Видя, в каком состоянии он находится, друзья предпринимают определенные шаги, чтобы заставить его отвлечься от грустных мыслей. И в том же мае Дин в компании с гитаристом Нилом Якобом, который снимался в его телепередаче «Человек из Колорадо», отправляется на отдых в Чехословакию. Они посещают XXV кинофестиваль в Карловых Варах (главный приз на нем достался фильму австралийского режиссера Билла Беннета «Улица, ведущая к смерти» – про ветерана вьетнамской войны, который участвовал в варварских операциях по распылению дефолиантов и в результате заболел лейкемией), заезжают в Прагу. Однако эта поездка лишь отсрочивает на время трагедию, но предотвратить ее не может.
Вернувшись в конце месяца в ГДР, Дин практически сразу вновь срывается с места: он едет в Москву, чтобы принять участие в благотворительном концерте «Счет № 904», все средства от которого должны были поступить в фонд Чернобыля. Однако лучше бы он туда не ездил, поскольку там его ждет еще один сильнейший удар.
Концерт намечался на 30 мая в спорткомплексе «Олимпийский». Из артистов в нем были заявлены сплошь одни звезды: Алла Пугачева (она же и ведущая на пару с Владимиром Цветовым), Александр Градский, Владимир Кузьмин, группы «Автограф», «Браво», «Круиз» и др. Было в числе участников и имя Дина Рида, однако в самый последний момент чья-то властная рука его из этого списка вычеркнула. Дин сначала подумал, что это всего лишь досадное недоразумение, но потом один из организаторов концерта, отведя его в сторонку, сообщил, что таков приказ «свыше».
– У нас сейчас дуют совсем другие ветры, и вам, Дин, лучше переждать их в Берлине, – снизив шепот до заговорщицкого, сообщил организатор концерта.
Что это за ветры такие и чем они вызваны, Дин понял спустя несколько минут, когда, проходя за кулисами, услышал чье-то громоподобное ржание и реплику, которую он, даже плохо зная русский язык, понял без всякого перевода:
– Брежневский холуй идет.
Дин сразу понял, кто именно подразумевался под этим определением, поскольку выражение «брежневский холуй» применительно к себе слышал до этого в СССР неоднократно. Только тогда он воспринимал его более спокойно: обижался, конечно, но не настолько, чтобы бить людям, произносившим его, морды. А тут в считаные секунды вскипел и, повернувшись туда, откуда донеслась обидная реплика, хотел было уже наброситься на обидчика с кулаками. Однако в этот момент ведущие на сцене объявили следующий номер, и толпа людей, стоявшая за кулисами, мгновенно рассосалась. Потом зазвучала бравурная музыка, но Дин ее почти не слышал, скрывшись в коридорах спорткомплекса.
Вечером того же дня один из работников Советского комитета защиты мира сообщил Дину много интересного из того, что теперь происходило в Советском Союзе. По его словам, после XXVII съезда КПСС, где Горбачев назвал брежневское время «застоем», советское общество резко поляризовалось. Большая его часть буквально ополчилась на бывших столпов брежневского режима, обвинив их во всех бедах, свалившихся на страну. Причем под понятие «столпы» попали не только работники партаппарата, но даже и недавние кумиры нации. Например, на недавнем Пленуме Союза кинематографистов (он прошел 13 мая 1986 года) его участники дружно забаллотировали таких корифеев советского кинематографа, как Сергей Бондарчук, Лев Кулиджанов, Евгений Матвеев и др. Их, как и Дина Рида, назвали «брежневскими холуями» (не с трибуны, конечно, а в кулуарах) и пригвоздили к позорному столбу. О том, насколько разнузданной была эта кампания по шельмованию недавних кумиров, говорит хотя бы такой факт: Сергей Бондарчук подумывал о самоубийстве, и только любовь близких и поддержка некоторых друзей уберегли его от этого шага. С Дином ситуация получилась куда более трагичная, поскольку рядом с ним таких людей, увы, не нашлось.
