– Т-та-ак, – один из гостей, здоровенный, светловолосый парень в мохнатом просторном свитере, лицом совсем молодой, а в движениях, манерой говорить – матерый мужик, снял со стола бутылку, – счас хлобыснем – и наладится. Самое надежное средство от депрессанта. – Он с хрустом отвинтил крышку, стал наливать в стопочки. – И родоки твои, Серег, дело знают: гляди, огурцы, колбасятинка. Ты только всё, как этот… А, ла-адно… – Поставил бутылку, потер ладони о ляжки. – Ну, вставай давай… Слышь, Серега?..
Второй, худощавый и, кажется, высокий юноша в пиджачке, обидчиво-безнадежно махнул рукой:
– Давай без него. Царевна мертвая.
– Да не. Как?.. Серё-ог! – Здоровый явно терял терпение. – Счас ведь подкину, блин. Знаешь, как в армаде таких лечат? В пять сек! – Помолчал, ожидая реакции на угрозу; реакции не было. – А, хрен с тобой, в натуре! Давай, Олега.
Они чокнулись. Выпили. Не закусили, не выдохнули шумно, будто это была и не водка. Продолжали сидеть, глядя на лежащего.
– Ты пойми, – заговорил Олег резко, так что здоровый вздрогнул, – все же тебе помочь хотят. А ты… как будто мы виноваты, что так… Юрич вот твои рассказы в интернет загрузил, адрес сделал…
– Да ково – Юрич! – возмущенно-добродушно перебил здоровый. – Аньке дал, она сделала. Я-то… – Он с удовольствием усмехнулся. – У нас когда информатика эта была, так я на втором уроке что-то с компом такое сделал – он с ума, короче, сошел. Больше не пускали. Тройбан поставили в конце года… Да и хрен с ним – на халяву, считай! – Оживившись от воспоминаний, Юрич быстро налил себе и Олегу, поднял стопку. – Серег, присоединяйся давай. Расскажи, докуда доехал, чего увидал на белом свете? Ты ж у нас теперь, как этот… как его?.. Конюхов. Ха-ха!
Заметив, что Олег делает знаки, чтоб не дразнил, он отмахнулся:
– Да ладно, Олега, не мимикрируй. Я Серегу в этом плане полностью одобряю. Надо отсюда когти рвать. По-любому… До армады как-то жил и жил. Не тужил. А когда везли нас, смотрю, ни фига ж себе, какая страна-то огромная! Братск проехали, Тайшет, Красноярск, Ачинск. Двое суток, прикиньте! Степи такие начались – одна трава до края… Ла-адно… Сейчас снова тут. И – тоска. У меня, прикиньте, тоска! – Он изумленно выгнул губы, но тут же хохотнул. – Да-а… Поэтому надо сваливать. Только надо как-то с умом, а не так… Детский сад, Серег, если честно. – Юрич помолчал, словно глубоко-глубоко задумался, но через несколько секунд подхватил стопку. – Хлопнем, пацаны, за всё доброе! Чего, блин? – прорвё-омся!
Неожиданно лежащий откинул одеяло и встал, пригладил волосы:
– Да уж… – Сел к столу, взял свою рюмку. – За встречу!
Юрич обрадованно закивал:
– Во, молодец, Сергулёк! Наш пацан…
Олег сидел как бы отдельно, нахмурясь, рассматривал хозяина комнаты. Но когда стали чокаться, тоже произнес свой тост:
– Чтобы побольше пройти дорог и поменьше сделать ошибок!
– Мудро. – Здоровый проглотил водку, на этот раз смачно, протяжно выдохнул; бросил в рот кругляшок огурца. – Ништя-ак!
– Да, – явно с иронией в голосе согласился Сергей, – бухать – лучше всего. Напиться и отрубиться, напиться и отрубиться…
Юрич пожал плечами:
– Вообще-то это самое лучшее. Согласен. Но это не жизнь получится. А в жизни – надо работать. Когда не работаешь, тогда всякое и лезет в башку… Я и не знал, Серега, – голос его изменился, стал суше, – что ты рассказики пишешь. Всё вроде читателем, помню, был, с книжками бегал, а тут… Хм… Но жестоко ты, конечно… – И, досадливо покряхтывая, стал наполнять рюмки.
