На самом деле это выглядит некоторым преувеличением. Граф Иоганн фон Кленау, войска которого составляли крайний левый фланг армии союзников, был отделен Плауэнским оврагом, и он опоздал прибыть туда, где Мюрат громил австрийскую пехоту. А происходило это так. Кирасирская дивизия под командованием генерала Бордессуля атаковала австрийскую дивизию, построившуюся в каре. Генерал Меско фон Фельзё-Кубини отказался сдаваться, и тогда Бордессуль выехал вперед и крикнул, что ни одно из ружей австрийской пехоты неспособно стрелять. Меско ответил на это, что его солдаты будут защищаться штыками. Плюс он заявил, что лошади у французов вязнут в грязи по колено, а посему они никому не смогут причинить вреда.
— Я уничтожу ваше каре из пушек! — крикнул Бордессуль.
— Но у вас их нет, потому что они все остались в грязи!
— А если я покажу вам пушки, расположенные позади моего первого полка, вы сдадитесь?
— Конечно! Мне придется это сделать, так как в таком случае у меня не останется ни малейшего способа защиты.
И тогда французский генерал приказал выдвинуть на расстояние не менее тридцати шагов от противника батарею из шести орудий. Канониры, держа в руках запалы, уже готовы были открыть огонь по австрийскому каре. При виде этих пушек генерал Меско и вся его дивизия сдались в плен в полном составе.
Эта неудача австрийцев стала следствием ошибочных распоряжений князя Шварценберга. Войска, стоявшие по левую сторону оврага (всего 25 батальонов и 12 эскадронов в числе до 20 000 человек пехоты и 2000 человек кавалерии), были растянуты на большом пространстве и не имели за собой достаточных резервов. Главная сила этой позиции заключалась в лежавших на ней деревнях, но их заняли и укрепили весьма слабо.
Наполеон был опытным полководцем, и он, разгадав слабость левого крыла противника, сосредоточил против него для нанесения решительного удара значительные силы.
День склонялся к вечеру, но буря и не думала утихать. Земля превратилась в такое месиво, что лошади с трудом передвигали ноги. Кроме того, тогда же получили известие, что корпус под командованием генерала Вандамма, выйдя из Кёнигштайна, оттеснил союзные войска, которые стояли недалеко от крепости, и стал угрожать союзным сообщениям. Все эти обстоятельства в совокупности заставили союзников задуматься о прекращении сражения. Один лишь король Пруссии никак не хотел отступать. Император Александр также желал на другой день вновь начать бой, потому что, по его мнению, успехи противника были не столь значительны.
Однако поражение левого крыла австрийской армии произвело очень сильное впечатление на Шварценберга и главных людей из его штаба. Все они дружно настаивали на необходимости немедленно отступать в Богемию. Король Пруссии пытался возражать, но Шварценберг настоял на своем, утверждая, что австрийские войска не имеют больше ни провианта, ни обуви и что при них практически не осталось боеприпасов. В результате союзные монархи приняли решение отказаться от дальнейших попыток овладеть Дрезденом.
Отступление началось поздно вечером.
А.И. Михайловский-Данилевский свидетельствует:
"Дороги были почти непроходимы, люди и лошади вязли в грязи, войска были утомлены, и наступивший непроницаемый мрак, при сильном дожде и завывании ветра, увеличивал беспорядок. Только и были слышны вопли раненых и ругательства, произносимые солдатами на всех почти европейских языках, ибо кроме русских тут были немцы, поляки, итальянцы, венгерцы и другие".
Общие потери союзников под Дрезденом оцениваются разными источниками в 20 000—28 000 человек. Из 12 000— 15 000 пленных большую часть составили австрийцы. Русских выбыло из строя около 1300 человек (во всяком случае, именно так написано на одной из стен храма Христа Спасителя в Москве).
Генерал Марбо в своих "Мемуарах" потом написал:
"Дождь парализовал огонь пехоты обеих армий и намного замедлил движение кавалерии, поэтому основную роль в сражении сыграла артиллерия, особенно французская. Принимая во внимание большую трудность передвижения по земле, промокшей от проливных дождей, Наполеон приказал вдвое увеличить число лошадей, тащивших орудия, за счет тех лошадей, которых быстро выпрягли из повозок администрации, находившихся в безопасности в городе Дрездене. Поэтому наши орудия нанесли противнику большой урон".
По оценкам этого генерала, в первый день сражения "враг потерял 5000 человек убитыми и ранеными и 3000 солдат были взяты в плен. С французской стороны было убито и ранено 2500 человек, среди них 5 генералов". Во второй день "неприятель оставил на поле битвы 18 знамен, 26 пушек и 40 тысяч человек, из которых 20 тысяч были взяты в плен. Главные потери понесла австрийская пехота, потерявшая двух генералов убитыми, трех ранеными и двух захваченными в плен".
Потери французов под Дрезденом составили не более 10 000 человек (по некоторым оценкам, от 9000 до 12 000 человек). При этом выбыло из строя 15 генералов и около 600 офицеров. И стало казаться, что миф о непобедимости Наполеона вновь ожил.
После сражения расстроенные войска союзников начали отступать на юг, в сторону Богемии. Целью князя Шварценберга, естественно, было прикрытие направления на Вену. Барклаю-де-Толли со всеми бывшими у него войсками было предписано отступить к Теплицу. Туда же перебралась и главная квартира императора Александра.
Генерал М.И. Богданович пишет:
"Наполеон справедливо гордился своим успехом. Ему помогли многие ошибки его противников, но тем не менее изумительна победа, одержанная им над союзниками, имевшими полуторный перевес в силе; у Наполеона было только до двадцати пяти тысяч человек кавалерии, а у союзников до сорока тысяч; войска его состояли почти исключительно из конскриптов (новобранцев. — С.Н.); напротив того, союзники имели в рядах своих много старых солдат; превосходство в артиллерии также было на их стороне. Но все эти преимущества не могли вознаградить недостатка в единоначалии, в быстроте общего соображения и исполнения действий".
Французский военный историк Анри Лашук оценивает итоги сражения при Дрездене следующим образом:
"Все французские войска, воодушевленные присутствием Наполеона, проявили себя при Дрездене самым лучшим образом… Увы, замечательная победа при Дрездене, эта новая демонстрация полководческого искусства Наполеона, была в значительной степени сведена на нет неудачами других военачальников, командовавших отдельными группировками Великой армии в Германии".
А вот вывод, сделанный всегда объективным военным историком Дэвидом Чандлером:
"Дрезден встал в один ряд с Лютценом и Бауценом в растущем списке практически ненужных побед Наполеона".
Итак, войска союзников стали отступать на юг, в сторону Богемии.
Увидев это, Наполеон решил, что его корпус под командованием генерала Вандамма успеет опередить русских и пруссаков и атаковать их с тыла.
При успешном выполнении Вандаммом поставленной перед ним задачи для союзных войск могла сложиться крайне опасная и даже критическая ситуация. Но на пути корпуса Вандамма (а у него было около 35 000 человек) близ местечка Кульм, что в сорока километрах к югу от Дрездена, оказался 10-тысячный отряд под командованием графа А.И. Остерман-Толстого.
