Ему придется дорого заплатить за свою любвеобильность. Причем именно тогда, когда Врубель все-таки встретил ту, которая была ему суждена и с которой он мог стать счастливым…
Надежда Ивановна Забела родилась в городке Ковно, нынешнем Каунасе, 20 марта 1868 года. Отец ее, Иван Петрович Забела, принадлежал к старинному украинскому роду, чем весьма гордился. Он был культурным человеком, интересовался искусством и постарался дать прекрасное образование своим дочерям Екатерине и Надежде. В десять лет Надю отдали в Киевский институт благородных девиц, который она окончила в 1883 году с большой серебряной медалью.
В 1885 году Надежда Забела поступила в Петербургскую консерваторию, в класс весьма требовательной и суровой Натальи Ирецкой, которая утверждала, что «для искусства нужна голова», и бралась учить только тех кандидаток, у которых помимо голоса при собеседовании обнаруживала ум и стремление к духовному росту. В консерватории она проучилась шесть лет. Незадолго до выпуска, в 1891 году Забела пела партию Леоноры в консерваторской постановке оперы Бетховена «Фиделио» и уже тогда привлекла к себе внимание критиков. «Биржевые ведомости» писали: «Конечно, молодой артистке придется еще много поработать и усовершенствовать себя, так как в пении и игре ее еще есть недочеты, особенно в умении держаться на сцене… Но и теперь уже молодая артистка выказывает горячность исполнения и чувство…»
После окончания консерватории, по приглашению Антона Рубинштейна Надежда Забела отправилась в гастрольное турне по Германии. Потом поехала в Италию, совершенствовать голос у знаменитой в то время Марии Маркезе. Вернувшись в Россию, Надежда Забела пела в Киеве, в оперном театре И.Я. Сетова, где самой популярной ее ролью стала Оксана из оперы П.И. Чайковского «Черевички». Потом уехала в Тифлис, где исполнила практически все центральные партии из популярных опер. Успех у молодой певицы был такой значительный, что ее пригласили в Панаевский театр в Петербурге.
Академию Михаил Врубель так и не закончил, согласившись в 1884 году руководить реставрацией древней Кирилловской церкви в Киеве. Там случилась его первая серьезная любовь: у Врубеля приключился роман со зрелой дамой, Эмилией Львовной Праховой, супругой организатора реставрационных работ профессора A.B. Прахова. Михаил был одержим страстью к этой женщине, тогда как для нее связь с молодым художником стала еще одной необременительной интрижкой в череде многих.
Михаил уехал в Венецию, изучать мозаики в соборе Святого Марка: это было необходимо для его работы. Но всей душой он рвался обратно, в Киев, к любимой. А когда приехал – обнаружил, что Эмилия Львовна его не только не ждала, но уже нашла ему замену.
Потрясенный, Михаил пытался искать утешение в боли. Художник Константин Коровин вспоминал: «Что это у вас на груди белые большие полосы, как шрамы?» – «Да, это шрамы. Я резал себя ножом»… «Поймете ли вы, – сказал Врубель, – …я любил женщину, она меня не любила… Я страдал, но когда резал себя, страдания уменьшались».
В 1890 году Михаил познакомился с Саввой Ивановичем Мамонтовым, миллионером и меценатом. Мамонтов стал для художника покровителем и другом. Врубель много рисовал Мамонтова и членов его семьи: не только портреты, но также их – в образах персонажей из любимой им поэмы Лермонтова «Демон».
