Арсений Андреевич занимался модным и современным делом —
Интернет-продажами, что приносило ему не только постоянную прибыль, но также
позволяло налаживать связи в самых разных слоях общества. Марина была его
любимицей, и в критической ситуации он, конечно, придет ей на помощь.
Лев Валентинович довел ее до квартиры и немедленно
предложил:
— Может быть, мне побыть с вами? Я просто посижу на
кухне.
Судя по всему, у него была нормальная семья, которая неплохо
его воспитала. Юноши, способные в таком возрасте проявить такт, встречаются все
реже.
— Не стоит, — ответила Марина. — Я приду в
себя, а потом поеду.., на место происшествия. Нужно же мне с кем-то поговорить.
С сестрой, со следователями. И вообще… Необходимо что-то предпринять…
Голова у нее шла кругом, и на самом деле она не очень хорошо
представляла, как будут развиваться события. То, что она не останется в стороне
от расследования, это совершенно точно.
Спасла ее, как ни странно, пресловутая уфологическая
конференция. Следователь действительно разговаривал с ней, но был предельно
вежлив. Милиции удалось довольно точно установить время убийства. Именно в этот
момент Марина сидела за большим столом, а рядом стояла табличка с ее именем.
Мероприятие снимали тележурналисты, было сделано огромное количество записей.
Десятиминутные перерывы, на которые время от времени прерывалась конференция,
не давали возможности съездить домой к Ивану, прикончить его и вернуться
обратно. Кто сказал, что женщина не может сломать шею мужчине, особенно если
она находится в ярости?
Марина рассказала про разрыв с Иваном все без утайки.
Следователь, казалось, был удовлетворен, однако попросил прийти ее на следующий
день для уточнения деталей.
— Возможно, вы что-нибудь вспомните, — с надеждой
сказал он на прощание. — Какие-то звонки, подозрительных знакомых…
Она пообещала подумать и поплелась домой. С большим трудом,
но ей все же удалось подавить желание сесть за руль. Говорят, что водителям
противопоказаны сильные эмоции. Злиться на Ивана было так просто, а принять его
смерть — очень тяжело. Кто-то безжалостно набросился на него в собственной
квартире! А она даже не захотела его выслушать… Как все ужасно!
Чтобы заснуть, пришлось выпить «снотворную таблетку», как
говаривала бабушка. А наутро ее разбудил настойчивый звонок в дверь. Она
прошлепала по коридору, не включая света. За дверью обнаружился Лев
Валентинович с пакетом бутербродов под мышкой.
— Кофе, чай у вас есть? — спросил он с
порога. — Вам нужно хорошо позавтракать.
Решительный настрой, вероятно, являлся следствием
неуверенности — мальчишка боялся, что его выгонят. Проведенные в редакции годы
позволяли Марине смотреть на свежеиспеченного выпускника вуза именно как на
мальчишку. Рядом с ним она чувствовала себя умудренным опытом специалистом.
— Проходи, — велела Марина, отступив в сторону.
Ни он, ни она не заметили, как в темноту коридора легко и
незаметно проникла белая персидская кошка Розамунда, любимица Марининой соседки
по лестничной площадке Маргариты Витальевны Шустер. Розамунда была избалована
сверх всякой меры и ни в чем не знала отказа. Несколько минут назад, когда
глава семьи уходил на работу, она проскользнула мимо него в подъезд, взлетела
по лестнице на площадку верхнего этажа и сидела там до тех пор, пока ее не
спугнул залязгавший лифт. Прижав уши к голове, Розамунда ринулась обратно, и
тут — какая удача! — узрела приоткрытую дверь. Пусть чужая квартира, но
все хоть какое-то убежище!
Пока Марина принимала душ, а стажер накрывал стол к
завтраку, кошка пряталась под кроватью.
— Давай я буду говорить тебе «ты»? — предложил Лев
Валентинович, заглатывая куски омлета, который он сам же и изготовил на
огромной сковороде.
— Давай. Хотя по этикету это должен предложить тот, кто
старше.
— Ну, и насколько ты старше? — презрительным тоном
спросил стажер.
Марина перестала жевать и посмотрела на него с подозрением:
— Только, пожалуйста, не воображай невесть что, хорошо?
Мы будем заниматься исключительно пчелами. Здоровые деловые отношения. Мы
товарищи.
— Я ничего такого и не думал, — соврал Лев
Валентинович, слегка скиснув.
Впрочем, его плохого настроения хватило ровно на две минуты.
Затем здоровый дух победил, и он снова сделался похожим на любопытного
галчонка.
— А о чем тебя расспрашивали следователи?
— Обо всем и ни о чем. Мотив преступления, видишь ли,
совершенно непонятен. Как преступник проник в квартиру? Если убийцу впустил
Иван, значит, он его знал. И вот что важно — из квартиры ничего не похищено. Ни
деньги, ни дорогие вещи… А еще способ убийства — Страшно даже представить
такое. Следователь говорит, убийца был или очень сильным, или находился в
состоянии аффекта.
— Тебе ужасно повезло, что ты сидела на той
конференции, — в очередной раз заметил стажер. — Кому ж еще быть в
состоянии аффекта, как не брошенной невесте?
— Никто никого не бросал, — возразила Марина,
заставив себя проглотить кусок сыра.
Как выяснилось. Лев Валентинович приготовил бутерброды
собственноручно, и отказаться от еды Марина сочла невежливым. Кроме того,
бутерброды были вкусными — мягкое сливочное масло пропитало ноздреватый хлеб, а
на ломтиках сыра лежали прозрачные колесики помидоров и нежные салатные
листики.
— Ага, а ты докажи это ментам, если у тебя нет алиби.
Марина вздохнула, соглашаясь. И тут же сказала:
— Очень мило, что ты проявил заботу, но я не могу целый
день провести взаперти. Мне уже пора собираться на встречу со следователем.
Придется тебе ехать в редакцию одному и там корпеть над пчелиным досье.
— А можно я останусь у тебя? — с надеждой спросил
мальчишка, озираясь по сторонам.
— Зачем это?
— Ну… У тебя так клево. Своя квартира и все такое. Я бы
музыку поставил. Я у тебя халву видел. Можно съесть кусочек?
— Ладно, оставайся, — разрешила Марина. — Ешь
свою халву. И вообще можешь съесть все, что захочется, кроме кактусов.
По правде говоря, было даже хорошо, что он здесь остается. В
трудные минуты всегда приятнее возвращаться в дом, где тебя кто-то ждет, пусть
даже это всего лишь стажер.
— К телефону не подходи, у меня автоответчик. И вообще
— все нужные люди знают номер моего мобильного.
— А если кто-нибудь придет? — спросил Лев
Валентинович, облизывая пальцы. За халву он принялся сразу, как только получил
«добро».
— Действуй по обстановке, — ответила
Марина. — Импровизируй. Если будут спрашивать, кто ты такой, можешь
сказать, что ты сын моей подруги.
— Лучше скажу, что я твой сын.
— Ну, ты не очень-то прибавляй мне годы.
