— Один слон перетек в другого?
— Не слон, а сон. Хотя слон, собственно, тоже. Я его допрашивала. «Речь идет о покушении на убийство, мистер Слон. Но если вы готовы сотрудничать, я проведу это дело как простое нападение».
Рорк хохотал так самозабвенно, что Галахад совершил еще одну попытку подобраться к вафлям. Рорк отмахнулся от него рукой.
— Ну как тебя не обожать?! «Мистер Слон»…
— Во сне все было предельно серьезно. Этот чертов слон — единственный вещдок, и тот просто попался преступнику под руку. К делу он не относится.
— Им ударили дорогого тебе человека.
— Кстати, надо будет заехать сегодня к Мирам, если успею. — Ева машинально достала из вазочки крупную ягоду ежевики и задумчиво уставилась на нее. — Что-нибудь купить? Ну, там, цветы?..
— Полагаю, что это обязательно, но получить цветы или небольшой сувенир всегда приятно.
— Ладно, посмотрим, как сложится. — Она доела последнюю вафлю. — Сейчас проверю кое-что, позвоню Мире и буду трогаться.
— Сообщи, если сенатора найдут — хоть живого, хоть мертвого.
— Хорошо.
Ева встала, застегнула кобуру, накинула пальто.
— Встречаюсь сегодня с Надин, — сказал Рорк. — Она сократила список потенциального жилья до двух пунктов: бывшего склада, который можно перестроить, и трехкомнатной квартиры в Верхнем Вест-Сайде.
— Что за квартира? Что-нибудь вроде пентхауса? Современное здание, великолепная охранная система, всяческие удобства?
— Именно так.
— Пусть покупает квартиру. Надин, наверное, кажется, что склад — это круто. Она уже думает, как его отремонтировать, сделать конфетку, но у нее ведь голова пойдет кругом. Да и когда ей? Передача на канале 75, книга и все такое… — Ева глянула на Рорка: — Оба здания принадлежат тебе?
— Да. Надин уже отвергла несколько вариантов. Попросила меня предложить два своих и показать ей сегодня. Ее мучают кошмары, и она хочет поскорее съехать со старой квартиры.
— Говорила же ей не открывать эту чертову дверь, — проворчала Ева. — Пентхаус, и точка. — Она нагнулась к Рорку и поцеловала его. — До скорого.
Он притянул ее к себе для второго поцелуя.
— Береги моего копа.
— А у меня есть выход? Ты ведь должен сказать мне кое-что через тридцать лет. Пентхаус, — повторила Ева, направляясь к двери. — Передай Надин: хватит копаться — пусть покупает.
Еве казалось, что она выехала заранее — даже слишком рано, — но на дорогах были сплошные пробки. Наконец она добралась до Крайслер-билдинг, недоумевая, почему бы людям не перейти на надомную работу и не оставить улицы тем, кому они действительно нужны. Она с трудом нашла место для парковки и последние два квартала проделала пешком.
Рорк оказался прав: утро и впрямь выдалось холодное. Небо нависало морозным бледно-голубым куполом, воздух тоже был морозный и бледный. Пытаясь согреться, Ева сунула руки в карманы пальто и обнаружила там перчатки. Новые, с пушистой подкладкой, напоминающей теплое облако. Скоро она опять их потеряет, а сейчас они очень даже кстати.
Ева хотела позвонить Пибоди и спросить, когда та приедет, но тут заметила напарницу на переходе. Невозможно не узнать розовое пальто в гуще черных, серых и темно-синих. Цветастая шапка на коротких темных волосах, длиннющий шарф — на этот раз в голубых разводах. Пибоди было видно за шесть кварталов.
Ева подождала, пока напарница перейдет через дорогу.
— Как мистер Мира? — первым делом спросила Пибоди. — Ты сегодня ему звонила?
— Еще нет. Боюсь разбудить.
— А вдруг у него сотрясение мозга?..
— Мира мигом отвезет его в больницу, если понадобится. Вчера, когда я отправила их домой, он уже вполне оправился.
— Поверить не могу, что кто-то на него напал!
— Скажи спасибо, что не убил.
Ева направилась к величественному зданию в стиле ар-деко.
— Даже не подозревала, что они с сенатором Мирой родственники, — сказала Пибоди. — Трудно представить себе двух менее похожих людей.
Толкнув дверь, Ева удивленно глянула на напарницу:
— Ты знаешь Эдварда Миру?
— Знаю. Не лично, разумеется, а как политика. Я же хиппи, — напомнила Пибоди. — Не согласна почти со всем, что он пропагандирует… — Пибоди умолкла, вертя головой и глазея по сторонам. — Вот это круть! Никогда здесь не бывала.
— Хватит таращиться! — Для убедительности Ева ткнула ее локтем в бок. — Ты же коп, черт побери!
Зрелище и правда было впечатляющее: огромный, высотой в три этажа вестибюль, красные с золотом мраморные стены, блестящий золотой пол и величественные колонны.
Но копам не положено таращиться с открытым ртом, словно туристам.
Обогнав по-прежнему глазеющую по сторонам Пибоди, Ева подошла к одному из информационных экранов.
«Добро пожаловать! Пожалуйста, сообщите, куда вы хотели бы попасть».
— Институт Миры, — произнесла Ева.
Изображение Крайслер-билдинг растаяло и сменилось логотипом института.
«Институт Миры занимает тридцатый и тридцать первый этажи. Главный вестибюль находится на тридцатом этаже. Для получения более подробных сведений назовите, пожалуйста, нужное вам лицо или отдел».
— Приемная руководства.
«Пожалуйста, пройдите на контрольно-пропускной пункт для прохождения досмотра. Приятного визита и хорошего дня».
Как только Ева отвернулась от экрана, к ней шагнули двое охранников в форме.
— Покажите руки и следуйте за нами.
Уже успели просканировать, подумала Ева. Среагировали на наличие оружия.
— Полиция Нью-Йорка. Сейчас достану значок, договорились?
Ева двигалась очень медленно — на случай, если у кого-нибудь из охранников палец дрогнет на курке шокера.
Один из них взял у нее значок, приложил к карманному сканеру.
— Лейтенант, — произнес охранник, возвращая значок. — Ваш тоже, пожалуйста, — обратился он к Пибоди.
Окончив сканирование, охранник кивнул, а его напарник отступил в сторону и проговорил что-то в пристегнутый к лацкану микрофон.
— Можете идти. Воспользуйтесь левой группой лифтов и поднимитесь на тридцатый. Я предупрежу, чтобы вас пропустили, иначе опять придется проходить досмотр. У них там своя охрана.
— Благодарю.
Они пересекли вестибюль и присоединились к маленькой шумной группе садящихся в лифт. Ева чувствовала запах кофе в чьем-то пластиковом стаканчике — такого сладкого, что сводило зубы, — а также аромат приторно-цветочных духов. Две женщины щебетали словно райские птички о том, как бы заскочить на распродажу во время обеденного перерыва. Мужчина в папахе бубнил в телефон что-то насчет совещания в девять. Если бы Еве пришлось работать в офисе, она бы точно выбросилась в первое же окно.