В 1895 году Надежда Забела репетировала роль Гретель в опере-сказке Гумпердинка «Гензель и Гретель». Пару ей составила знаменитая певица меццо-сопрано Татьяна Любатович. Оперу решил поставить на сцене Панаевского театра Савва Морозов, за свой счет и со своими декорациями. Декорации рисовал Коровин, потом он внезапно заболел, и Мамонтов попросил Михаила Врубеля их закончить…
Надежда Ивановна Забела-Врубель. 1896 год
О встрече с будущим мужем Надежда Ивановна вспоминала: «…на одной из репетиций, еще первоначальных, утренних, я во время перерыва (помню, стояла за кулисой) была поражена и даже несколько шокирована тем, что какой-то господин подбежал ко мне и, целуя мою руку, воскликнул: «Прелестный голос!» Стоявшая здесь Т. С. Любатович поспешила мне представить: “Наш художник Михаил Александрович Врубель, – и в сторону мне сказала: – Человек очень экспансивный, но вполне порядочный”».
Михаил Врубель тут же загорелся идеей – написать портрет Надежды Забелы и Татьяны Любатович в ролях Гензеля и Гретель. Для вдохновения он всегда присутствовал в театре во время репетиций. Он говорил восторженно: «Все певицы поют, как птицы, а Надя – как человек!»
Ухаживал Врубель робко и неловко. Сокрушался, что так мало может предложить Надежде: он был старше ее и совсем не богат. Но это имело бы значение, если бы Михаил влюбился в обычную женщину. К счастью, объектом его страсти стала актриса, личность творческая, способная по заслугам оценить его талант и в искренних, пылких его чувствах черпать вдохновение.
В одном из писем периода сватовства Врубель цитировал из «Демона» Лермонтова: «Я дам тебе все, все земное – люби меня!»
После премьеры оперы «Гензель и Гретель» Надежда уже относилась к Михаилу как к близкому человеку и решилась представить его своей сестре Екатерине и ее мужу, известному художнику Николаю Ге. Екатерина Ивановна Ге позже вспоминала, как во время этой встречи «заметила, что Надя как-то особенно моложава и интересна, и сообразила, что это от атмосферы влюбленности, которою ее окружал именно этот Врубель».
Михаил Врубель посватался к Надежде Забела. И получил согласие. Официально они стали женихом и невестой, смогли вместе появляться на публике. Сестре Анне он писал, что если бы Надежда ему отказала, «он лишил бы себя жизни». В свою очередь Анна писала брату Александру: «Радуюсь тому, что Миша избирает своей спутницей жизни артистку – артистическая среда – его сфера…»
Михаил Врубель. Автопортрет. 1882 год
28 июля 1896 года в Швейцарии состоялась свадьба Забелы и Врубеля. Вскоре после венчания Надежда писала сестре: «В Михаиле Александровиче я каждый день нахожу новые достоинства; во-первых, он необыкновенно кроткий и добрый, просто трогательный, кроме того, мне всегда с ним весело и удивительно легко. Я безусловно верю в его компетентность относительно пения, он будет мне очень полезен, и кажется, что и мне удастся иметь на него влияние».
Можно сказать, что еще со времени постановки оперы «Гензель и Гретель» Врубель и Забела стали соавторами, сотворцами.
Михаил помогал Надежде глубже видеть роли и придавал яркость образам ее героинь, создавая удивительные декорации и фантастические по красоте и сложности костюмы. Михаил и в обычной жизни «одевал» свою жену, то есть давал ей советы по части туалетов и даже делал наброски платьев и шляпок, с которыми Надежда шла к портным. Она признавала, что вкус у мужа более изысканный, чем у нее, и хотя иногда наряды, сшитые по его эскизам, оказывались неудобными в повседневной носке – благодаря им Надежда Забела-Врубель всегда выделялась в любом обществе.
Надежда стала музой для Михаила, практически единственной его моделью. И особенно нравилось ему писать ее портреты в тех сценических костюмах или нарядных платьях, которые он сам для нее придумал. «Царевна-Лебедь», «Морская царевна» – эти знаменитые картины Врубеля не просто сказочные образы, а портреты его жены в ролях из опер Римского-Корсакова. Белокурые и, кажется, внешне не слишком похожие на Забелу-Врубель «Принцесса Греза» и «Маргарита» – это на самом деле тоже она. Если приглядеться, можно узнать ее черты и особенно – глаза.
