Вот так я неожиданно, неожиданно прежде всего для самой себя, превратила этот диалог в светскую беседу — собственно, я не задумывалась об этом, не пыталась — просто роль дамы, ведущей светский разговор на приеме (недаром же я все-таки ходила с Сергеем на все эти корпоративные и не очень мероприятия — там всегда были деловые партнеры, и в обязанности жен входило развлекать гостей), эта роль пока еще мне привычнее, чем роль наемного работника.
— А я математик.
— Да что вы!..
Я не удержалась от восклицания, потому что для «негуманитария» он действительно слишком уж хорошо знал язык и слишком уверенно во всем ориентировался.
— Зря вы удивляетесь. Я, во-первых, уже почти пятнадцать лет в этом бизнесе, а во-вторых — математики, как известно, могут все.
— Кому это известно?
— Математикам. Специфический тип мышления. Кто один раз научился думать как математик, может применять эту логику мышления в любой области знания. Очень подходит для бизнеса, кстати — из моих однокурсников более половины сейчас ушло в бизнес. Ну а все остальное — это уже частности. И потом, у меня родители гуманитарии, я не совсем Ломоносов, так что книжную традицию знаю с детства.
— За что же вы так Ломоносова? И себя…
— Ну, это исключительно для сравнения.
Он предлагает мне еще сигарету слегка — ровно настолько, насколько позволяет этикет при разговоре с дамой — откидывается на спинку кресла.
— Анна… Простите, как ваше отчество?
— Юрьевна.
— Анна Юрьевна, я прочитал вашу рукопись…
Так вот откуда это имя! Он взял рукопись в «современной прозе»! Как же я сразу не догадалась! Но с какой стати? Он что, все рукописи там читает? Случайно попалась? Быть того не может.
— А вы читаете все рукописи, которые приносят в ваше издательство?
— Нет, конечно. Глупо было бы пытаться вас убедить, что я вот так вот случайно наткнулся и прочитал. Я просто после нашего с вами последнего разговора зашел в редакцию и взял то, что вы им принесли.
— Я польщена.
Уже давно стемнело, и в той части этого палаццо, где сидим мы, горит мягкий свет, маленькие лампочки спускаются с потолка на длинных тонких стеблях, а большая часть дворца тонет во мраке. Через стекла видно только небо, ясное, звездное — представить, что там Москва, улица, метро, мой дом, что все так близко — невозможно. Теперь это уже окончательно светская беседа — да даже уже и не вполне светская.
— Хотите коньяку?
Что-то я в последнее время часто пью коньяк — и по совершенно разным поводам. Ну, будем пить коньяк, значит, пришло его время.
Он открывает какую-то створку, достает два приземистых пузатых бокала и не менее пузатую бутылку. Коньяк у него, конечно, очень хороший — иначе и быть не могло, странно было бы, чтобы при всех своих достоинствах он не разбирался в коньяке. Математик…
— Мне очень понравились ваши тексты. У вас прекрасный русский язык — безупречный, но живой. У вас есть чувство стиля, вы замечаете детали, умеете описывать мелочи, умеете передавать настроение.
— Спасибо.
— Вам это уже говорили? Вы кому-нибудь показывали уже то, что принесли нам?
— Нет, практически никому.
— Практически?
— Показывала подруге.
Я хотела добавить: «и мужу» — но удержалась. Не надо пока вводить сюда мужа, это сейчас вряд ли уместно — не хочу пускаться в объяснения, если он что-то спросит. Я скрытная, да. Я Козерог, мне положено быть скрытной.
— Мне действительно очень понравилось, как вы пишете. Вам не хватает только одного.
— Чего же?
Если сейчас он скажет, что мне не хватает в жизни страстей и переживаний, чтобы писать, то будет не прав дважды — во-первых, они у меня уже есть, а во-вторых — зачем портить пошлостью такой чудесный вечер? Но, к счастью, он говорит другое.
— Вам не хватает сюжета.
Что ж, в принципе это то же самое — но выражено по-другому. Я могу оценить эту тонкость. И потом, это уже деловой разговор.
— У меня есть для вас предложение. Деловое предложение.
— Какое же?
— Вы пробовали писать романы?
— Пробовала. Не получилось. Сюжета не было.
— Попробуйте еще раз.
Предложение хорошее, я бы и сама не отказалась попробовать — только пока не понимаю, как это осуществить.
— Анна Юрьевна, я практик, как вы догадываетесь. Я прагматик. Я, как раньше говорили, коммерсант. Я позволил себе пригласить вас сюда под предлогом сдачи рукописи — нет, конечно, рукопись очень важна, и работу вы свою сделали отлично, повторю, но вы же понимаете, что мне не обязательно было встречаться с вами здесь, это можно было сделать и в моем рабочем кабинете…
Я слушаю и думаю — это теперь он с ума сходит? Это такое предложение лечь с ним в постель? Способ работы с молодыми авторами? И ведь непохоже было, да видно зря я обольщалась. И из этой заколдованной квартиры так просто не выбраться. А ведь он совсем уже стал казаться мне приличным человеком. И даже симпатичным и интересам человеком.
— Я приношу свои извинения за то, что заставил вас ехать сюда — но, не поймите меня превратно, мне хотелось посмотреть на вас, необходимо было посмотреть на вас в иной, нерабочей обстановке — на работе мы все-таки все несколько зажаты, тут уж ничего не поделаешь. Ради бога только не пугайтесь — и простите за это странное вступление. У меня, как я уже сказал, чисто деловое предложение — интересное для вас, и для нас, надеюсь.
— Какого рода предложение?
Ожидать я могу уже чего угодно в этой ситуации — вплоть до того, что он предложит мне стать шпионом в какой-нибудь маленькой европейской стране. Кто его знает, кто он такой на самом деле.
— Я предлагаю вам написать для нас роман. Жанровый. Скорее всего — женский роман, возможно, с элементами детектива.
— А почему вдруг вы делаете мне такое предложение и почему — с таким «странным вступлением»? Ведь это, кажется, дело довольно обычное? Или вы хотите какой-то особенный роман?
Он нагибается ко мне через стол, улыбается и заглядывает в глаза — ведет себя как с ребенком.
— Я хочу хороший роман. Такие вещи пишутся пачками, вы правы. Но они пишутся плохо — ну, скажем, не всегда так хорошо, как хотелось бы. Это во многом проблема аудитории — я хочу сейчас получить роман, рассчитанный на взыскательную аудиторию — может быть, даже несколько консервативную, но искушенную. Мне нужен хороший роман с тонкой психологией, с хорошим языком, такой, чтобы его не стыдно было предложить этому самому искушенному читателю. Жанровый, но хороший. Насколько хороший, чтобы он выглядел не слишком жанровым — но в то же время был им. И в идеале мне нужен не один подобный роман. Мне нужно много романов. Стопроцентной уверенности быть не может — но вдруг у вас получится?
