Подошел официант, высокий, стройный молодой человек. Остановился в двух шагах от столика. Словно не заметив его, Полина продолжала:
– Судя по всему, резонанс будет неслабый. Но и нам с вами для этого необходимо приложить усилия. Вы согласны, дорогой Сергей?
– Ну… да. – Он, словно выходя из оторопи, закивал сначала еле заметно, а потом несколько раз – быстро и глубоко, с готовностью. – Конечно, конечно! Спасибо…
– Вот и замечательно, – одарила Полина его лучезарной, открывшей все ее слишком уж белоснежные зубы, улыбкой, – а пока-а… Пока что выпьем и закусим. – Наконец-то обратилась к официанту: – Так, пожалуйста, бокал вот этого «Карменера»… к мясу как раз… и – графинчик «Посольской»… Два ростбифа, два, соответственно, салата с шампиньонами и… И всё пока. Да! – и бутылочку минералки.
Официант кивнул и ушел.
– В пятнадцать часов, – продолжала Полина, но теперь уже вполне по-деловому, – нас ждут в издательстве, а на восемнадцать я назначила интервью для газеты «Суперклуб». Очень читаемая газета у молодежи… Такие планы. Вы не против? Спать не хотите? Все-таки колоссальная разница во времени!
– Я в самолете выспался. Думал, каждую секунду буду ловить… никогда не летал, а только взлетели – отрубился… А, это, а что в интервью говорить?
– Как – что? – изумилась Полина. – Смешной вы. – Пристально посмотрела на Сергея и уже как бы про себя повторила: – Милый, смешной… – И дальше – снова ему: – Вопрос всегда дает пищу для ответа. Но советую быть побойчее, журналистам и читателям это нравится. Кстати, знаете афоризм?
– Нет.
Полина приподняла указательный палец:
– Писатель должен хватом быть!.. Так-то! Это какой-то мэтр сказал.
– Да-а, это точно… А в издательстве, они уже точно, что ли, решили издать? Прямо отдельной книгой?
– Не только решили, дорогой Сергей! Скажу по секрету – всё более чем на мази. Чуть ли не верстка готова. И те рассказы, что вы мне выслали, тоже включены. Все. Немного там редактор поработала, но очень осторожно. Теперь ждут только вашей подписи в договоре. – Она потянулась к Сергею через стол, сообщила почти шепотом: – Я читала договор, поспорила с ними насчет нескольких пунктов, гонорар отвоевала полохмаче, проценты с каждого купленного экземпляра. Но советую прямо так не подписывать – сразу. Поизучайте, подумайте, но в итоге соглашайтесь. Условия очень выгодны. В-вот… – Выпрямилась, помолчала. – И, знаете, Сережа, я имею наглость предложить вам… в общем, предложить себя на роль агента. Без агента сегодня, поверьте мне, ни-ку-да. Особенно если есть желание быть изданным на Западе. А это в вашем случае – более чем реально.
– За границей? – не столько удивился, сколько испугался Сергей. – А где?
– Пока вроде бы – вроде бы! – заинтересовались немцы и итальянцы.
– М-м, неслабо!
Полина улыбнулась:
– Я тоже так думаю.
Официант принес вино, круглый графинчик водки граммов на двести, салаты, приборы. Аккуратно и ловко расставил на столе.
– Благодарю. – Полина остановила его попытку наполнить рюмку Сергея. – Мы сами.
Официант поклонился и пошел в сторону кухни.
– Не позавидуешь, – глядя ему вслед, произнес Сергей.
– Простите?
– Да я так… – Он кивнул в сторону ушедшего. – Не позавидуешь работе его… лакеем быть.
Полина пожала плечами:
– А по-моему, он рад. Постаивай, следи, кто как кушает, вовремя поднеси добавки. Это не асфальт укладывать.
– Я бы лучше асфальт…
– Да? – Снисходительная усмешка. – Это вы сейчас так говорите. А вот на улице какая жуть, метель настоящая, и кто-то сейчас там в прямом смысле слова асфальт кладет. – Но спохватилась и подняла бокал. – В сторону философию. Необходимо, как говорится, выпить!
– У, да. – Сергей плеснул себе водки.
– Итак, за знакомство, за, надеюсь, начало плодотворного сотрудничества! Я лично очень рада, Сережа.
– Я тоже… Спасибо.
Звонко чокнулись. Полина сделала глоток вина, Сергей – осушил крошечную рюмочку.
– А знаете, я ведь была в ваших краях. Правда, давно, ваш город тогда почти сплошь палаточный был. Только клуб и, кажется, баня, что-то еще, – деревянные.
– У-у… А теперь пятиэтажки одни.
– Да? Интересно… Я тогда работала корреспонденткой на радио, совсем девчонкой еще, и вот отправили в командировку. Осветить, так сказать, великую стройку социализма. Почти месяц у вас прожила!
– И как впечатления?
Будто не замечая хмуроватого настроя Сергея, Полина продолжала восторженно:
– Потрясающе! Такая атмосфера, все как одна семья, все молодые, веселые…
– Теперь не так. Теперь голодовки устраивают, чтоб их вывезли туда, откуда приехали. Тридцать лет назад.
Полина сочувствующе поджала губы:
– Да, я знаю… И в рассказах ваших читала… Страшные у вас рассказы, Сережа. Страшные и сильные. Но это – правильно. Это необходимо. Голос детей романтиков.
Сергей кивнул на графинчик:
– Что, Полина Максимовна, еще?
– Конечно! Для этого мы здесь и находимся. – Дождавшись, когда он наполнит рюмку, сказала: – Теперь ваш тост.
– Гм… Да я как-то не особенно в них… Ну, за удачу, наверно, чтоб всё хорошо получилось. Да?
– И отлично, отлично! Давайте чокнемся.
Чокнулись. Выпили.
– Сережа, а вы там родились или раньше? В автобиографии это не указано.
– Там… Сто тридцать четвертый коренной житель…
– О! У вас каждый новорожденный под своим номером?
– Ну сначала, – поморщился Сергей. – Тогда мало рождалось… У меня приятель, Юрий, на три года старше, так он седьмой всего. Гордится очень… Тогда вот еще действительно одни палатки стояли. И роддома не было… Мать его хотели в Тынду везти, она отказалась. Решила здесь… то есть – там, на новом месте, в общем… А мои в восемьдесят пятом приехали. Хм! Как раз в тот год, когда понятно стало… Ду… – Поправился: – Глупцы просто…
– Что стало понятно? – нахмурилась Полина.
– Да как… Что рухнет всё скоро, что на хрен эта дорога никому не нужна…
– Нет, вы что, Сереженька?! Тогда, наоборот, подъем страшный был. Новые шестидесятники… Очень светлые несколько лет… буквально два-три года.
Официант принес поднос с горячим:
– Пожалуйста!
Когда ушел, Полина помяла, словно втирая в них крем, руки и сладковато вздохнула:
– Да-а, Сережа, интересный у вас там все-таки мир. Совсем другой мир…
– Да ничего, честно сказать, интересного, – перебил он, уже без спросу налив себе водки. – Яма самая настоящая. Рычать хочется… Там все шизанутыми становятся. Честно. Одни старпёры всё в комсомольцев-первопроходцев играют, другие какие-то гулаговские лагеря ищут, отец мой вдруг кипчаками увлекся. Какой-то исчезнувший великий народ…
