– Которую прикалывают.
– Вы танцевали?
– Ага, всю ночь. Почти каждую песню.
– А какая у выпускного была тема?
– Не помню, – сказал Конрад, но, когда увидел разочарование на мамином лице, добавил: – Кажется, «европейская ночь». Вроде как тур по Европе. Там стояла большая Эйфелева башня, вся обмотанная гирляндой, и Лондонский мост, по нему можно было пройти. И еще Пизанская башня.
Я покосился на Конрада. «Европейская ночь» была темой нашего выпускного в прошлом году. Уж я-то знаю, я там был.
Но мама, должно быть, не вспомнила, потому что воскликнула:
– О, как интересно! Жаль, что я не могла приехать к Лорел и помочь Белли готовиться к балу. Попозже обязательно позвоню Лор и не отстану, пока она не пришлет фотографии. Как думаешь, когда будут готовы снимки профессионального фотографа? Я хочу вставить их в рамки.
– Не уверен, – заколебался Конрад.
– Спроси Белли, ладно?
Мама поставила тарелку на кофейный столик и оперлась на диванные подушки. Силы, казалось, покинули ее в мгновение ока.
– Спрошу, – откликнулся Конрад.
– Я, пожалуй, пойду прилягу, – сказала мама. – Джер, уберете тут все?
– Конечно, мам, – заверил я, помогая ей подняться.
Она поцеловала нас обоих в щеку и пошла в свою комнату. Мы поменяли местами кабинет и ее спальню, чтобы ей не пришлось подниматься и спускаться по лестнице.
– Вы, значит, ребята, всю ночь танцевали, а? – спросил я с издевкой, когда мама ушла.
– Отвали, – сказал Конрад, откидывая голову на спинку дивана.
– Ты хоть приехал на выпускной? Или об этом ты маме тоже соврал?
Он сердито на меня уставился.
– Приехал.
– Ну, что-то я сомневаюсь, что вы, ребята, всю ночь танцевали, – поддел я его снова. Я вел себя по-свински, но оставить его в покое почему-то не мог.
– Тебе обязательно себя так вести? Тебе-то какое дело до выпускного?
Я пожал плечами.
– Я всего лишь надеюсь, что ты не испортил ей вечер. И почему ты вообще здесь?
Я думал, он разозлится, даже, если честно, надеялся на это. Но он лишь сказал:
– Не всем же быть королями выпускного. – И начал собирать коробки с едой. – Ты наелся? – спросил он.
– Да, я сыт.
Глава 14
Мы подъехали к общежитию – снаружи на лужайке гуляли студенты. Девушки загорали в шортах и бикини, а группа парней играла во фрисби. Мы смогли припарковаться перед самым входом в здание и проскользнули внутрь, как только из него вышла девушка с полной корзиной грязного белья. Я почувствовала себя совсем маленькой и даже растерялась: я еще ни разу не была в таком месте. Там все оказалось не так, как я представляла. Громче. Оживленнее.
Джереми знал, куда идти, и мне пришлось прибавить шагу, чтобы не отстать. Он поднимался, переступая через ступеньки, и остановился на третьем этаже. Мы пошли по ярко освещенному коридору. На стене у лифта висела доска объявлений, а на ней – плакат: «Поговорим о сексе, детка». В плакате писали о венерических заболеваниях и давали советы по обследованию груди, а вокруг искусно пришпилили степлером яркие пакетики с презервативами. «Возьми штучку, – подписал кто-то маркером. – Или три».
На двери в комнату Конрада висело его имя, а под ним еще одно – Эрик Труски.
Дверь открыл сосед, коренастый рыжий здоровяк в спортивных шортах и футболке.
– Здрасьте! – произнес он, останавливая взгляд на мне. Чем-то он походил на волка.
Мне внимание студента вовсе не польстило, наоборот, вызвало отвращение. Захотелось спрятаться за Джереми, как когда-то я пряталась за маминой юбкой. Мне тогда было пять, и я ужасно стеснялась. Пришлось напомнить себе, что мне уже шестнадцать, даже почти семнадцать лет. Более чем достаточно, чтобы не смущаться перед парнем с фамилией Труски. Даже если, по словам Конрада, Эрик только и делает, что пересылает ему идиотские порноролики да целый день торчит в своем компьютере. Почти целый день: с двух до четырех он смотрит сериалы.
Джереми прокашлялся:
– Я – брат Конрада, а это… наша подруга. Ты знаешь, где Кон?
Эрик открыл дверь пошире и впустил нас в комнату.
– Чувак, понятия не имею. Просто взял и смотался. Тебе Аро позвонил?
– Кто такой Аро? – обратилась я к Джереми.
– Староста, – ответил он.
– Аро-староста, – повторила я, и уголки губ у Джереми приподнялись.
– А ты кто? – спросил меня Эрик.
– Белли. – Я всмотрелась: не мелькнет ли у него на лице проблеск узнавания, намек, что Конрад обо мне говорил, или хотя бы упоминал мое имя. Но нет, ничего.
– Белли? Миленько. Я – Эрик, – сказал он, облокачиваясь о стену.
– Э-э… привет, – поздоровалась я.
– Значит, Конрад ничего тебе не сказал перед тем, как уехать? – прервал Джереми наш обмен любезностями.
– Он почти ничего не говорит. Он же как робот. – Затем Эрик широко мне улыбнулся. – Ну, то есть с симпатичными девушками-то он разговаривает.
У меня скрутило живот. Какие симпатичные девушки? Джереми шумно выдохнул и сцепил ладони за головой. После чего достал телефон и уставился на него, словно там могли быть какие-то ответы.
Я присела на кровать Конрада, на темно-синие простыни и плед того же цвета. Постель была не заправлена. В летнем домике Конрад всегда застилал постель. Подтыкал одеяло как в гостинице и все такое.
Так вот где он жил все это время. Вот какая у него теперь жизнь.
Комната обставлена весьма скудно. Ни телевизора, ни музыкального центра, ни фотографий на стенах. Моих-то, конечно, нет, но нет и снимков с Сюзанной или его отцом. Только компьютер, одежда, несколько пар обуви да книги.
– Я, вообще-то, как раз собирался мотать отсюда. Еду к предкам за город. Вы, ребята, захлопните дверь как следует, когда будете уходить, лады? А когда найдете Кона, передайте, что он должен мне двадцатку за пиццу.
– Без вопросов, друг. Передам.
Произнося это, Джереми не улыбнулся, а лишь сложил губы в подобие улыбки – Эрик ему явно не понравился. Джереми сел за письменный стол Конрада и обвел комнату взглядом.
В дверь постучали – Эрик неспеша подошел и открыл. На пороге стояла девушка в футболке с длинными рукавами, легинсах и солнечных очках, сдвинутых высоко на лоб.
– Ты мой свитер не видел? – спросила она Эрика. А потом заглянула ему через плечо, словно что-то высматривала. Или кого-то.
«Конрад с ней встречался?» – тут же подумала я. А сразу за этим: «Я симпатичней, чем она». Я мгновенно устыдилась этой мысли, но тут уж ничего не поделаешь. Потому что неважно, кто симпатичнее: она или я. Ему я не нужна в любом случае.
