– Так там наши?! – орал Переверзев. – Эдик, я ж тебе голову откручу! Чего молчал?
– Так я… это…
– Чего мы тут сидим тогда? Вперед!
– В поход!
– Ура-а-а!
– А это точно земляне? Может, лонгструмпы какие?
– Точно! Я ж в бинокль смотрел. Там люди! У них еще такие штуки летают – есть с крыльями, вроде орнитоптеров, а другие без ничего, обтекаемые такие, быстрые…
– У меня есть конкретное предложение, – докричался Воронин, – составить караван из БМД и двинуться на юго-восток, за горы! Там есть узкий пролив к океану, по нему не проплыть – поток бешеный, туда-сюда мотается, что в прилив, что в отлив. Зато рядом Сегаль видел удобный перевал, там высота всего километра четыре максимум. Нам по силам одолеть все эти километры, так давайте собираться – и вперед!
Начались прения.
– А горючего хватит? – крикнул с места Гоцман.
– Должно хватить! – авторитетно заявил старший механик Васнецов. – Если зальем в баки трех БМД, горы точно перевалим, а дальше можно и пешочком…
– А реки как форсировать? Или Сегаль и броды углядел?
– У нас же БМД!
– Да что вы все ругаетесь? Вам что, охота оставаться? Ну и оставайтесь! А я лично еду!
– Э, э! Нам еще расколоться не хватало!
– Короче! Давайте голосовать! Кто за поход? Поднимите руки!
– Считай, Ленка! Раз, два, три, четыре…
– Кто против? Воздержался? Ага… Пятеро против! Большинство проголосовало за поход!
– Ур-ра!
Трофим Иванович, посмеиваясь, встал и сразу посерьезнел.
– У нас есть и второй пункт, – сказал он. – Что нам делать с «зотовцами» и прочими припевалами Лядова? Луценко мы освобождаем от ответственности, поскольку бывший парторг и бывший комендант ни в чем не замешан…
– Да «лядовцы» просто не взяли его в долю! – послышался крик с места.
– А это уже не важно! Нету нарушения закона? Нету! Следовательно, нет и преступления. Так что будем делать?
Кузьмичев поднял руку.
– Прошу, Георгий! – сказал Воронин и сел.
Полковник поднялся и откашлялся.
– У меня были кое к кому из «зотовцев» претензии, – усмехнулся он, – но я уже получил сатисфакцию. Вы говорите, что делать с преступниками? А ничего не делать. Пусть живут. Здесь! – веско подчеркнул он. – На этом месте. Оставим им все наши балки, и пусть живут как хотят! Такую меру наказания придумали давно – людей вне закона отправляли на поселение в далекие колонии или вообще ссаживали на необитаемый остров. Изгоняли из общества! А за горы двинем на четырех БМД – как-нибудь поместимся. Да нас всего-то человек тридцать от силы!
– Двадцать восемь! – поправил его голос из зала.
– Поддерживаю! – гаркнул Шматко.
– Я – обеими руками «за»! – сказал Гоцман.
– Кто еще за данное предложение? – вскочила Наташа. – Поднимите руки!
– Единогласно! – удовлетворенно сказал директор базы и объявил собрание закрытым.
* * *
…«Зотовцы» унылой толпой стояли у крайнего балка, словно выйдя проводить. Некоторых даже жалко было, может, они и не хотели идти в ЗО, а просто подчинились… Но головы-то всем дадены! Думать надо было…
Кузьмичев обошел базу и вернулся к боевым машинам десанта. В их баки слили все топливо, какое нашлось, – до Города должно было хватить, а вот на обратную дорогу – все. Да и зачем возвращаться?
– Возвращаться – плохая примета, – сказал сам себе Кузьмичев и направился к командирской БМД.
С брони слез Луценко и очень серьезно заявил:
– Я должен остаться. Совесть моя нечиста, понима-ашь…
– Уважаю такое решение, – спокойно сказал Георгий.
Обойдя парторга, он полез на броню.
Ему уже махали Алла с Марком, а с места водителя скалился Переверзев. Полковник устроился и бросил:
– Трогай!
* * *
Красное светило миновало зенит, когда БМД достигли Шумнокипящего залива – океан проник сквозь узкую щель каньона по эту сторону гор и растекся широко, привольно, отражая в воде величественные пики Кругосветных гор.
На гладкий песок с нежным шелестом накатывались волны – жидкий аквамарин! – а валы, колыхавшиеся вдали, принимали насыщенный цвет изумруда в белых, кружевных разводах пены.
Там постоянно грохотала подступающая или утекающая вода. В прилив океан так напирал на горы, что из каньона буквально хлестала пена, с неумолчным грохотом вздымаясь на сотню метров в высоту. Отлив забирал воду обратно, с ревом высасывая ее у залива. Ниагара рядом с этим регулярным катаклизмом казалась журчащим ручейком. Впрочем, стихия бушевала далеко, у самых гор, а на противоположном берегу, куда выехали БМД, – хоть курорт открывай.
Наташа попробовала рукой воду и запищала:
– Ой какая теплая!
Началось Великое Купание. Дружно разоблачившись, в воду бросилась вся экспедиция, включая и Воронина.
Кузьмичев, в черных «семейных» трусах, с интересом наблюдал за женщинами. Их наряды различались весьма существенно – от ужасного закрытого купальника Эллы Наумовны, больше похожего на чехол, до исчезающе малого «мини-бикини» Леночки Полежайкиной.
– И на что же это смотрит полковник, да еще так внимательно? – послышался игривый голос, и Георгий обернулся, расплываясь в улыбке.
Алла стояла рядом, дразняще изогнув бедро, и отжимала обеими руками волосы.
Одним взглядом вобрав и красивый, плоский животик пани Миньковской, и стройные ножки, и тоненькую талию, и высокие груди, неожиданно большие для гибкой девичьей фигурки, полковник сказал:
– Любуюсь видами.
– А-а…
Улыбка замерла на губах Аллы. Девушка выпрямилась, потянулась, прогибаясь томно…
– Пойдем прогуляемся? – предложил Кузьмичев, ощущая непривычную робость.
– Пойдем! – согласилась Миньковская.
Полковник повесил на плечо автомат – «калашников» обжег голую спину разогретым металлом, – взял Аллочку за руку и повел ее по берегу.
Он шел и ни о чем не думал – редкий случай на этой планете. Девушка в голубеньком бикини была скорее раздета, чем облачена, и это подгоняло темную кровь в жилах.
Они перешли высокий песчаный вал, потом еще один. «Панночка» иногда поглядывала на него, но ни о чем не спрашивала. Догадывалась? Кузьмичев снял автомат и бросил его на бурые лохматые шапки высохших водорослей.
Он обнял Аллу и прижал к себе. Дремлющее в нем желание взбурлило, кровь закипела… Георгий начал жадно целовать девичью шею, с замиранием ожидая слова «нет». Не дождался.