– Что – жестоко?
– Ну, всех нас описал. Мне Анька в компьютере показала, я почитал – жестоко.
– Зато правду, – произнес Олег.
– Да не знаю. Не думаю, что уж мы в натуре такие дебилы. Вроде, хм, получше как-то.
– Нет, Сережка все один к одному написал… к сожалению…
– А как ты прочитал? – вдруг с тревогой спросил Сергей у Юрича. – Там же дискета была. – Он посмотрел на Олега. – А?
Олег стал оправдываться:
– Дискета, да. Я сам ведь набирал, потом согнал на дискету, отдал вот Юричу…
– А мне Анька в компьютере показала, – продолжил Юрич. – Зачиталась, меня позвала. «Это же ты!» – говорит. Я посмотрел, а там такой… Только имя другое, ну и до армии еще. Обезьян какой-то. Сначала очень хреновато стало, даже идти хотел разбираться, но ты уехал уже… А, ладно, пиши, хрен с тобой. – Он поднял стопку. – Главное, что живой вернулся. Остальное потом… Ну, поехали!
Выпили. Закусили. Разговаривать дальше было вроде не о чем.
– Блин, таким мудаком себя чувствую… – Сергей потер лоб.
– Чего? – не понял сразу Юрич, а поняв, усмехнулся: – А-а, да ла-адно, всяко бывает…
– С таким… с таким пафосом уезжал, втирал Олегычу на станции, как мне там хорошо станет, как людей найду, всё такое… и – вот… – Сергей с отвращением оглядел комнату. – Прав ты тогда был, Олегыч. Смешно получилось… Пока ехал – классно, прямо, наверно, счастье. Сидел, чаёк пил… стакан с подстаканником… Мечтал. Впереди поезда хотелось бежать… Приехал утром, погода классная, солнце, листья под ногами шуршат. «Ну всё, – думаю, – сейчас начнется жизнь»… Целый день по Новосибу гулял… Красный проспект, Оперный театр… На людей смотрел. Своих искал. Казалось, они внешне даже свои. Узнаю. А все бегут, носятся, машины эти. Суетня в сто раз круче нашей. Даже крышак поехал – уже и не соображал, что, зачем, где я вообще… Потом вечер – и куда идти? На вокзале сидел, в зале ожидания, где без билетов… А там сиденья такие, не как у нас, а с этими, с подлокотниками. И не ляжешь. И какие-то бродят… У нас бичи ну, свои все-таки, а там… Страшные. И я среди них.
– Да, – поддержал Юрич, – бичарой счас проще некуда стать. Отцепишься только – и покатился.
– От чего отцепишься? – спросил Олег как-то с вызовом.
– Н-ну от всего вот этого. От родоков, от дома, работы. От жизни нормальной.
Сергей усмехнулся:
– Нет, лучше бичом, наверно, чем так. – И стал наполнять стопки.
– А чего вернулся тогда? Сидел бы в этом своем Новосибе, копейки на вокзале шкулял и смеялся от счастья.
– Струсил, Юрич. Понял, чего я стою… Ничего я не стою… Что, как, выпьем?
– Выпьем, – согласился Юрич, – это дело нехитрое. Но вот меня хоть счас от родоков отцепи – нет, не пропаду. Работа есть. Пускай там три тыщи платят всего, но на самое необходимое хватит. Плюс питание три дня в неделю. Армейку прошел – тоже плюс. И женщина появилась – в любой момент могу к ней переехать. Зовет.
– Что это у тебя за женщина? – недоверчиво прищурился Олег.
– Хм… Не могу называть пока. Нехорошо. Но – кру-тейшая! Сама на меня припала. Я и думать не мог, просто там сидел, в будке своей, смотрел на нее, а она взяла и сама начала. И – в-вот, короче… Ладно, бери, Олега, стопарик.
