Он соскользнул с машины.
– Готова ехать домой?
Я кивнула, и он бросил мне ключи.
– Ты за рулем.
В машине Конрад меня совсем не замечал. Я для него больше не существовала, и, что бы я там ни говорила, мне от этого хотелось умереть. Не стоило мне приезжать. Теперь все друг с другом не разговаривали. Я лишилась их обоих.
Что бы сказала Сюзанна, увидев, до чего мы докатились? Она бы так во мне разочаровалась. Я никому и ничему не помогла. Только еще сильнее все испортила.
Как раз, когда мы решили, что дела идут на лад, все полетело в тартарары.
К тому времени, как начался дождь, я проехала, кажется, через всю страну. Он начался с увесистых шлепающих по ветровому стеклу капель, но быстро превратился в сплошную непроглядную пелену.
– Ты что-нибудь видишь? – спросил Джереми.
– Да, – солгала я. Я едва различала, что творится в полуметре передо мной. Дворники бешено метались перед глазами.
Поток автомобилей, и до того еле ползущих по дороге, практически остановился. Где-то впереди мигали полицейские маячки.
– Должно быть, авария, – предположил Джереми.
Через час с небольшим пошел град.
Я взглянула на Конрада в зеркало заднего вида, но его лицо оставалось бесстрастным. Конрада с нами словно и не было.
– Может, стоит где-то остановиться?
– Да. Съезжай на следующем повороте, поищем заправку, – согласился Джереми, взглянув на часы. Стрелки показывали половину одиннадцатого.
На стоянке мы сидели целую вечность. Дождь все не утихал. У меня заурчало в животе. Дождь громко стучал по крыше, но мы сидели так тихо, что они оба наверняка услышали это урчание. Чтобы хоть как-то его заглушить, я прокашлялась.
Джереми выскочил из машины и скрылся в магазинчике при заправке. Когда он прибежал обратно, с его прилипших к голове волос стекала вода. Не глядя в мою сторону, он кинул мне упаковку крекеров с ореховым маслом и сыром.
– В нескольких километрах отсюда есть мотель, – сообщил он, вытирая лоб рукой.
– Давайте просто переждем, – впервые с начала поездки подал голос Конрад.
– Чувак, шоссе, считай, перекрыто. Какой смысл? По мне, так лучше пару-тройку часов поспать и выехать утром.
Конрад не ответил.
Я тоже ничего не сказала, потому что рот у меня был занят крекерами. Ярко-оранжевые, солоноватые и хрустящие – один за другим я запихивала их в рот. Даже мальчишкам не предложила.
– Белли, а ты как считаешь? – очень вежливо осведомился Джереми, словно я его кузина, приехавшая погостить из деревни. Словно его губы не касались моих всего пару часов назад.
Я проглотила последний крекер.
– Мне все равно. Делайте, что хотите.
До мотеля мы добрались только к полуночи.
Я пошла в ванную, чтобы позвонить маме. Рассказала, что произошло, и она сразу же выпалила:
– Я за тобой приеду.
«Да, пожалуйста, приезжай немедленно!» – кричали мои душа и тело, но у мамы был такой усталый голос, к тому же она и так сделала очень много. Поэтому я сказала лишь:
– Не надо, мам, не стоит.
– Ничего страшного, Белли. Отсюда недалеко.
– Нет, правда, мам. Мы поедем с утра пораньше.
Она зевнула.
– Этот мотель в безопасном районе?
– Да.
Хотя я понятия не имела, где именно мы находимся, не говоря уже о том, насколько здесь безопасно. Но район казался вполне спокойным.
– Тогда ложитесь спать и выезжайте, как только проснетесь. Позвони мне, когда будете в пути.
Положив трубку, я оперлась на стену и минутку постояла. Ну вот, приехали.
Я переоделась в пижаму Тейлор и поверх натянула новую толстовку. Не торопясь почистила зубы, вынула контактные линзы. Плевать, если мальчишки ждут, когда освободится ванная. Мне хотелось побыть одной, подальше от них.
Когда я вернулась в комнату, Джереми и Конрад лежали на полу по разные стороны кровати. У каждого было по подушке и одеялу.
– Ребят, ложитесь на кровать, – вяло предложила я. – Вас двое. А я на полу посплю.
Конрад усиленно меня не замечал, но Джереми ответил:
– Не-е, ложись ты. Ты же девушка.
При других обстоятельствах я бы возмутилась просто из принципа – какое отношение мой пол имеет к тому, на кровати мне спать или на ковре? Я девушка, а не инвалид. Но я не возмущалась. Я слишком устала. И очень хотела спать на кровати.
Я заползла под одеяло и улеглась. Джереми завел будильник на своем телефоне и выключил свет. Никто не пожелал остальным спокойной ночи и не предложил посмотреть телевизор.
Я попыталась уснуть, но никак не получалось. Попыталась вспомнить, когда в последний раз мы все спали в одном помещении. Поначалу тоже не получалось, но потом вспомнила.
Мы разбили палатку на пляже, и я все просилась и просилась ночевать с мальчишками, и мама наконец заставила их пустить меня в палатку. Я, и Стивен, и Джереми, и Конрад. Мы полночи играли в «Уно», и Стивен хлопнул меня по ладони, когда я выиграла два раза подряд. Мне вдруг до слез захотелось, чтобы старший брат оказался рядом. Потому что отчасти я знала: будь Стивен с нами, все закончилось бы не так ужасно. А может, ничего этого вообще бы не случилось, потому что я бы по-прежнему гонялась за мальчишками, а не стояла между ними.
А теперь все изменилось, и мы уже не сможем повернуть события вспять.
Я лежала в кровати, предаваясь этим невеселым мыслям, и вдруг со стороны Джереми раздался храп. Меня это жутко возмутило. Он всегда засыпал легко, стоило ему положить голову на подушку. Его, похоже, бессонница из-за случившегося не мучила. Получается, и меня не должна. Я повернулась на бок, спиной к Джереми.
И услышала тихий шепот Конрада:
– Сегодня, когда я сказал, что никогда не хотел с тобой быть… Я соврал.
У меня перехватило горло. Я не знала, что сказать, или даже, нужно ли что-то говорить. Знала только, что именно этого я и ждала. Этого самого мгновения. Именно этого.
Я открыла рот, но он вновь повторил:
– Я соврал.
Я затаила дыхание: что еще он скажет?
Но он сказал только:
– Спокойной ночи, Белли.
После этого я, разумеется, заснуть не смогла. Голову переполняли мысли. Если он соврал, то чего же он хочет на самом деле? Чтобы мы были вместе? Я и он? Я ждала этого всю свою жизнь, но перед глазами вставало лицо Джереми, каким оно было в машине, – открытое и полное надежды и желания. Тогда и меня переполняло желание, какого я никогда еще не испытывала. Неужели оно всегда таилось внутри? Хотя после этого вечера я сомневалась, что все еще ему нужна. Может, уже слишком поздно.
