— Я даже не знаю вашего имени.
— Олег Валецкий. А вы?
— Марина Беглова.
— Встретимся завтра, Марина Беглова. Я вам позвоню,
чтобы предупредить — где и когда.
Он развернулся и потопал обратно наверх, оставив ее в
растрепанных чувствах на лестнице. Некоторое время она стояла неподвижно. Потом
приложила ладони к пылающим щекам. Неужели она только что заручилась помощью
настоящего вора? Олег Валецкий — имя в самый раз для афериста. Наверное, это
его воровской псевдоним. Как у артиста — для звучности.
Петя Макухин стоял одним пролетом выше и подслушивал их
разговор. Поманив его за собой, Валецкий направился в комнату, где они
работали, и с победным видом спросил:
— Ну? Что я тебе говорил? Ей не нужно везти шкаф в
Бомбей, ей всего-то требуется украсть книгу. И обрати внимание: как только я
попадаюсь ей на глаза, она немедленно запрягает меня в это дело, — Но ты
же ей представился как вор, — резонно возразил Петя. — Сказал бы
правду, что ты электронщик, и все дела.
— А смысл? Она запрягла бы меня воровать эту чертову
книгу как электронщика. Поэтому какая разница? Так хотя бы интересно.
— По-твоему, воровать — интересно? — не поверил
Петя. — Надеюсь, ты не станешь завтра ей звонить.
— Обязательно позвоню. Я же тебе говорил — между нами
токи. С токами бессмысленно бороться. Она мне понравилась, и я ей наверняка
тоже.
— Может, ты на ней сразу женишься?
— Ни за что. У обручального кольца есть мистическое
свойство — рано или поздно оно начинает сдавливать горло! Кроме того, любовь и
брак — разные вещи.
— Она порядочная, у нее это на лице написано. Она не
влюбится в вора. Воспользуется тобой — и все.
— Как это не влюбится? — оторопел Валецкий. —
Такого просто быть не может. Если уж я положил на женщину глаз, ответное
чувство не заставит себя долго ждать.
— Как же, как же. Помнишь Ванду, вокруг которой ты
скакал, как бешеный барсук? Она не поддалась твоим чарам.
— Ванда была иностранкой, и нашему счастью помешал
языковой барьер. А здесь никакого барьера нет, поэтому все получится лучше
некуда.
— Из воровства не может выйти ничего хорошего. Мы
действительно полезем в окно?
— А у нас есть другой выход?
— Конечно, есть, — оживился Петя. — Спустимся
по лестнице. Брось что-нибудь в форточку. Она подумает, что мы уже внизу, и
затаится. А мы тем временем проскочим на первый этаж.
Валецкий долго бродил по офису, разыскивая подходящий
предмет. Наконец отыскал на подоконнике в пакете засохшую булку, примерился и
швырнул на крышу пристройки. Булка довольно громко ударилась о жесть и
поскакала вниз, производя изрядный шум. Они с Петей метнулись в коридор, оттуда
— на лестницу и помчались вниз по ступенькам со скоростью саперов, точно
знающих, через сколько секунд здание взорвется.
Махнули по дороге охраннику, который сидел в кресле, задрав
ноги к потолку, и пулей вылетели на улицу.
* * *
В любом другом случае Валецкий выдержал бы характер, но
Марина ему так понравилась, что он думал о ней полночи и позвонил в десять
часов утра после трагических размышлений о том, насколько это для нее рано. Она
мгновенно ответила на вызов.
— Это вы! — В ее голосе слышалось явное
облегчение.
— Как насчет того, чтобы встретиться прямо
сейчас? — взял он быка за рога.
— Сейчас? — Марина подумала о Зое Разгуляевой,
которая посадила ее писать идиотскую статью о двух физиках, увлеченных
привидениями. Они ездили по старинным замкам и пытались пометить призраков
кошачьей мочой, обладающей особыми флуоресцентными свойствами. Фотографии помеченных
призраков прилагались.
С другой стороны, сделка, которую Марина заключила с
Валецким вчера ночью, невероятно ее воодушевила. Ее просто распирало поскорее
встретиться и обговорить с ним все детали. Правда, тут вставал
морально-этический вопрос: нужно ли ему рассказывать о подоплеке дела или
просто дать задание, ничего не объясняя?
Он сидел за столиком в кафе неподалеку от офиса редакции и
завтракал. Заказанный им омлет потрясающе пах, и Марина проглотила слюнки.
— Хотите, я и для вас закажу омлет? — тотчас
спросил он. — Или вы завтракаете стаканом горячей воды с лимоном?
— С чего вы взяли?
— Слышал интервью с одной звездой, которая говорила,
что фигуру можно поддерживать только одним способом: утром не завтракать, а
вечером не ужинать. Думал, раз у вас хорошая фигура, может, вы тоже так
питаетесь?
— Нет, я так не могу. — Марина расценила его
заявление как комплимент. — Во-первых, я очень люблю кофе со сливками. А
во-вторых, по утрам я всегда хочу есть и ничего не могу с этим поделать.
Валецкому это понравилось. Женщины, которые умеют усилием
воли подавлять чувство голода, пугали его. Как будто они и не женщины вовсе, а
какие-то йоги.
Он дождался, пока ей тоже принесут еду, и только тогда
принялся за кофе с рогаликами. Марина смотрела на него и думала, насколько это
несправедливо, что такой обаятельный мужчина оказался вором. Если бы он был
бухгалтером или водителем грузовика, она бы обязательно с ним пофлиртовала. Но
не в этом случае, нет.
— Так что там с вашей книгой? — спросил Валецкий,
стараясь не выходить из образа. Пусть думает, что он крутой парень, это всегда
держит женщин в тонусе. — С той, которую нужно.., изъять?
— Она у депутата Госдумы. У Рудольфа Судейского.
Если Марина думала, что Валецкий отложит вилку и вытаращит
глаза, то она ошиблась. Он прожевал последний кусок, проглотил и посмотрел на
нее совершенно спокойно. Но потом все-таки предложил:
— Может быть, вам стоит нацелиться на какую-то другую
книгу?
— Мне нужна именно эта, — упрямо сказала она.
— Это у вас каприз или жизненная необходимость?
— Необходимость. — Валецкий смотрел на нее
выжидательно, вынуждая продолжать. — Понимаете, эта книга принадлежала
Егору Спиридоновичу, целителю, который сидел в алтайской пещере. И ее украли
бандиты.
— Книгу?
— Да, сначала самого Егора Спиридоновича, а затем и
книгу.
— А зачем? — задал резонный вопрос Валецкий.
— Не знаю я, — отмахнулась Марина. — Вернее,
бандиты еще только собрались украсть книгу, а ее в это время уже унесла моя
сестра Таня.
— Из пещеры?
— Да, она там, в пещере, писала диссертацию. А еще там
были две старухи, которым было жалко Егора Спиридоновича, и они решили книгу
спрятать до тех пор, пока он не вернется от бандитов. И стали отнимать ее у
моей сестры. В общем, если без подробностей, они разодрали ее на три части.
Одну отправили мне, вторую отдали известной писательнице, а третью послали
Судейскому.
