— Ча! Много дыма не нато. Закпой отин курить путет немного, потом каварить путет.
Переглянулись мужики между собой, но послушались, спрятали табакерки по карманам. Да и следопыт недолго курил, затянулся три раза, густо выдохнул и выбил остатки табака на землю. Спрятал трубочку, покачал головой:
— Гафон тут нет. Гафон другой место, — показал пальцем наверх. — Где-то там, тайга.
— Почему ты так решил? — оживился Костя.
— Дым, табак тянет тута, — показал рукой в глубину подземного хода. — Там есть выхот. Зачем бурундук ситеть нора, когда солнце светит? Два бурундук путут там, — показал наверх, — хотить. Путет хотить, смотреть, что там тругой зверь телай.
— А почему два?! — почти одновременно воскликнули Сергей и Костя.
— Эко! Слепой сапсем, как крот. Потому, что тут два человека хоти. Один сапогах, тругой босиком.
— Как это?
— Тот, кто босиком, раньше хоти. За ним хоти сапогах. Тот, кто сапогах, хромай на левую нога, — следопыт поднялся, показал, как хромал человек. — Правый нога хоти нормально, левый, на носок ступай Польше, на пятку больно. Потом, отнако, человек босиком назат хоти. Сапогах — нет, где-то там остался, — махнул рукой на выход из шурфа.
— Вот это загадка! — переглянулись все.
— Значит, людей было двое. Один из них, Агафон. А тогда кто же второй? — проговорил Сергей.
— Хо! Сказал тоже! Знаешь, сколько на прииске людей? — покачал головой Филя. — Одних старателей около сотни. Да в доме восемь человек. Думай теперь, кто же… Может, кто ещё с ветру, чужак приходил… Загадка!
— И что же теперь?
— Отнако нато гляти, куда хот вети. Потом тумай, — оживился Загбой. — Место и следы много каварить путут. Там витно путет.
Встали, пошли дальше.
— Где мы сейчас находимся? — негромко спросил Сергей у Ули.
Девушка пожала плечами, за неё ответил Филя:
— Этот шурф били братья Приславские лет восемь али девять назад. Хорошо работали, дружно, крепко, как у нас говорят. И жила хорошая шла. Говорят, отсель более трёх пудов золота вынули. Самородки по пять — семь килограммов попадались. А тянется рассечка туда, к дому. Братья говорят, шагами потом мерили, триста сорок шагов, не считая боковушек. Три года семь человек рыли.
— Так когда же это кончится? Мне кажется, уже целый час идём. Так можно уйти чёрт её знает куда, — недовольно заворчал Костя.
— Не бухти, кажись, пришли, — оборвал его Филя. — Вишь, как? Рассечка в гору пошла, знать, на выход.
И правда. Окончились крепи овальным забоем. По всей вероятности, здесь закончилась жила. Покопались братья При-славские туда-сюда, вверх-вниз: нет золотоносного песочка. Бросили, ушли в поисках другого счастья. Однако дальше кто-то другой докапывал, позже. Проход тянется под скалой, без крепей, и больше похож на медвежье чело. Ползти опасно, кажется, что обвалится земля, похоронит заживо. Однако следы ведут туда, люди проходили, значит, и им можно.
Первым Костя полез, за ним Сергей. Загбоя отстранили, нельзя рисковать напрасно человеком. Чувствуется, что вот где-то тут будет выход. А вдруг там, наверху, сидит Агафон? Всадит пулю в Загбоя, не задумываясь. А вот будет ли стрелять Загбой в Агафона — это вопрос.
А ход развернулся вертикально. Сбоку небольшая лесенка в несколько ступенек. Константин заглянул наверх, предупреждающе зашептал:
— Доски. Наверное, крышка или люк какой.
— А что слышно, что там?
Костя долго ждал, прислушивался. Наконец-то ответил Сергею:
— Нет, всё спокойно. Может, спит. Или караулит.
— Так что будем делать?
— Пойдём! — уверенно ответил Костя и решительно полез вверх.
Он осторожно, вплотную подкрался к люку, приложил ухо. Отчётливо услышал, как тикают часы. Больше ничего, ни единого шороха. Подтолкнул плечом крышку, та легко, без скрипа подалась, освобождая проход. Опять прислушался: не вскочит ли кто от неожиданности? Револьвер вперёд, палец на курке! Вытянул голову, какое-то помещение. Внутри никого нет. На полках товар. Вылез, сразу же подал руку Сергею, помог выбраться. Тот, в свою очередь, вытащил Филю, Филя — Загбоя. Последней выскочила Уля.
— Где мы? — закрутил головой Сергей.
— В лавке, у Гафона, — уверенно зашептала Уля, положив руку на узкий, длинный прилавок. — Золотоскупка это. Гляти, сколько товара? Вот весы. Там протукты. А там материя.
— Эко! Хитро думано! Гафон — лиса, хитрый, отнако. Хот пот лавку делай, а никто не знай, — почесал затылок Загбой. — Тута на озеро хоти, никто не знай. И назат хоти, никто не знай.
— Почему никто не знает? — холодно заметил Костя. — Есть ещё кто-то второй. Но кто?!.
— А из лавки как выйти? — спросил Сергей у Ули.
— Здесь три двери, — поспешно ответила девушка. — На улицу, для пришлых, — она подошла к выходу, толкнула дверь. — Закрыто. С той стороны замок. Вот вторая, на конюшню… — И удивлённо: — Но здесь закрыто на крючок!
Костя подошёл, действительно на запоре.
— Значит, Агафон в конюшню не выходил, как говорила Пелагия.
— Он ходи тута, — подсказал Загбой, указывая пальцем вниз, на подземный ход. — Там слеты.
— А где ещё дверь?
Уля осторожно подошла за перегородку, указала на чёрный ход:
— Это выхот в дом, на кухню.
— Так, значит, — негромко протянул Сергей. — Не лавка, а муравейник. Везде двери. Хочешь, туда иди. Хочешь, сюда. Где уж тут Агафона поймать!
— Что там слышно? — негромко спросил Костя.
Сергей приложил ухо:
— Есть движение… кто-то разговаривает, не понять. Посуда гремит. Завтракают?
Немного постояли:
— Что делать будем?
— Не знаю, — неопределённо ответил Сергей.
— Пойдём? — махнул головой Костя.
— Казаки там, наверно, у них карабины… — предупредил Филя.
— У нас тоже не рогатки, — щёлкнул курком револьвера Костя.
— Как пойдём?
Я первый, Серега за мной, Филя — ты третий. Если что, в Агафона стреляйте без промедления, я отвечу… С мужиками попробуем договориться. Ульянка, ты стой здесь, дверь подопри, чтобы не выскочил. Загбой, а ты к выходу из дома, там встань. — И глубоко выдохнув, перекрестился. — Ну, с Богом!
Костя потянул на себя дверь чёрного хода, та без скрипа подалась, тихо, без шума открылась. За печкой темно, ничего не видно, но слышно, как за столом происходит движение: гремит посуда, брякают ложки. Возможно, люди завтракают. Друг за другом вошли в темнушку за печкой, приготовились. Уля закрыла за ними дверь. Всё, отступать некуда. Костя вытянул вперёд револьвер, подался вперёд, сделал несколько шагов, вышел из темноты:
