Он не ответил.
– Это ее дом. Не твой. Не заставляй меня идти на крайние меры, Адам. Потому что я не отступлюсь. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы дом достался мальчикам Бек.
– И что же ты сделаешь, Лор? – устало спросил мистер Фишер.
– Все, что потребуется.
– Она здесь повсюду, – донесся до нас сдавленный голос мистера Фишера. – Повсюду.
Он, возможно, заплакал. Мне стало почти жаль его. Маме, наверное, тоже, потому что она заговорила чуть мягче:
– Я знаю. Но, Адам, ты был никчемным мужем. А она все равно тебя любила. Очень любила. И приняла тебя назад. Я пыталась ее отговорить, бог свидетель. Но она не послушала, потому что, если уж она кого для себя выбрала, то все. А она выбрала тебя, Адам. Так заслужи эту честь. Докажи, что я не права.
Что он ответил, я не разобрала. Услышала только мамино:
– Сделай это ради нее, хорошо? Я больше ни о чем не прошу.
Я подняла глаза на Конрада, он, ни к кому особенно не обращаясь, прошептал:
– Лорел – просто чудо.
Я ни разу не слышала, чтобы кто-то так называл мою маму, особенно Конрад. Я бы никогда не назвала ее «чудом». Но в ту минуту я была с ним полностью согласна. Моя мама – настоящее чудо.
– Она чудо, – повторила за ним я. – И Сюзанна тоже.
Он минуту разглядывал меня, а потом встал и ушел к себе в спальню, не дожидаясь, что еще скажет отец. Это лишнее. Моя мама победила. У нее получилось.
Немного погодя мы с Джереми решили, что буря миновала и можно спуститься. Мама с мистером Фишером чинно пили кофе. У мистера Фишера глаза покраснели и опухли, а мама глядела на нас ясным взором победителя.
– Где Конрад? – заметив нас, спросил мистер Фишер.
Сколько раз я слышала от него этот вопрос? Сотни. Миллионы.
– Наверху, – отчеканил Джереми.
– Джер, сходи за ним, пожалуйста.
Джереми поколебался и неуверенно глянул на мою мать, та кивнула. Он взвился по ступеням и через несколько минут вернулся с Конрадом. Тот настороженно взирал на отца.
– Предлагаю тебе сделку, – начал мистер Фишер. Вот он – вершитель судеб, торговец. Знакомая картина. Он обожает сделки. С нами, детьми, он раньше торговался постоянно. Например, обещал свозить нас на картинг, если мы выметем песок из гаража. Или взять мальчишек на рыбалку, если они вычистят ящики для снастей.
– Чего ты хочешь? – недоверчиво осведомился Конрад. – Весь мой траст?
Мистер Фишер скрипнул зубами.
– Нет. Я хочу, чтобы завтра ты вернулся в колледж. Сдал экзамены. Сделаешь – и дом твой. Твой и Джереми.
Джереми ликующе вскрикнул.
– Да! – крикнул он. Протянул руки к отцу и по-мужски его обнял, мистер Фишер похлопал сына по спине.
– В чем подвох? – насторожился Конрад.
– Без подвоха. Но результаты должны быть хотя бы удовлетворительными. Никаких «провалов». – Мистер Фишер гордился тем, что никогда не шел на уступки. – Договорились?
Конрад все не решался. Я сразу поняла, что его смущает. Он не хотел оставаться перед отцом в долгу. Даже если взамен получал желаемое, то, ради чего сюда приехал. От отца ему не хотелось ничего.
– Я не готовился, – сказал он. – Возможно, не выйдет.
Конрад прощупывал отца. Не было еще такого, чтобы у него «не вышло». Отметок ниже, чем «хорошо», он никогда не получал. Да и те крайне редко.
– Тогда сделка отменяется. Вот мои условия.
– Кон, да соглашайся, чувак. Мы поможем тебе подготовиться. Правда, Белли? – заторопил брата Джереми.
Конрад взглянул на меня, я – на маму.
– Можно, мам?
Та кивнула.
– Можешь остаться, но чтобы завтра была дома.
– Соглашайся, – повернулась я к Конраду.
– Ладно, – наконец сдался он.
– Тогда по рукам, как настоящие мужчины? – протянул ему ладонь мистер Фишер.
Конрад неохотно пожал отцу руку. Мама перехватила мой взгляд и произнесла одними губами: «Как настоящие мужчины». Наверняка подумала: «Вот женофоб!» Но какая разница? Мы победили.
– Спасибо, пап, – сказал Джереми. – Правда, спасибо.
Они с отцом опять обнялись, и мистер Фишер заспешил:
– Мне пора возвращаться в город. Спасибо, – кивнул он мне, – что помогаешь Конраду, Белли.
– Не за что, – пробормотала я. И действительно не знала, за что он меня благодарит, ведь я ничего такого не сделала. Моя мама за полчаса помогла Конраду больше, чем я за все время нашего знакомства.
После ухода мистера Фишера мама принялась мыть грязную посуду. Я не отставала: загружала тарелки и приборы в посудомойку. На секунду положила голову маме на плечо.
– Спасибо, – сказала.
– Пожалуйста.
– Классно ты его вздрючила, мам.
– Следи за языком, – одернула она меня, но у самой уголки губ поползли вверх.
– Кто бы говорил…
Домывали посуду мы молча, мама как-то погрустнела, видимо, задумалась о Сюзанне. Мне очень хотелось сказать что-нибудь, чтобы прогнать эту грусть, но иногда нужные слова просто не находятся.
Проводить мою маму мы вышли все втроем.
– Мальчики, вы завтра привезете ее домой? – уточнила мама, закидывая сумку на пассажирское сиденье.
– Однозначно, – подтвердил Джереми.
– Лорел, – подал голос Конрад. Он помолчал. – Ты ведь еще приедешь?
Мама удивленно оглянулась на него. Ее растрогала его просьба.
– Тебе нужна компания такой старушки? – переспросила она. – Конечно, приеду, только позовите.
– Когда? – не унимался Конрад. И выглядел он таким ранимым, совсем мальчишкой, что у меня сердце сжалось.
Мама, наверное, почувствовала примерно то же, потому что протянула руку и прикоснулась к его щеке. Ей, вообще-то, не свойственны такие сантименты. На нее это не похоже. Зато похоже на Сюзанну.
– До конца лета приеду. И приготовить дом к концу сезона тоже.
Мама села за руль. Надела очки от солнца, опустила окно, выезжая на дорогу, помахала нам на прощание.
– До скорого! – крикнула.
Джереми помахал в ответ.
– До скорого, – вторил Конрад.
Мама однажды рассказывала, что Конрад, когда был совсем маленьким, называл ее «своей Лорой».
– Где моя Лора? – спрашивал он, разыскивая ее по дому.
Мама говорила, он ходил за ней повсюду, даже в ванную увязывался. Называл ее своей девушкой и приносил крабиков и морские ракушки, складывая их к ее ногам. Услышав это, я подумала: «Чем бы я только ни пожертвовала, чтобы Конрад Фишер называл меня своей девушкой и дарил ракушки?»
