сибирских бизнесменов, не могучий вездеход лесников, а мощный белоснежный зверь неведомой автомобильной породы.
Впрочем, как раз породу можно попытаться узнать. Я быстро спустилась в холл и сфотографировала его через прозрачную стену. В номере я открыла ноутбук, перебросила изображение с телефона и ввела его в гугл. Уже через несколько минут я знала, что этот зверь называется Wrangler Unlimited Sport и стоит больше двадцати пяти тысяч долларов.
Из машины вышел мужчина средних лет в черном спортивном костюме. К нему тотчас подбежала наша Кира. Он нежно поцеловал ее в щеку, сунул в руку объемный белый пакет, и парочка свернула за угол.
Если не муж, тогда любовник. Или брат, поскольку настоящего поцелуя не было. Так может поцеловать и родственник.
Но что он здесь делает, этот хозяин зверя? Отдыхает? Дышит воздухом? Что им всем здесь нужно?
Киры на ресепшен не было. На стойке мы обнаружили небольшой тяжелый медный колокольчик. Кира появилась через пару минут. Судя по блеску в глазах и растрепанной прическе, мужчина, от которого ее оторвал звон колокольчика, был все-таки не братом.
— Как вам у нас? Понравилось? — Она улыбнулась, и щеки стали как будто еще ярче.
— Да, все очень красиво. Нам бы перекусить.
— Можно прямо у нас. Надо спуститься вон по тем ступенькам, видите? Внизу у нас ресторан.
— Вы и готовите сами?
— Нет, готовит Андрей, наш повар. Он местный, хотя учился в Москве. У него здесь семья — три сестры и брат. Не может без них, вот и вернулся. У меня он получает символическую плату, но это лучше, чем ничего. Брат поставляет в наш ресторан дичь и рыбу, сестры — варенье, сушеные грибы, зелень. Очень предприимчивое семейство.
Мы спустились в ресторан и оказались в лесу — стены были стеклянными, хотелось рукой дотянуться до пышных еловых веток и потрогать шишки. Освещение было умеренным, умным — как раз таким, чтобы в деталях разглядеть все за стеклом.
