— Замечательно, — одобрила тетушка Тельма.
— Однако после свадьбы он будет жить у нас, — настаивал доктор Баттиста.
— В моем распоряжении весь задний двор, потому что миссис Мерфи туда на инвалидном кресле не добраться. Он огромный и солнечный. Я выращиваю огурцы и редис. Кейт тоже сможет там что-нибудь выращивать. — Он повернулся к Кейт. — Хочешь посадить овощи? Или только цветы?
— Здорово! — обрадовалась она. — Конечно, я хочу посадить овощи! По крайней мере попытаюсь. У меня никогда не было огорода.
— Мы ведь все обсудили! — напомнил доктор Баттиста.
— Обсудили, и я сказал "нет", — объявил Петр.
Вид у тетушки Тельмы стал радостный.
— Луис, посмотри правде в глаза! — воскликнула она. — Твоя маленькая дочка выросла!
— Я понимаю, но предполагалось, что они с Петром будут жить у нас.
— Мне об этом никто не сказал! — встряла Белочка. — Я думала, они будут жить у Пиотра! И комната Кейт достанется мне. Там у окна чудный диванчик!
— Так будет гораздо удобнее, — объяснял ей отец. — Вдвоем с тобой мы просто потеряемся в нашем огромном доме.
— Как насчет "Куда ты пойдешь, туда и я пойду"? — напомнила Белочка.
Дядюшка Терон откашлялся.
— Вообще-то слова Руфи были обращены к свекрови. Однако никто об этом не вспоминает.
— К свекрови?!
— Весь верхний этаж, — твердил Петр доктору Баттиста. — Во второй спальне сейчас кабинет, из него я и сделаю спальню для Кейт.
Тетушка Тельма встрепенулась. Ее муж усмехнулся и сказал:
— Сильно сомневаюсь, что Кейт понадобится отдельная спальня.
Тетушка напряженно следила за Петром, будто охотничья собака за перепелом, он же тем временем играл в гляделки с доктором Баттиста.
Возможно, там будет как в студенческом общежитии при колледже. Кейт оно очень нравилось. Ей жилось свободно, мальчики были не кавалерами, а добрыми приятелями. Интересно, Петр любит шахматы? По вечерам они могли бы играть в шахматы.
— Всему виной одна старая песня, — сказал дядя Терон. — Помните, как пел Гай Сингер? Куда ты пойде-ешь… — начал он напевать хорошо поставленным, немного дрожащим тенором.
— Белочка слишком мала, чтобы оставаться без присмотра! — объявил доктор Баттиста Петру. — Ты лучше всех знаешь, как много времени я провожу в лаборатории.
Предоставленная сама себе, Белочка в мгновение ока наведет полон дом мальчиков-подростков… У Кейт буквально защемило в груди, когда она представила, как от нее уплывает огромный, залитый солнечным светом сад. Но Петр сказал:
— Наймите кого-нибудь.
И правда! Кейт приободрилась.
— С этим трудно поспорить, Луис, — заметила тетушка Тельма. — Ага! Нашла коса на камень!
— Но… погодите! — запротестовал доктор Баттиста. — Я планировал все не так! Тут у нас выходит совсем другой расклад.
Тетя Тельма повернулась к Кейт и сказала:
— Я буду рада дать вам двоим бесплатную консультацию, смело обращайтесь. Если речь идет о старом профессорском доме, то наверняка в нем есть немалый потенциал!
— О да, еще бы! — восторженно воскликнула Кейт, боясь, как бы никто не заподозрил, что она там ни разу не бывала.
* * *
На десерт подали магазинное мороженое, потому что и у Петра, и у доктора Баттиста идеи иссякли. Они с надеждой посмотрели на Кейт, и она сказала: "Подумаю, что можно сделать". В конце ужина она сходила на кухню, достала из морозилки коробку сливочного мороженого с орехами пекан. Пока она расставляла мисочки в ряд, двери гостиной распахнулись, и появился Петр. Он подошел к ней и толкнул локтем в бок.
— Перестань! — велела она.
— Кажется, все идет хорошо! — прошептал он ей на ухо. — Думаю, я им понравился!
Широким жестом Петр обхватил ее за талию, притянул к себе и поцеловал в щеку. Сперва Кейт не противилась — его рука лежала так уверенно, и от него так приятно пахло свежим сеном… Потом вскрикнула и отшатнулась.
— Петр! — строго сказала она, глядя ему в лицо. — Вспомни, о чем мы договаривались!
— Да-да, — ответил он, попятился и поднял руки. — Да, никто ни по кому с ума не сходит. Можно, я помогу отнести миски?
— Вперед, — кивнула Кейт.
Он взял в руки две порции мороженого и, пятясь, вышел через створчатые двери.
Петр действительно понравился родственникам. За десертом дядюшка Барклай расспрашивал про хеджевые фонды в его стране, дядя Терон интересовался, есть ли у них мороженое, а тетя Тельма подалась вперед и предложила называть ее "тетушка Тельма". (Он тут же урезал ее имя до "тетушка Тел", в его произношении "тетушка Фел".) После обсуждения вопросов с жильем доктор Баттиста погрузился в мрачное молчание, зато трое гостей вели себя очень оживленно.
Что ж, ничего удивительного. Они счастливы избавиться от Кейт. Она всегда была для них сущим наказанием — трудный ребенок, угрюмый подросток, нерадивая студентка. Что с ней было делать? Зато теперь ответ нашелся: выдать ее замуж! Не церемонясь.
Когда дядя Терон напомнил ей, что нужно получить разрешение на брак, Кейт язвительно заметила:
— Отец с Петром уже об этом позаботились. И еще он велел мне заполнить документы для иммиграционной службы. — И она бросила на них вызывающий взгляд.
Дядя и тетя должны были подскочить от удивления и принять информацию к сведению, однако дядюшка Терон лишь кивнул, и беседа продолжилась. Они предпочли сделать вид, что ничего не поняли.
"Погодите! — хотелось ей крикнуть. — Неужели вы считаете, что большего я не стою?! Так нельзя! Я заслуживаю настоящей любви и человека, который будет любить меня такой, какая я есть, для которого я стану сокровищем! И он будет дарить мне цветы, стихи собственного сочинения и ловушки снов…"
Вслух Кейт не сказала ничего, лишь помешала мороженое ложечкой.
Глава 9
За пару дней до свадьбы Петр заехал после работы, чтобы забрать пожитки Кейт. Их оказалось не так уж много: вещи из комода, уложенные в пару чемоданов, коробка с подарками от коллег и портплед с одеждой из шкафа. Чемоданы и коробка легко уместились в багажник, портплед расстелили на заднем сиденье.
Белочка поздоровалась с Петром почти холодно и удалилась, доктор Баттиста еще не вернулся из лаборатории. Похоже, таким образом он выражал свое неодобрение. Узнав о переезде Кейт, отец вел себя нарочито отчужденно.
Петр жил в большом доме в колониальном стиле, построенном для сотрудников университета Хопкинса в двух шагах от кампуса — обшитые крашеными белыми досками стены, выгоревшие на солнце зеленые ставни. Хотя сбоку имелась подъездная дорожка, Петр припарковался на обочине напротив дома. Как он объяснил Кейт, чтобы не блокировать выезд миссис Лью — сиделки миссис Мерфи, проживавшей тут же.
