Я тогда много ездил по республикам и лично в этом убедился. Сдвиги происходили во всех сферах жизни общества. В экономике прирост промышленного производства по сравнению с первым кварталом последнего года брежневского правления составил почти 5 процентов, а производительность труда возросла почти на 4 процента. Таких показателей не было много лет. И когда в феврале государство повысило цены на товары и услуги примерно 300 наименований, впервые люди встретили эту новость спокойно. И знаешь почему? Потому, что о повышении объявил человек, которому люди верили. И вот теперь все созданное за эти месяцы рушится как карточный домик. Андропов серьезно болен, и шансы, что он поднимется, весьма невелики.
– Значит, то, что говорят зарубежные радиостанции об этом, правда? – спросил Дин.
– Рад бы тебя обнадежить, но, увы, не могу, – положив руки на руль, произнес Юрий. – 28 сентября Андропов в последний раз вышел на люди – встретился с генсеком йеменской социалистической партии, после чего уехал отдыхать в Крым и там подхватил якобы пневмонию. И в Москву вернулся уже окончательно больным человеком. У Андропова полностью отказали почки, и он теперь живет только благодаря аппарату «искусственная почка».
– Когда ты говорил о пневмонии, я услышал в твоем голосе сомнение.
– Это сомнение разделяю не только я. Многие знали, что у Андропова были давние проблемы с почками, однако болезнь проявляла себя не так активно. Более того, врачи предрекали ему еще шесть-семь лет жизни. Но едва он стал у руля страны, как все его болячки внезапно обострились. Вот почему крымская пневмония выглядит очень подозрительно. И в верхах ходят упорные разговоры, что эта цепь событий была ловко подстроена.
– Кем подстроена? – не скрывая своего искреннего удивления, воскликнул Дин.
– Теми, кому Андропов прижал хвосты. Когда я говорил про энтузиазм, охвативший страну, я имел в первую очередь простых людей. А в руководящих верхах инициативы Андропова многими были встречены в штыки.
– Кто же сейчас руководит страной?
– Как кто – Андропов! Только дается ему это с каждым днем все труднее и труднее, и силы его уже на исходе. Я был в Кунцевской больнице, где он лежит, и собственными глазами видел это. А тут за одну осень на нас навалилось столько проблем, что распутать их тяжело даже здоровому человеку. И я подозреваю, что все эти проблемы тоже возникли не случайно именно в период обострения болезни Андропова.
– Что ты хочешь этим сказать?
– А то, что, как только Андропов захотел пойти на уступки Западу и предложил сократить количество советских ракет «СС-20» в Европе до 162, что соответствовало численности аналогичных английских и французских, как вскоре после этого американцы стали нагнетать обстановку. Стали с новой силой давить на своих союзников с тем, чтобы они согласились на размещение у себя их «Першингов», а параллельно бряцали оружием – напали на Гренаду. Кроме этого, устроили еще и провокацию с самолетом.
– Ты имеешь в виду сбитый вами корейский «Боинг»? – уточнил Дин.
– Именно. Это был самолет-разведчик, который выполнял прямое задание ЦРУ. Оно сознательно направило его в наше воздушное пространство, чтобы вызвать переполох в системе ПВО и выявить ее засекреченные и обычно «молчащие» объекты. Незадолго до этого мы модернизировали свою ПВО на Дальнем Востоке, вот американцам и понадобилось прощупать ее на предмет слабых мест. Но наши военные с первой же минуты вхождения «Боинга» в наше воздушное пространство владели полной информацией обо всех переговорах его экипажа с разведбазами и спецслужбами НАТО. Уничтожить самолет мы могли много раз, но не делали этого, так как при взрыве над Камчаткой он мог бы нанести нам непоправимый ущерб: могли сдетонировать ядерные боеприпасы на лодках или других объектах.
– Но почему в таком случае ваши военные не заставили самолет сесть на один из ваших аэродромов? – удивился Дин.
– Потому что те, кто задумывал эту операцию, были не дураками. Они установили внутри самолета мощную взрывчатку, и если бы мы захотели осмотреть «Боинг», то он бы в ту же минуту взорвался. Кстати, так оно и вышло: после того как «Боинг» поразила ракета нашего летчика, он еще пролетел 17 километров и взорвался изнутри над нейтральными водами. Причем у наших границ он оказался аккурат в тот момент, когда над Камчаткой проходил американский разведывательный спутник.
– Выходит, все пассажиры были пешками в чьих-то руках?
– Смотря каких пассажиров ты имеешь в виду. – Поймав на себе удивленный взгляд Дина, Юрий уточнил: – Сообщения о том, что на борту «Боинга» в момент взрыва находились 269 пассажиров, – ложь. Там было всего 29 человек, которые управляли самолетом и были прекрасно осведомлены о целях его полета. Именно они и погибли.
– Этому есть доказательства?
– Сколько угодно, – голосом, полным уверенности, ответил Юрий. – На месте падения самолета мы не обнаружили упомянутых почти трех сотен тел, зато нашли их багаж, который был нанизан на трос и скреплен по кругу. Догадываешься, зачем это было сделано? Правильно, чтобы этот багаж не разметало по морю и его легко можно было найти. Вот почему все международные комиссии признали наши действия обоснованными и с нас не потребовали выплачивать компенсации родственникам погибших. Знаешь почему? Потому, что мы договорились с американцами о том, что они признают нас невиновными, а мы не обнародуем факты, которые говорят, что сбитый «Боинг» – разведчик. Однако истерию вокруг сбитого «Боинга» американцы устроили знатную, в очередной раз вымазав нас в дерьме перед всем миром.
В это время за оконом повалил снег, и Юрий, чтобы расчистить лобовое стекло, включил щетки. Затем, краем глаза взглянув на Дина и увидев, что тот погружен в глубокие раздумья, произнес:
– Имей в виду, что сведения, которые я тебе рассказал, являются секретными, и если кто-нибудь узнает о том, что я их тебе сообщил, то меня… сам понимаешь…
– Меня об этом можно было не предупреждать, – оторвавшись от своих мыслей и с укором взглянув на друга, ответил Дин.
Вместо извинения за свою последнюю реплику Юрий положил свою ладонь на плечо Дина, чем сразу разрядил обстановку.
Возникшую в салоне паузу нарушил Дин, который спросил:
– Если дела Андропова столь плохи, то кто встанет на его место?
– Кто-то из стариков. Если элита и в самом деле убрала Андропова, то она не позволит кому-то из молодых продолжить его дело. Ей надо отдышаться и прийти в себя.
– Но старики не вечны. Ты сам кого бы хотел видеть у руля страны?
– Из молодых в Политбюро есть только двое: Григорий Романов и Михаил Горбачев. Я бы предпочел первого, поскольку тот более жесткий и вполне способен продолжить линию Андропова. Но, боюсь, с Романовым поступят точно так же, как когда-то с Шелепиным. Вокруг его имени уже сегодня вовсю курсируют всевозможные компрометирующие слухи.
Дин сразу догадался, о чем идет речь. Даже в ГДР дошли эти слухи о Романове: будто он справил свадьбу своей дочери в Эрмитаже и в пьяном угаре бил там императорскую посуду, а также о том, что его задержали с любовницей на яхте во время прогулки в территориальных водах Финляндии. Однако Дин не знал, верить этим слухам или нет, поэтому не преминул воспользоваться возможностью узнать это из уст Юрия.
