— Куда-то собираетесь?
Я посмотрел наверх.
— Вот — вот. Правильно смотрите. Полиция кстати уже рядом. Но мы можем договориться.
С рабами не договариваются.
— Пошел на…! — я положил трубку, позвал Дэна — полиция уже здесь. Они следят за нами с дрона или спутника.
Дэн выругался.
— И что делать будем?
— Обороняться. Ночью уйдем.
— Да они сейчас подгонят пару тачанок с ДШК и…
— Что-то другое предлагаешь?! — психанул я.
— Есть — подчеркнуто ровно сказал Дэн и пошел в дом с пулеметом.
Но я понимал, что он прав, это очень хреновый план. Местная полиция церемониться не станет — подгонят пару тачанок и разнесут из ДШК всю нашу халабуду. И разбираться не станут. Скажут, что мы террористы. Боевая группа организации Исламское государство. До того устроили перестрелку в центре города. А так пытались… например, совершить покушение на губернатора. Британская разведка подтвердит. Но доблестная афганская полиция окружила террористов, и предложила сдаться. Террористы оказали сопротивление и были уничтожены. Правда это — неправда это — кого это будет волновать, если это произошло в Афганистане? Просто перебили друг друга и все. Нам же проще…
Да если даже мы и дождемся ночи… можно ускользнуть от тупых афганских полицейских… можно и ночи не ждать, смыться во время намаза. Но куда уйдешь от спутника или дрона?
Седа плакала над своим телохранителем. Я и не подозревал, что она может испытывать такие чувства к кому-либо. Я подошел, опустился на корточки рядом.
— Как его звали?
— Явар.
Седа подняла на меня взгляд. Слезы — оставили следы на щеках, измазанных кровью.
— Его звали Явар. Он был сирота, у него даже дома своего не было. Когда мы были в Ташкенте, он жил у моих родителей в махалле
[53]. Работал у них по хозяйству, родители его кормили. Ему ничего не было нужно, понимаешь? Ничего не было нужно…
— Седа…
— И сейчас он…
— Седа, послушай. Надо уходить. За нами следит дрон. Здесь есть кяриз
[54]?
Она отрицательно покачала головой.
— Точно?
— Это новый район. Здесь нет кяризов.
— А подземный ход?
Она снова покачала головой. Ну, вот, собственно, и все.
— Пошли в дом. Надо дождаться темноты.
Седа замотала головой.
— Пошли.
— Я его тут не оставлю.
Я увидел повара с автоматом, подозвал жестом.
— Помоги мне. Перетащим его в дом…
Я сунул руку в карман… сам не знаю, зачем, вспомнил — у меня там перчатки были, надо надеть. Пальцы наткнулись на что-то твердое… знаете, так бывает — вам что-то дают и вы машинально суете это в карман. Я сначала соображал, что это такое еще.
А когда сообразил — понял: это наш единственный шанс.
Когда-нибудь попадали под огонь ДШК? Нет? Мой вам совет — и не попадайте. Не надо. Целее будете.
Нашим спасением — был подвал. Здесь он был. Подвал — это вообще интересная тема на Востоке. У арабов, например, подвала в здании традиционно нет, видимо потому, что в песке подвал не выкопаешь. А вот у их соседей иранцев — подвалы не просто есть — они огромны, порой здание имеет больше подземных этажей, чем надземных, в любом иранском городе, видя стройку, ты поражаешься, какой они копают громадный котлован
[55]. Это потому, что персы спасаются под землей от жары, там даже днем не так жарко, земля не прогревается, и конденсируется влага. Мазари-Шариф был городом на севере с большим влиянием Ирана — так что подвал на вилле был и очень капитальный, бетонный.
Узбеков — было трое… точнее, остался уже один. Говорили, что служили в армии, но по факту — если и служили, то в стройбате где-нибудь, наверное. Но вот оружия на вилле — мы нашли как минимум на усиленную роту. Нашли даже АГС-17, только им тут не воспользоваться. Видимо, узбеки к чему-то здесь готовились и вилла должна была стать точкой сопротивления в случае чего.
Получив первый отпор и потеряв несколько человек — афганцы отступили, подогнали тачанки и начали жестокий обстрел. Но обстреливать низ первого этажа и подвал они не могли. Миномет применить тоже не могли — накрыли бы своих, это точно. Могли бросать гранаты, что и делали, видимо, используя пращу. И расставили снайперов.
Поэтому, я пока лежал на полу. Тут дверь открыта, снайпером не просматривается. А если пойдут в атаку — у меня есть ПК. И у Дениса — он правее лежит — тоже ПК. Оставшиеся в живых узбеки — один целый один раненый — смотрят за тылом.
По уму — я бы пошел в атаку, мы бы раскрылись, и тут бы ударили снайперы. Тут выбора нет, одно из двух — или тебя убирают снайперы или штурмовая группа. Но они не идут в атаку. Потому что поняли, что просто так нас не взять — и сейчас отсиживаются.
Наверное, ждут танк.
И я жду.
Дождусь ли — вопрос. Мне обещали помощь. Но зная афганцев, я понимаю — могли солгать? Запросто могли.
— Дэн! — крикнул я.
— Ау!
— Ты когда-нибудь так попадал?
— Так — никогда.
Хорошо, что живой.
И я — так никогда не попадал. Чаще всего я был на стороне законного правительства и был в числе осаждавших. Иногда осаждали меня — но можно было ждать помощи. Но самому быть на положении осажденного террориста — такого еще не было.
Через мегафон с улицы что-то заорали. Да пошли вы! И тут я услышал далекий шум двигателей… похоже, кавалерия прибыла.
— Дэн, две минуты!
— Принял!
Лестница в подвал была прямо у меня за спиной — капитальная, бетонная лестница. Седа сидела внизу на ступеньках, набивала автоматные магазины — патрон за патроном, равномерные, монотонные движения. Так лучше — не думаешь ни о чем.
— Седа… послушай меня, Седа.
…
— Сейчас начнется бой. Я тебя сейчас свяжу и оставлю тут. Скажешь, что мы захватили тебя в заложники. Это единственный выход. Карту памяти спрячешь… не мне тебя учить. Ты должна выжить — иначе все будет напрасно. Поняла меня?
