В отсутствие мужа Анна перестала посещать светские мероприятия, полностью погрузилась в поэзию. Она рассказывала: «Я носила тогда зеленое малахитовое ожерелье и чепчик из тонких кружев. Я не каталась верхом и не играла в теннис».
Когда Николай вернулся, жена встретила его с новыми стихами, искренне его восхитившими. Именно тогда он наконец признал Анну как поэта, равного себе. Но для него это было нелегко. Гумилеву нужна была рядом восторженная жена-поклонница, а не равная по силе творческая натура.
Сергей Константинович Маковский писал: «Трещина в их любви обозначилась с первого года брака. Они были слишком «разные». В плане поэтическом, может быть, только дополняли друг друга, но в жизни… С отрочества Гумилев мнил себя «конквистадором». После поездки в Африку пышным цветом расцвели его экзотические восторги, и так хотелось ему увлечь жену мечтой о далеком волшебстве мира, о красоте пустынь под небом Южного полушария с созвездием Креста и о первобытном человеке, божественно-сильном, неистертом так называемой цивилизацией, живущем в согласии с природой и ее тайнами. От Анны Андреевны он требовал поклонения себе и покорности, не допуская мысли, что она существо самостоятельное и равноправное. Любил ее, но не сумел понять. Она была мнительно-горда и умна, умнее его; не смешивала личной жизни с поэтическим бредом. При внешней хрупкости была сильна волей, здравым смыслом и трудолюбием. Коса нашла на камень… Гумилев был еще «одержим» впечатлениями от Сахары и подтропического леса; с ребяческой гордостью показывал он свои «трофеи», вывезенные из «колдовской» страны: слоновые клыки, пятнистые шкуры гепардов и картины-иконы на кустарных тканях, некое подобие большеголовых романских примитивов. Только и говорил он об опасных охотах, о темнокожих колдунах, о крокодилах и бегемотах – там, в Африке, доисторической родине человечества, что висит «исполинской грушей» на дереве Древней Евразии. Анну Андреевну не очень увлекала эта экзотическая бутафория. На жизнь она смотрела проще и глубже. К тому же во время отсутствия мужа она сама выработалась в поэта вдохновенно-законченного, хоть и по-женски ограниченного собой, своею болью. Гумилев должен был признать право ее на звание поэта, но продолжал раздражаться все больше ее равнодушием к его конквистадорству. Никакой блеск собственных его рифм и метафор не помог убедить ее, что нельзя вить семейное гнездо, когда на очереди высокие поэтические задачи. Помощница нужна ему, нужен оруженосец, спутник верный, любовь самоотречения нужна, а не женская, ревнивая, к себе самой обращенная воля. Что делать? Он даже готов покаяться, обуздать свой нрав, только бы чувствовать ее частью самого себя, воплощенной грезой своей… Но она безучастна, хотя еще любит его, чужда ему в завоеванной им славе…»
Анна Ахматова, Николай Гумилёв, Лев Гумилёв. 3 апреля (по старому стилю) 1915 года
Осенью 1911 года Гумилев с друзьями организовали «Цех поэтов», из которого потом выросло движение акмеизма. «Акмэ» – острие копья, вершина совершенства, цветущая сила – как только не переводится это слово! Акмеисты заявляли, что будут писать самые прекрасные стихи, каких не было прежде. И некоторые из акмеистов действительно потрясли поэтическую Россию, в первую очередь – сам Николай Гумилев и его супруга Анна Ахматова, чей первый сборник «Вечер» вышел весной 1912 года скромным тиражом 300 экземпляров, но был благожелательно принят критикой, еще благожелательнее – публикой. У нее сразу появились подражательницы: этих поэтесс так и называли «подахматовки».