В ГДР Дин вернулся в подавленном настроении. Всю дорогу он вспоминал свой прошлогодний разговор с Петром Сергеевичем Купцовым и на фоне всего, что произошло с ним в последние месяцы, уже иначе воспринимал его слова. Нет, он не считал, что Горбачев пришел во власть, чтобы развалить страну и сдаться на милость Западу, однако то, что он начал строить фундамент своей власти на ниспровержении и оголтелой критике предшествующей, казалось Дину шагом не менее убийственным, чем то, о чем говорил Купцов-старший. «Своими действиями Горбачев поднимет на поверхность такую грязь и пену, что они в итоге сметут и его самого, – с грустью думал Дин. – Но прежде, как это ни печально, они сметут таких, как я».
Дин в своих выводах не ошибался. Горбачевская команда хоть и продолжала в 86-м году разоблачать происки рейгановской администрации, однако делала это скорее по инерции. Весной 1986 года, после того как минул год со дня воцарения Горбачева у власти, для внимательного наблюдателя уже стал заметен тот поворот в сторону более уступчивой политики, которую горбачевская команда собиралась взять на вооружение в своих отношениях с США и Западной Европой. Этот поворот был обусловлен главным образом экономическими причинами.
Летом прошлого года резко снизились мировые цены на нефть, что было результатом прямого сговора США и Саудовской Аравии. Последняя резко увеличила добычи нефти (если раньше в день добывалось менее миллиона баррелей, то теперь – до шести миллионов), из-за чего в ноябре 85-го нефть-сырец шла по 30 долларов за баррель, а в апреле 86-го – уже по 12 долларов. Учитывая, что в это же время в СССР началось резкое падение добычи нефти (из-за недостаточности инвестиций в инфраструктуру и оборудование при завышенных темпах добычи), Советский Союз разом потерял около 10 миллиардов долларов, что равнялось почти половине средств, выручаемых за нефть. Пришлось вдвое увеличить продажу золота, чтобы удержать запасы твердой валюты на необходимом уровне.
Этот удар вынудил советское руководство взять крен в сторону сначала замирения с Западом, а позднее и полнейшей капитуляции перед ним. Для этого горбачевская команда подбирала и соответствующие кадры, с которыми было бы легче сдавать одну позицию за другой.
В апреле реорганизации подвергся Всемирный совет мира, где Дин проработал почти 20 лет: секретарем ВСМ стал финский коммунист Йоханнес Пакаслахти, а Ромеш Чандра хотя и сохранил за собой пост президента, однако отныне его власть и влияние были существенно урезаны. А за месяц до этого был отправлен в отставку многолетний руководитель Международного отдела ЦК КПСС Борис Пономарев, уступивший свое кресло бывшему послу СССР в США Анатолию Добрынину.
Глядя на эти перестановки, Дин прекрасно отдавал себе отчет, чем именно они вызваны: желанием новой власти избавиться от «балласта» в лице прежних руководителей и заменить их людьми из своего круга. Дин, в сущности, был не против, чтобы старых функционеров меняли на более молодых, но совершенно не ожидал, что под это определение «балласта» попадет он сам – вполне еще дееспособный 47-летний мужчина, который в течение 20 лет верой и правдой служил делу борьбы за мир. Дину трудно было поверить в то, что для членов горбачевской команды борец за мир Дин Рид был таким же неугодным деятелем, как Борис Пономарев в ЦК КПСС или Сергей Бондарчук во главе Союза кинематографистов СССР.
Между тем о том, как прошла последняя неделя жизни Дина, можно только догадываться. Но, судя по всему, это была тяжелая неделя. Иначе как объяснить, что 8 июня Дин совершил попытку самоубийства, поссорившись со своей женой Ренатой Блюме: схватив со стены мексиканский нож мачете, он закричал на весь дом: «Я убью себя!» Однако в последнюю секунду испугался и полоснул себя не по венам, а всего лишь по плечу. Из раны хлынула кровь, однако серьезного вреда своему здоровью Дин не причинил. Рената, увидев это, громко рассмеялась и заявила: «Тоже мне мужик: даже убить себя по-настоящему не можешь!»
