— Эко глупый! Как тугутка. А слет зачем? — И уже к больному: — Синий цветок кушай?
Тот некоторое время пространно смотрел на окружающих, потом отрицательно закачал головой:
— Не знаю… Ничего не знаю. И вообще что происходит?.. Голова, как чурка под топором, трещит, раскалывается. И где мы?..
— Мы, тетушка, ему красных якот тавали, немного, — вступила в разговор Уля.
— Красные якоты карашо. Жив, значит, теперь не умрёт.
— А, может быть, это от переутомления? — задумчиво произнёс Сергей. — Горы, высота. Так тоже бывает… Как у него, — показал взглядом на Костю.
— А как пыло? — насторожился Загбой.
Сергей вкратце рассказал ситуации вчерашнего дня с того момента, как их оставил Загбой, как в него и Улю Костя стрелял из револьвера… Для Кости рассказ оказался невероятным. Он действительно не помнил всего, что делал. Был не в себе. Загбой внимательно выслушал всех, долго курил, а потом, поочередно посмотрев на присутствующих суровым взглядом, сделал свой вывод:
— Это Кучум гневается. Не пускает нас к себе. Нельзя хоти тута, на голец. А что телай, отнако? Хоти нато…
После этих слов на некоторое время замолчал, обдумывая предстоящий поход. Затем, спохватившись, удивлённо посмотрел по сторонам, с удивлением — на погасший очаг.
— Пашто огонь не горит? — сурово обратился к Уле.
Девушка поспешила разводить огонь, но Сергей опередил её, поднёс к щепочкам спичку, запалил смолистые ветки. Уля достала котелок Загбоя, набрала талой воды из проснувшегося ручейка, повесила его на таган. Сергей нанизал на прутики остатки глухаря, зажарил их на горячих языках пламени.
Все это время, пока Уля и Сергей готовили завтрак, Загбой внимательно смотрел по сторонам, на молодых людей, на лежанку из пихтовых лапок, что-то пошарил рукой, внимательно посмотрел на покрасневшие пальцы:
— Отнако ночь карячая пыла?..
Уля поняла, на что намекает дедушка, покраснела до цвета переспелой малины, выстрелила глазами в Сергея и убежала за дерево. Не зная, что делать, растерявшись от слов Загбоя, Сергей нервно ломал сухие ветки и бросал их в костёр. А Загбой опять выдержал паузу, строго спросил:
— Как было, по сертцу или опман?
Сергей потупил глаза, но потом гордо ответил:
— По сердцу, Загбой! И по душе! Люблю я её!
— Эко! Карашо каваришь. Но, отнако, нато и Ульянку спросить, — позвал девушку. — Внуська, хоти ко мне.
Девушка понуро вышла из-за укрытия, нервно перебирая косу руками, подошла к Загбою, остановилась рядом.
— Кавари, как пыло: тепе серце каварило или пыл опман?
Та бросила кроткий взгляд на возлюбленного и тихо прошептала:
— По серпу, тетушка…
— Эко! Карашо, отнако, — шумно выдохнул охотник, широко улыбнулся и, словно забыв о том, что говорил, посмотрел на солнце. — Тень путет кароший. Нато слет топтать, идти талеко.
В это время голодный Костя с жадностью поедал второй прутик с жареным мясом.
ЖЕРТВА БЕЗЫМЯННОГО КЛЮЧА
Где-то глубоко в распадке разом заорали, заговорили собаки. Первым рявкнул напористый Чингар, ему вторила занозистая Кухта, а уж потом, через некоторое время, по всей вероятности, присоединившись к собратьям, яростно завизжала Веста. Загбой остановил оленя, резко поднял правую руку, кротко приказал:
— Ча! Стой!
Караван послушно прекратил движение. Уставшие олени склонили рогатые головы к земле в поисках молодой травы. Участники экспедиции обратили внимание вниз, туда, где работали лайки. Залихватов передал повод Мише, а сам поспешил к проводнику выяснять обстановку. Сергей вопросительно посмотрел на Улю. Девушка спокойно сняла со спины винтовку и, разминая затекшие плечи, равнодушно заметила:
— Собаки зверя нашли, окружили, держат на месте.
— Кого? Медведя или марала? — услышав её ответ, взволнованно спросил Костя.
Уля ещё раз напрягла всё своё внимание и после некоторой паузы дала поясняющий ответ:
— Марала — нет. Марал на ногу скор, от собак убежит. Медведь орёт, рявкает. Это сохатый.
Русские переглянулись, но спорить не стали. Раз она так говорит, значит, так и есть. У этой девчонки опыта больше, чем у них всех вместе. За всё время путешествия Уля не ошиблась ещё ни разу. Остаётся только удивляться, откуда она всё знает?
Подошёл Агафон, хмуро насупил брови:
— Идти надо, что толку зря время терять?
— Что старший скажет, нам исполнять, — даже не посмотрев на него, протянул Сергей и, поправив на плече ремень своего штуцера, зашагал в голову каравана.
Загбой уже спешился с оленя, о чём-то возбуждённо разговаривал с Залихватовым. Тот молчаливо кивал головой, по всей вероятности, соглашаясь с проводником. Сергей уже понял, что предстоит охота, и с некоторым волнением похлопывал по холодному металлу крупнокалиберного центробоя в надежде возможной удачи. Когда он подошёл к ним, всё уже было решено. Загбой проверял пулевые патроны, готовил пальму. Николай Иванович скручивал кожаный маут. Сергей не стал вдаваться в подробности предстоящей охоты, понимал, что все роли уже распределены, просто намекнул, что он тоже желает идти с ними, на что тут же получил положительный ответ.
— Зверя нато топывай, ты налыной, сильный, с нами хоти. Мясо лабазить нато. Кто помогать путет? — намекнул Загбой и подмигнул Залихвагову. — Я маленький, ты голотный. Се-рёшка сгаровый, как амикан. Путем смотреть, как он путет сохатого за рога крутить.
Подошёл Агафон:
— Что, Загбой, надумал?
— Пойтём, отнако, зверя пить. Собаки карашо шипко тержат. Этот путет наш…
— Что собаки? Они каждый день кого-то гоняют. Идти надо, там, на гольце добудем…
— Эко! Турной калава ногами тумай. Гте ты на белках сохатого вител? Сохатый палото люпит, толину. Сохатый на гольце не живи. На гольце олень живи, марал. Зачем нам хутой олень, когда собаки много мяса тержат? Нам толго жить, сохатого хватит на всех. То Кучума — тень хота. Тута уйтём, потом Загбой назат на оленях приетет, мясо заперёт. Правильно я говорю?
Агафон не стал спорить, всё равно эвена не переубедишь, тем более он всегда прав. Хоть экспедиция и небольшая, но продукты тают на глазах. А есть хочется всегда. Пусть добывают зверя, тем более что это не помешает передвижению каравана вперёд. Вот только как идти дальше? Не держать же оленей под грузом.
Загбой как будто прочитал его мысли, позвал Улю к себе, стал показывать дорогу и где останавливаться на ночь:
— Мы, — показал на Залихватова, Сергея и себя, — хоти к собакам. Ты поветёшь караван. Вот так, — махнул головой по хребту. — Потом, отнако, вниз хоти. Там палыпой ключ, много воты, снег тает. На перегу остановитесь ночевать. Штите нас. На тругой сторона путем хоти завтра утром, когта мало воты. Поняла, отнако?
