— А Петя успел положить в сейф книгу? — шепотом
спросила Марина, когда немного успокоилась. Мысль пришла неожиданно.
Олег отпер сейф и отрицательно покачал головой. Ничего.
В помещении царил беспорядок, произведенный явно чужими
руками, однако не чрезмерный. Валецкий отметил про себя, что сумки с
аппаратурой лежат в коридоре, но чемоданчика с книгой нет и среди вещей.
«Может, она у бандитов? — размышляла Марина. —
Похоже, это как раз „мои“ бандиты. И про похищенных людей милиционеры говорили.
Ох, чует сердце, неспроста все это!»
Наконец представители правоохранительных органов собрались
уезжать и попросили Олега проследовать с ними в отделение, чтобы закончить все
формальности. Марине сказали, что она свободна.
Она вышла на улицу и зажмурилась — здесь уже вовсю сияло
солнце: наступило замечательное летнее утро. Грустным взглядом проводив
милицейскую машину, увозившую Олега, Марина огляделась по сторонам в поисках
своей собственной. И не увидела ее. Двинулась вдоль улицы, ища свою старушку.
Куда же Петя ее мог поставить? Куда?
Она прошла из конца в конец улицы, наверное, раз двадцать и
даже заглядывала на сопредельные территории. Машины не было нигде. «Нет, это уж
слишком — теперь еще тачка пропала! Что вообще происходит? Кончится ли
когда-нибудь этот кошмар?»
— Дочка, ты не машинку свою ищешь? — раздался
старческий голос, и Марина, вздрогнув, обернулась. Перед ней на тротуаре стоял
бойкий дедок с газетой в руке.
— Да, — робко улыбнулась ему Марина. — А что?
— А я смотрю — ходишь, ходишь, все машины осматриваешь.
На угонщицу вроде не похожа. Значит, у тебя угнали.
— Как это — угнали? — побледнела Марина. — Вы
видели?
— Я видел, дочка, как ночью одну машину забрали на
этом.., длинный такой. На него еще грузят другие автомобили и увозят.
— Эвакуатор? — воскликнула Марина.
— Да-да, эвакуатор. Я прогуливался у подъезда — собачка
моя попросилась. А мне что — все равно не спится, погода хорошая. Смотрю —
грузят машину. Я подошел и спрашиваю: чего, мол, забираете? Мужик их главный
говорит: бросают где хотят, вот и пусть теперь ищут на стоянке да штраф платят.
— Спасибо вам, дедушка, дорогой!
Очередной раз подивившись тому, какие жизнь закручивает
лихие сюжеты, Марина бросилась к метро — срочно ехать домой и выручать
автомобиль. Она не знала, как это делается, но ее одноклассник был каким-то
чиновником в мэрии и с помощью своих связей вполне мог помочь ей разобраться в
ситуации.
* * *
Одноклассник помог, причем довольно эффективно — днем Марина
уже подъезжала к редакции на своем грязном, но таком родном автомобиле. Прежде
чем запереть его, она окинула взглядом салон и увидела пару черных перчаток,
оброненных кем-то из мужчин. Она решила переложить их в багажник, где у нее был
пакет со всяким нужным в автохозяйстве барахлом.
Открыв багажник, Марина остолбенела — там лежал знакомый
чемоданчик. Максимально закрыв чемоданчик от посторонних глаз собственным
некрупным телом, Марина осторожно, словно там была мина, открыла крышку —
депутатская часть книги находилась внутри и выглядела превосходно. Марина
разглядывала ее одну минуту, вторую. Потрогала пальцем бумагу. Осознала, что
это реальность, и едва не зарыдала от счастья. Отогнав машину на охраняемую
стоянку рядом с редакционным зданием, она подхватила чемоданчик и бросилась
звонить Олегу — судя по времени, его уже должны были отпустить. От волнения не
могла усидеть на месте, выбралась из машины и принялась бродить по тротуару
взад и вперед, беспорядочно нажимая на кнопки мобильника. Видимо, ее мысли были
настолько поглощены книгой, что она не увидела весьма приличной выбоины в
асфальте. Резкая боль в ноге вернула ее к действительности. Чертыхаясь, Марина
в очередной раз набрала номер.
— Я слушаю, — раздался короткий ответ.
— Ты где?
— Дома — в офис пока нельзя. Собираюсь навестить нашего
раненого. А ты?
— Я тоже тут пострадала по глупости — вывихнула ногу,
и, кажется, серьезно. Но я тебе не поэтому звоню. — Марина сделала паузу и
сообщила:
— Она нашлась.
— Кто? — не сразу понял Валецкий.
— Книга. Депутатский кусок.
— Все-таки попала она тебе в руки, — процедил тот
и скомандовал:
— Приезжай, и быстро. Мне не нравится, что ты осталась
с ней один на один.
— Приеду, если получится. Говорю же — нога. Не знаю,
смогу ли машину вести.
— Тогда я сам приеду, жди. Ты где сейчас?
— Около редакции.
— Там и стой, буду через двадцать минут.
Не успела она спрятать телефон в сумочку, как он снова
зазвонил. Она поднесла трубку к уху и услышала голос Тани Зотовой. Заложников
отпустили.
* * *
— Слушай, Колян, ты чего-нибудь понимаешь? —
Карась усиленно тер ушибленную при задержании макушку. Минут десять назад за
ними захлопнулась тяжелая металлическая дверь камеры, и теперь они пытались
осмыслить, что произошло. Пока им было ясно одно — в погоне за проклятыми
кусками идиотской книги, которая зачем-то понадобилась этому шизофренику Клину,
они находят уже третий труп, причем в этот раз их еще и арестовали за убийство,
которого они точно не совершали.
Колян, которому досталось больше всех, тихонько стонал на
полу. Третий бандит, одетый только в кожаные штаны (такую же куртку он потерял
во время потасовки с милицией), только удивленно крутил головой, оглядываясь. В
подобном помещении он оказался впервые, поэтому его здесь интересовало
абсолютно все.
— Колян, да хватит тебе, лучше давай думать, что делать
будем. Версию надо двинуть толковую, тогда, может, и сойдет нам все с рук…
Колян, приоткрыв левый глаз (правый не открывался, так как
был подбит мастерским ударом одного из блюстителей порядка), грустно посмотрел
на подельника:
— Карась, а ты не глянул, записки при нем не было?
— Какой записки? — опешил тот.
— Ну, что если кто эту книгу возьмет с плохими
намерениями, тот умрет… Как в прошлые разы, помнишь?
— Да не смотрел я, — огрызнулся Карась. — Ты,
Колян, совсем с этими записками того…
И он покрутил пальцем у виска.
Колян вдруг вспомнил, кто тут старший, и, приподнявшись,
прорычал:
— Ты, пацан, мать твою, говно зеленое! Еще раз варежку
раскроешь — будешь всю жизнь на дантиста работать!
— Не кипятись, — сразу поджал хвост не
отличавшийся храбростью Карась. — Я же за тебя беспокоюсь.
— Ты за себя беспокойся! Говорил ведь, чтобы этот
придурок, — Колян кивнул в сторону третьего подельника, — на стреме
стоял! А он где оказался? Почему в машине сидел?
