— Если приятели Эдварда Миры насиловали женщин, которых я собираюсь засадить, то будь они так же могущественны, влиятельны и богаты, как сам Господь Бог, я их разоблачу.
Ева положила ладони на обшарпанный стол и подалась вперед.
— Эти женщины будут убивать снова и снова. Теперь, когда они ощутили вкус возмездия, что помешает им покарать и других? Один изнасиловал, другой избил подружку, третий домогался. Такой цели вы служите? Если тебя изнасиловали, найди насильника и убей его?
— Нет, не такой цели мы служим, но я не против жестокости как таковой.
— Я тоже.
На суровом лице Липски впервые мелькнула слабая улыбка.
— Мы с вами наблюдаем жестокость каждый день, имеем с ней дело и все же не против использовать ее, чтобы защитить других.
— В данном случае речь не о защите.
— Если эти мужчины — насильники, их смерть защитит тех, кого они могли бы изнасиловать в будущем.
— Разве можно наказывать людей за преступления, которых они еще не совершали? Я здесь не для того, чтобы обсуждать последствия изнасилования для тела, ума и сердца. Я здесь по поводу убийства. Чарити Даунинг, Лидия Су, Карли Маккензи, Эллисон Байсон, Аша Коппола, Лорен Кэнфорд. Вы кого-нибудь из них знаете?
Липски задрала подбородок и скрестила на груди руки.
— Я не могу и не стану разглашать конфиденциальную информацию о женщинах, которые обращаются в центр.
— А как насчет групп поддержки? Сесили Ансон и Энн Вайн работают волонтерами в группах, с которыми вы сотрудничаете. Именем мисс Ансон воспользовались, чтобы заманить в ловушку этого человека. — Ева ткнула пальцем в фотографию Вайманна, сделанную на месте преступления. — Ее время, сострадание и великодушие обратили в орудие чужой мести.
— И я возмущена. — Липски сжала тонкие губы, а в ее глазах сверкнул подлинный гнев. — Только поэтому я с вами и разговариваю. Нет никого добрее Сеси и Энни. Но даже если кто-то из убийц посещал их группы, участницы не обязаны называть себя. А когда называют, ограничиваются одним именем, без фамилии. Без конфиденциальности никуда. Кроме того, я просто-напросто не знаю всех женщин, которые ходят на группы. Слишком мало часов в сутках, чтобы уделить время каждой.
Ева глянула на напарницу.
— Может, вы узнаете их в лицо? — сказала Пибоди, доставая фотографии. — Кстати, я хиппи.
Липски приподняла брови и улыбнулась чуть шире.
— Коп-хиппи? Большая редкость.
— Балансирую между двумя крайностями. Но одному меня научило и мое воспитание, и работа. Хладнокровная месть не исцеляет, мисс Липски. Она лишь сильнее разъедает рану. Эти женщины не обретут покоя, не изгладят память о той боли, которую им причинили. Если их не остановить, они никогда не оправятся от того, что с ними сделали. Так что…
Пибоди подняла фотографию Лорен Кэнфорд, затем Аши Копполы. Ева заметила на лице Липски облегчение, которое длилось, пока Пибоди показывала ей фото Эллисон Байсон.
— Не думаю, что когда-либо видела кого-то из этих женщин.
— Еще несколько.
Пибоди продемонстрировала фото Лидии Су.
Должно быть, Липски отлично играла в покер, однако ее умений оказалось недостаточно, чтобы полностью скрыть мелькнувшее в глазах узнавание. То же самое повторилось и с Чарити Даунинг.
Ева открыла было рот, но тут Пибоди подняла фото Карли Маккензи, и она заметила на лице Липски нечто новое. Замешательство и, кажется, глубокую скорбь.
— Вы узнали последних трех, — объявила Ева.
— Ничего не могу вам сказать. — Однако ее темные глаза ясно говорили: «Да». — Даже если у вас будет ордер.
— Мы не собираемся получать ордер. Я могла бы пригрозить, что арестую вас за препятствие следствию или выдвину обвинение в пособничестве, если вы свяжетесь с кем-то из подозреваемых. Ничего подобного я делать не стану, однако повторю еще раз: если вы попытаетесь с ними связаться, они немедленно убьют человека, которого похитили, и, скорее всего, сбегут. Это убийство будет на вашей совести. Я хочу найти их, остановить и выслушать.
— Я не оправдываю убийства, — Липски опустила взгляд на снимки с места преступления. — Не оправдываю подобного возмездия. Но преступники понесут долгое и тяжкое наказание. Жертвы снова станут жертвами — по собственной вине, да, но и по вине закона.
— Закон бывает холоден и суров. Я тоже. Закон бывает слеп, но я-то не слепа. Мне нужно их выслушать. Обе мы знаем: моя напарница права. То, что они делают, будет лишь сильнее разъедать рану, пока кроме раны ничего не останется. Не мешайте мне делать свое дело.
— Я не стану никому звонить — даю слово. Потому что знаю, что такое справедливость, а то, что они совершили, несправедливо. Но если арестуете кого-то из них, свяжитесь со мной. Хочу быть рядом. Сделать для них все, что смогу.
— Обещаю.
Пока выбирались из тесного кабинета, шли по коридору и спускались по лестнице, Ева говорила по телефону.
— Бакстер, три имени подтверждены: Даунинг, Маккензи, Су. Жди одну или всех сразу.
— Значит, их три.
— Похоже на то. Мы едем брать Маккензи. До нее ближе всего. Сообщу, когда арестуем всех трех. Продолжайте сидеть в засаде.
— Разослать ориентировку? — спросила Пибоди, труся вслед за Евой.
— Пока не надо. Нужно отвезти их в участок, надавить немного. Кто-нибудь из них непременно расколется. Пошли наряд за Су — двух копов на квартиру, двух в офис. Мы с тобой заберем Маккензи, а затем и Даунинг прежде, чем они узнают, что мы едем.
Ева врубила сирену и заглушила ее только за квартал до дома Маккензи. Вместо того чтобы искать свободное место, она включила сигнал «На дежурстве» и припарковалась во втором ряду, не обращая внимания на возмущение водителей и злостное нарушение общественного спокойствия.
— Наряд уже в пути. Даже если Липски нарушит слово — а я так не думаю, — она не успеет предупредить всех трех.
— Я не об этом беспокоюсь.
Ева воспользовалась универсальным ключом и побежала вверх по лестнице.
— Штаны велики… штаны велики… — пыхтела у нее за спиной Пибоди.
— Хватит думать о собственной заднице!
На этаже Маккензи Ева перешла на шаг. Она позвонила, подождала немного и принялась колотить кулаком в дверь.
— Этого я и боялась.
Ева позвонила в дверь напротив.
— Я же сказала, что сейчас спу… — Открывшая женщина оборвала себя на полуслове. — Вы кто?
— Полиция Нью-Йорка. — Ева предъявила значок. — Где Карли Маккензи — ваша соседка из квартиры напротив?
— Мне-то откуда знать? — Женщина наморщила лоб под большой мохнатой шапкой. — Послушайте, я опаздываю. Уже собиралась выходить. — Как бы в доказательство она застегнула пальто. — Да и вообще мисс Маккензи, кажется, уехала.
