— Ошибаетесь. Вы сообщили, что ваши родители состояли в открытых отношениях, однако каждый из вас помнит лишь один случай, когда женщина вашего отца заявила о себе. Значит, обычно они вели себя деликатно и не создавали проблем, когда роман подходил к концу. Итак, насколько вам известно, ни одна из них не устраивала скандалов и не угрожала ему?
— Он бы их уничтожил. Не в буквальном смысле, — поспешно добавил Нед, — а во всех прочих. Если бы они хотя бы заикнулись о том, чтобы поднять шум, отец объяснил бы, каким образом может разрушить их жизнь, карьеру, семью. Он мой отец, и я хочу, чтобы его убийцу поймали и засадили за решетку, но человек он был мстительный и беспощадный, а о предательстве не забывал никогда.
— Может, пока хватит? Ужасно говорить о нем такие вещи… — Глаза Гвен вновь наполнились слезами.
— Конечно. Вы очень нам помогли.
— Тогда я хочу домой, к семье.
— Я тебя отвезу.
Нед поднялся на ноги.
— Не нужно.
— А что, если попросить Зои привести детей? Могли бы вместе посидеть у тебя.
Гвен закрыла глаза.
— Было бы прекрасно. Приехала наша тетя — мамина сестра. В ней мама сейчас нуждается больше всего. А мы с братом будем держаться друг за друга.
Именно так они и поступят, подумала Ева, когда Нед и Гвен ушли. Будут держаться друг за друга.
— Тяжело, наверное, расти в такой семье, — заметила Пибоди. — Ходить по струнке, видеть, что родители не способны на настоящую любовь и верность.
— Они вырвались на волю, — ответила Ева. — Нашли собственную любовь и верность.
Она вернулась к себе в кабинет, сделала кое-какие записи. Немного поколебавшись, все-таки отправила копию Мире. Возможно, ей тяжело будет читать то, о чем рассказали племянники. С другой стороны, Мира наверняка знает и так.
Внезапно Ева осознала, что тоже хочет домой. Она собрала вещи, взяла пальто и тут совершила ошибку — ответила на телефонный звонок. Консультант по связям со СМИ сообщил, что от нее ждут официального заявления по делу Миры. Ева даже не стала возражать — знала, что никуда не денешься. Она вышла в «загон» и приблизилась к столу Пибоди.
— Сейчас сделаю заявление для прессы и поеду домой. Мне нужен отчет по мужьям подозреваемых и проверенным алиби. Можешь подготовить здесь или дома — главное, чтобы я получила все к вечеру.
— Поработаю здесь, пока Макнаб не освободится.
— Отправь копию Мире, только не по официальным каналам. Все ясно?
— Ясно.
Ева ненавидела эту часть своей работы, но деваться было некуда. Спасибо, что консультант отвел на заявление и вопросы ровно десять минут.
По дороге домой вопросы консультанта продолжали отдаваться у нее в голове:
Правда ли, что сенатора Миру нашли обнаженным?
Почему о его похищении не сообщили сразу?
Участвует ли в расследовании доктор Шарлотта Мира?
Числится ли профессор Деннис Мира среди подозреваемых?
Долго ли сенатора Миру пытали, прежде чем убить?
Господи, думала Ева, разве посторонние имеют право знать такие подробности? Именно так она и ответила консультанту, прежде чем уйти.
Домой, повторяла она про себя. Позаниматься в тренажерном зале и поплавать в бассейне, прежде чем снова приступить к работе. Чтобы хоть как-то скрасить омерзительный день. Сначала тренажерный зал, потом бассейн, решила она, въезжая в ворота. Полчаса на одно, полчаса на другое. Итого — час на отдых, а потом продолжить на свежую голову.
Один вид родного дома помог ей немного успокоиться. И почему разговор с Недом и Гвен так на нее подействовал?.. Отпрыски сенатора росли, не зная побоев и унижения, пользовались всеми возможными благами. Их детство нисколько не похоже на ее собственное. Но пока Ева слушала брата с сестрой, в душе поднимался застарелый ужас и тошнотворные воспоминания о страхе и беспомощности.
Нужно переключить внимание, думала Ева, паркуя машину. Для начала обменяться парочкой колкостей с Соммерсетом — полностью отойти от воспоминаний. Однако Соммерсета в прихожей не оказалось, и это еще больше выбило ее из колеи. Он же должен быть здесь — рыскать, ухмыляться, делать дурацкие замечания!
— Рано? — бормотала Ева, поднимаясь по ступенькам. — Ну да, вернулась пораньше. Специально, чтобы посмотреть, как ты выползаешь из гроба… Эх, такая реплика пропала даром!
Ева пошла было в спальню, однако передумала и направилась в кабинет. Надо оставить вещи и обновить доску.
До кабинета оставалось еще несколько шагов, когда раздался голос. Женский голос.
Кто-то напевал себе под нос.
Что еще за чертовщина? Какой-нибудь домашний робот? Но разве они напевают?
Ева шагнула в дверь.
Нет, не робот, а гламурная рыжая красотка с планшетом в руках. Рыщет по ее, Евиной, территории, мурлыча дурацкую веселую песенку!
А где же доска с материалами?.. И кто, черт возьми, эта женщина в каблукастых сапогах до самой промежности, которая разгуливает по кабинету… и садится своей тощей задницей на ее, Евин, стол?!
Ева сбросила пальто, положила руку на рукоять шокера.
— Ты кто такая?
Рыжая тоненько взвизгнула и соскочила со стола. Потом прижала руку к высокой груди и вытаращилась на Еву.
— Боже, как вы меня напугали!
— М-да? — По-прежнему держа руку на шокере, Ева шагнула внутрь. — Хочешь по-настоящему испугаться? Я это устрою, если сейчас же не назовешь свое имя и не объяснишь, как ты сюда попала.
— Меня зовут Шармен. А вы, должно быть, лейтенант Даллас. Приятно познакомиться. Я как раз снимала мерки.
— Что еще за мерки?
— Мерки для… Ох, никак не могу прийти в себя. Вы и правда меня напугали. Вообще-то я не должна ничего вам говорить, но Рорк…
И тут он появился собственной персоной.
— Прошу прощения, что прерываю. Не могли бы вы… Ева?!
Рорк увидел ее взгляд, позу, руку на шокере и вздохнул:
— Ты сегодня рано.
— Ну да. Кто это и что она делает в моем кабинете?
— Шармен Делакруа, лейтенант Даллас. Шармен — дизайнер по интерьеру. Я работал с ней над несколькими проектами, в том числе над твоим додзё.
— Удивительно минималистичный стиль, — вставила Шармен, — однако не чопорный и не спартанский.
Рорк осторожно встал между ней и Евой.
— Вы сделали все, что нужно?
— Все. Прямо не терпится начать! К следующей неделе подготовлю несколько вариантов. Приятно было познакомиться, — обратилась она к Еве. — Я знаю, где выход.
Ева подождала секунд пять, пока не смолкнет стук каблуков, и обрушилась на Рорка:
