— А-а-а!!! Я выиграла-выиграла-выиграла!!!
С трудом подавила желание зажать уши.
— Ррр-иу! — взъерошенный Марр, который успел задремать, взмыл к потолку.
— Марр, а ну вниз!
Виар спустился, и я притянула его к себе. Мало ли кто там еще завизжит. Зато теперь я была почти готова присоединиться к Танни в ее нелюбви к этой девице. Верещала она так высоко и препротивно, что мои уши свернулись в трубочку, словно умоляя о пощаде. При этом она еще запрыгала и захлопала в ладони так, что они наверняка должны были загореться от усердного трения.
Хм…
Покосилась на свои руки — сейчас они совершенно точно не горели.
Утром голова была забита другим, даже не успела спросить. А сейчас едва могла вспомнить это чувство: такое согревающее тепло, похожее на то, что вливал в меня Рэйнар, чтобы восстановить силы… Так, все, хватит. Ладони выглядели чистенькими, никаких иртханских сюрпризов на них не проявилось. Может, дело и не в моем огне вовсе, просто отлежала там. Ну или что еще. Спрошу на следующем занятии.
— Вот же зад… — Танни осеклась и просто сердито щелкнула пультом. — Нет, ты вообще это видела? Какой ей замуж за генерального менеджера «Далленж Электрик»?
«Далленж Электрик» — крупное промышленное предприятие Мэйстона. Корпорация, которая производит аккумуляторы для флайсов и обеспечивает ими всю Аронгару. Полезное будет замужество, да. Кстати, шоу довольно-таки популярное и отменно держит рейтинги. Финалистки, которые остались за бортом, потом чаще всего подаются в модели (если они уже не там). Сам генеральный менеджер, к слову, больше напоминал кинозвезду и так ослепительно улыбался в камеру, что его рекламные агенты танцевали джумбийские танцы в балетных пачках и подсчитывали прибыль.
— А может, ему нравятся такие женщины?
Танни фыркнула.
— Эй, что за скептицизм?
Сестрица пожала плечами.
— А ты мне подарок уже купила?
Глаза невинные-невинные, примерно такие были у Марра, когда он стянул вырезку, которой предстояло превратиться в жаркое.
— Нет.
Знаю я ее. Облазит всю квартиру, пока меня дома не будет, и найдет ведь. Пару раз уже так прокололась, больше не хочу.
Танни нахмурилась было, но потом снова улыбнулась.
— Ладненько, я побежала. Мы с Миком еще договаривались вечером пообщаться по видеосвязи.
— Удачи, — помахала сестре и принялась усердно чесать Марра.
Он радостно тыкался носом мне в руку, и на сердце становилось теплее. Ничего, вот посижу с ним, потом перекушу и поднимусь к себе. Лягу спать, завтра все начнется по новой — распевки, занятия, подготовка к выступлению в Ландстор-Холле. Дубликат ключей надо сделать опять же, когда Танни будет в школе. А пока можно и за горячим ухом почесать, за шерстинки легонько подергать. Когда я так делала, Марр начинал уворачиваться и пытаться подсунуть голову под другую ладонь, чтобы гладила нормально, а не занималась ерундой.
То и дело смотрела на телефон, но он молчал. Дисплей оставался темным, и в этой темноте скрывалась вся наша переписка с Халлораном. Наверное, это глупо. Ждать. Я решила повозить мобильный по ковру и чуть за это не поплатилась: зубы виара клацнули в миллиметрах от тонюсенького смартфона.
— Марр! — зашипела я. — Сколько раз тебе говорить, не делай так!
Виар сделал вид, что такого предупреждения не было. Обиженно вздохнул, выпустил из носа струйку дыма и улегся ко мне попой. Я же все-таки набрала сообщение: «Спокойной ночи». С минуту смотрела на него, а потом нажала «удалить».
Если это пламя так жжется сейчас, то что же будет дальше?
В сплетенье рук, в фейерверке звезд
Мы ступили с тобой на хрупкий мост.
Он так высоко, что рябит в глазах.
Посмотришь вниз — и сорвешься… ах!
Есть в песнях с быстрым ритмом что-то игривое. Это передается и публике: усталость, которая навалилась на людей за день, отступает. В глазах загораются огоньки, ты чувствуешь, а иногда даже слышишь, как притоптывают под столами каблучки. Мужчины ослабляют галстуки и откидываются на спинки кресел, притягивая к себе своих спутниц или расслабляются в компании друзей и дорогого алкоголя. Аплодисменты начинаются задолго до того, как заканчивается песня — просто кто-то пару раз хлопнет в ладоши в такт музыке, а остальные тут же подхватывают. Они звучат над сценой, затихают, только когда голос снова вливается в аккорды:
Здесь страховки нет, правила игры:
Под мостом небеса, над нами — обрыв.
Шаг вперед — провал, за спиной — огонь,
Танцуем над бездной ладонь в ладонь.
Дрэйк поймал мой взгляд и привычно подмигнул. Пожалуй, он единственный не встретил меня в Ландстор-Холле как чужой. Танцовщицы отводили глаза, Эвель вела себя подчеркнуто вежливо, но очень холодно. Даже Смерч не отвешивал шуточки, ставшие неотъемлемой частью его образа. В гримерной, из которой я в последний раз вылетела, как ужаленная (буквально), тоже было не по себе. Особенно когда вместо Клари появилась высоченная худощавая брюнетка по имени Лигрисс. Я попыталась поговорить с новенькой визажисткой, но та отвечала односложно, и разговор сдулся. Мы с ней видели друг друга в первый раз, но молодая женщина вела себя настороженно — видимо, успела наслушаться сплетен.
Мы будем танцевать, пока сердца стук
Течет сквозь нас в лабиринты рук.
Я дышу тобой, ты смотришь мне в глаза.
Это не остановить, отказали тормоза…
Мои тормоза отказали так точно. Иначе с чего я сегодня весь вечер рассматриваю ложу.
Последний проигрыш поглотили овации. Дрэйк привычно крутанулся на стуле и направился ко мне — вместе благодарить гостей за внимание.
— Мы скучали, Бриаль! — крикнула молоденькая девушка.
— Дрэйк, ты душка! — завизжала дама постарше.
Я упорно заставляла себя не смотреть в сторону ложи, с которой началось мое знакомство с Рэйнаром. Сегодня там кто-то был: едва уловимо шевельнулась занавесь, но приглушенный свет не позволял разглядеть ничего дальше лакированных перил. Хотела бы я, чтобы он пришел? Безумно. Точно так же, как сегодня весь день хотела набрать его номер. Вместо того чтобы заниматься, раз десять перечитала нашу переписку. Вот что это, спрашивается, за помешательство?
— Спасибо! Спасибо большое. — Я улыбалась в зал, но сегодня сама себе казалась чужой. — Я тоже по вам скучала!
Я не кривила душой, но… все же что-то шло не так. Удивительно, впервые за долгое время пение в Ландстор-Холле не приносило мне удовольствия. Размолвки с Вальнаром растворялись в музыке, стоило выйти на сцену, сегодня же я то и дело ныряла в мысли и оставшиеся за спиной выходные. Рольген мне ни слова не сказал, Прист послушно отвез в клуб. Сейчас они, должно быть, дожидались меня на стоянке. Вот так просто я получила назад свою свободу, но почему-то это совсем не радовало.