1 октября 1912 года у Анны и Николая родился сын, окрещенный Львом. Анна никакого тяготения к материнству не испытывала, и даже при виде младенца в ней не пробудился могучий древний инстинкт. Она была слишком значительный поэт, чтобы стать хорошей матерью. Ребенка забрала бабушка, мать Гумилева, Анна Ивановна, у которой Левушка прожил шестнадцать лет, лишь изредка встречаясь со своими знаменитыми и блистательными родителями.
Супружество Ахматовой с Гумилевым все больше напоминало сожительство двух друзей, объединенных общей идеей и общим увлечением, и вместе с тем – не прекращалось их поэтическое соперничество, выматывавшее нервы им обоим.
В начале весны 1913 года Николай Гумилев отправился в свое последнее путешествие по Африке: на этот раз – в качестве начальника экспедиции, организованной Академией наук.
Анна без него не скучала, много писала, вела активную светскую жизнь, принимала поклонение влюбленных мужчин и восторженных женщин.
Ее превозносили как величайшую поэтессу современности. С ней дружили выдающиеся поэты – Александр Блок, Осип Мандельштам, и с каждым из них она обменивалась стихами, и с каждым из них ей приписывали роман… Но если романы и были, то только духовные, воображаемые.
Для Анны дружба и любовь казались чувствами неотделимо-близкими: многие отмечали, что в стихах она чаще пишет «друг», «подруга», чем «возлюбленный», «любимая»: «О нем гадала я в канун Крещенья, Я в январе была его подругой…» или «Прав, что не взял меня с собой, И не назвал своей подругой». «Души высокая свобода, Что дружбою наречена» для нее была святее других человеческих чувств.
«Для Анны дружба и любовь казались чувствами неотделимо-близкими: многие отмечали, что в стихах она чаще пишет «друг», «подруга», чем «возлюбленный», «любимая»: «Души высокая свобода, Что дружбою наречена» для нее была святее других человеческих чувств».
Духовное в дружбе и любви доходило до неких запредельных высот.
А вот телесное – этого она, кажется, вовсе не ценила.
Зато Гумилев, вернувшись из экспедиции, закрутил вполне плотский роман с Ольгой Высотской, и она родила ему сына Ореста.
Законный сын Лев был старше незаконного Ореста всего на год.
И оба они пострадали из-за отца – Анне Ахматовой и Ольге Высотской предстояло встретиться в очереди возле тюрьмы в конце 30-х.
Ольга Высотская была не единственной любовницей Николая Гумилева.
У него имелся обширный донжуанский список.
В 1908 году, будучи влюбленным в Анну Ахматову и сватаясь к ней, он пережил страстный роман с Лидией Аренс.
Портрет Анны работы Модильяни. 1911 год
В 1909 году, не оставляя надежд жениться на Ахматовой, увлекся поэтессой Елизаветой Дмитриевой, творившей под псевдонимом Черубина де Габриак, предлагал ей руку и сердце, и кончилось все дуэлью с Максимилианом Волошиным 22 ноября, на Черной речке, на месте дуэли Пушкина… Никто на этой дуэли, к счастью, не пострадал. А Черубина через три года вышла замуж за инженера Васильева.
В 1912 году, уже будучи женатым, отчаянно влюбился в смертельно больную барышню Марию Кузьмину-Караваеву, посвящал ей стихи и говорил: «Машенька, я никогда не думал, что можно так любить и грустить…»
Пережил страстный роман с сестрой поэта-акмеиста Георгия Адамовича – Татианой (да, именно так странно писалось ее имя) – хотел развестись с Ахматовой, чтобы жениться на ней. Ахматова согласилась, только с условием, чтобы Левушка остался с матерью… Но решительно против оказалась бабушка Левушки, мать Николая, Анна Ивановна Гумилева. Она вызвала к себе сына и запретила ему даже думать о разводе. Он покорился. Возможно, потому, что на самом деле ему не слишком-то и хотелось что-то менять, просто страсть требовала от него решительных поступков… Все вылилось в стихи, и Татиане был посвящен сборник «Колчан», вышедший в 1916 году.
