Готовая убежать и спрятаться, Лилиана напряглась, но Изар неожиданно издал гортанный звук, похожий на львиный рык, теснее прижал ее к себе и перехватил у нее инициативу.
Наклонив голову, он ответил на ее поцелуй, и она вмиг забыла обо всем на свете, кроме невероятных новых ощущений, которые дарил ей Изар. Когда его язык ворвался в глубь ее рта и скользнул по ее языку, ее словно пронзила сверху вниз горящая стрела, отчего в глубине ее женского естества вспыхнул огонь. Обвив руками его шею, она прижалась к Изару еще теснее, если такое было возможно. Ее пальцы ерошили волосы у него на затылке, бедра терлись о его бедра.
Она хотела большего и была готова отдать ему все. Неожиданно ее прежнее унылое существование, во время которого она собирала по крупицам информацию о своем надменном загадочном опекуне, обрело смысл. Она словно жила в беспросветном мраке, и только этот поцелуй мог распахнуть дверь ее темницы и подарить ей свободу.
Неожиданно Изар оторвался от ее губ и отодвинул ее от себя. Его темные глаза сверкали, губы были сжаты в тонкую линию. Его дыхание было таким же неровным и учащенным, как и ее. Он что-то тихо пробурчал себе под нос по-испански, но по выражению его лица было нетрудно догадаться, что он выругался.
— Этого не может произойти, — отрезал он.
— Это уже происходит, — просто ответила она.
Он крепче сжал ее плечи, а затем отпустил ее и провел рукой по своим коротким черным волосам.
— Это неприемлемо. Ты моя подопечная.
Какой непростительный грех, — мягко произнесла Лилиана и, к своему удивлению, осознала, что дразнит его. Дразнит человека, которого прежде боялась, даже несмотря на то, что видела вживую всего один раз. Похоже, она и в самом деле тронулась умом. — Как ты после этого сможешь смотреться в зеркало?
— Это не смешно, — прорычал он.
— Как скажете, сэр.
Его глаза яростно сверкнули.
— Опекун, подопечная. Какое значение это сейчас имеет? — спросила она. — Это всего лишь слова.
— Я не собираюсь с тобой обсуждать свои нравственные промахи, — яростно бросил он, но помимо гнева Лилиана услышала в его голосе что-то более мрачное, похожее на презрение к самому себе.
— Ты только управляешь моими финансами. Ты никогда не был для меня кем-то вроде отца или другого родственника — заметила она. — Ты сделал все для того, чтобы наши отношения носили чисто формальный характер. Если редкие письма и еще более редкие звонки вообще можно назвать отношениями.
— Надень пальто, — приказал ей Изар. — На улице холодно.
Его руки были сжаты в кулаки, и она подумала, что он, возможно, не доверяет себе. Что боится не совладать с собой, если снова к ней прикоснется. Что, возможно, он хочет ее так же сильно, как она его.
— Хорошо, — ответила она как послушная школьница, понимая, что Изар ждет от нее именно такой реакции.
Конечно, Лилиана уже давно перестала быть школьницей, но говорить об этом Изару не имело смысла. Зачем ей объяснять ему, что она взрослая женщина? Он все равно не примет ее доводы.
Вместо того чтобы бросать на ветер слова, Лилиана схватилась за подол своего короткого платья, стянула его с себя и отбросила в сторону. Услышав, как Изар резко вдохнул, она вытащила шпильки из своей прически и тряхнула головой, позволив волосам рассыпаться по ее плечам.
Теперь она стояла перед своим опекуном в одних ботфортах и бирюзовых трусиках. Изар выглядел ошеломленным. Его глаза были черными, как агаты, на его худой щеке дернулся мускул. Лилиана почувствовала, как ее соски затвердели.
Изар снова издал низкий гортанный звук, похожий на рык льва.
— Немедленно оденься, — яростно приказал он.
Лилиана не знала, откуда у нее только взялась смелость. Она вообще перестала себя понимать. Она лишь твердо знала, что если подчинится ему и упустит этот момент, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Ее подруга права. Она действительно заслужила хороший подарок.
Поэтому вместо того чтобы послушаться Изара, она снова направилась к нему.
То, что он не приказал ей остановиться, говорило о многом. Он ничего не сказал, никогда она встала в считанных дюймах от него, никогда провела пальцами по внушительному бугорку под молнией его темных брюк и задрожала от возбуждения.
Она не сомневалась, что если бы Изар умел взглядом метать молнии, то от нее уже остался бы один лишь пепел.
— Лилиана.
Ее имя прозвучало как предупреждение, но хрипотца в голосе дала ей понять, что на самом деле он хочет того же, что и она.
Лилиана сжала его восставшую плоть:
— Как насчет моих желаний? Что плохого произойдет, если мы сделаем это всего один раз? Сегодня, в конце концов, день моего рождения.
В его глазах что-то промелькнуло, он снова выругался, но затем взял в ладони ее лицо. Он долго изучал его, и Лилиана, затаив дыхание, гадала, что он высматривает.
— Последствия неизбежны, gatita, — произнес он наконец.
— Кому есть до этого дело? — прошептала она.
Изар провел большими пальцами по ее скулам. Эти прикосновения были такими нежными, что Лилиана подумала, что он не осознает, что делает.
— Позже я напомню тебе о том, что ты это сказала, — предупредил ее Изар и впился ртом в ее губы.
Обвив руками его шею, Лилиана отдалась на волю своего желания.
«Неужели я собираюсь пустить свою жизнь под откос?» — подумал Изар с несвойственной ему беззаботностью.
Он страстно целовал свою повзрослевшую подопечную, не думая о возможных последствиях. Когда Лилиана предстала перед ним в одних лишь крошечных трусиках и высоких сапогах, он понял, что пропал. Ее распущенные золотистые волосы блестели, розовые соски затвердели от желания. Разве можно было перед ней устоять?
Не размыкая объятий, Изар дошел вместе с ней до кровати, затем посадил ее на край и какое-то время просто любовался ею. У нее были высокая грудь, узкая талия, крутые бедра и длинные ноги. Внешне она воплощала собой его идеал женщины. На ее припухших от поцелуев губах играла легкая улыбка, словно она видела в том, что происходило между ними, не ужасную ошибку, а нечто восхитительное.
Он вдруг осознал, что желает ее так сильно, как не желал ни одну женщину до нее. Это открытие его встревожило, но он его проигнорировал.
Сняв с себя пальто, он бросил его на стул у письменного стола. Мгновение спустя за ним последовала остальная его одежда. Лилиана уставилась на него как завороженная. Ее глаза расширились и потемнели от желания.
— Мне снять сапоги? — произнесла она слегка дрожащим голосом.
— Разве я велел тебе снять сапоги, gatita?
Лилиана тяжело сглотнула и покраснела от смущения.
Вот черт. Все гораздо хуже, чем он думал. Она робка и невинна. В этом он был так же уверен, как в том, что его зовут Изар Агустин.
