Книга Испытание Адом, страница 22. Автор книги Дэвид Марк Вебер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Испытание Адом»

Cтраница 22

– Но...

Достав из кармана ручку, Алисон сунула ее в рот и принялась грызть своими мелкими белыми зубами. Эта дурная привычка, приобретенная ею во время работы в госпитале на Беовульфе, помогала успокоиться и сосредоточиться, что сейчас и требовалось. Она старалась осмыслить неожиданную просьбу объективно и непредвзято.

Ее реакция, по собственной же оценке, оказалась на удивление сложной. Им с Альфредом в конце концов удалось смириться с фактом гибели дочери. Ему, как она догадывалась, это далось труднее, чем ей, но, так или иначе, они смирились. Правда, Алисон не раз жалела о том, что они так и не завели второго ребенка. Причиной тому во многом было ее происхождение. Она родилась на космополитическом (то бишь перенаселенном, самодовольном, разобщенном множеством условностей и каст, застойно благополучном) Беовульфе, где всячески поощрялось ограничение рождаемости. На многодетные семьи там всегда смотрели косо, и хотя на относительно молодом Сфинксе, население которого не достигло и двух миллиардов, дело обстояло иначе, ей трудно было избавиться от привитых в юности предрассудков. А ведь ей всегда хотелось иметь много детей, разве не так? Это было одной из причин, побудивших ее принять предложение Альфреда и перебраться на Сфинкс. Там вроде бы никаких препятствий не осталось, но... То одно мешало, то другое. Все время казалось, что спешить некуда, ведь ее «биологические часы» не остановятся еще лет сто, если не больше.

А ведь будь у них другие дети, им, возможно, удалось бы легче пережить утрату...

Она отбросила эту мысль как пустую и вздорную: дети – это дети, а не полис эмоциональной страховки. Да и вообще, ерунда все это!

Однако сейчас, когда этот вопрос затронул Клинкскейлс, она ощутила... неловкость. Отчасти потому, что глубоко заложенные инстинкты заставляли ее встречать в штыки любую попытку заявить, будто она что-то кому-то «должна». Порой она ставила перед собой очень трудные задачи, какие уж точно не предложил бы ей ни один посторонний, но она не допускала и мысли о том, чтобы подчинить свои решения чужим требованиям. Надо полагать, это тоже пришло из детства: она росла с подсознательным убеждением в том, что весь Беовульф давит на нее, навязывая свои представления, и этому нажиму надо противостоять во что бы то ни стало. Разумом Алисон понимала вздорность инстинктивного протеста, однако старый рефлекс укоренился слишком глубоко и сейчас всколыхнулся с новой силой.

Однако куда сильнее была убежденность в том, что, если они с Альфредом решат завести ребенка именно сейчас, ради разрешения грейсонской политической коллизии и сохранения в роду лена Харрингтон, это станет своего рода предательством по отношению к памяти погибшей дочери. Как будто... как будто она была продуктом серийного производства, который можно легко заменить другим изделием, сошедшим с того же конвейера.

Ощущение было нелепым и нелогичным, но она ничего не могла с ним поделать.

«Кроме того, – подумала Алисон, кисло усмехнувшись и сжав зубами ручку, – стоит принять во внимание и мое отношение к наследственным титулам».

Представление большинства обитателей других планет о Беовульфе сводилось к своеобразию сексуальных обычаев этой планеты – и никому даже в голову не приходило, насколько конформистской является она почти во всех остальных сферах. Свобода выбора, разумеется, существовала, но она была строго ограничена существующими шаблонами. Человек мог стать кем угодно... если только его устремления вписывались в общепринятый список, согласующийся с экономическими и социальными требованиями общества. Проклятием Беовульфа была самодовольная снисходительность, с которой его жители относились ко всем остальным, «отсталым» мирам.

Однако, несмотря на консерватизм и приверженность стабильности, родовой аристократии на Беовульфе не существовало. Общественный строй планеты можно было назвать выборной олигархией или цеховой республикой. Верховная власть принадлежала совету директоров, членов которого избирали советы низшего уровня, представлявшие, в отличие от большинства планет, не жителей определенных территорий, а профессиональные гильдии. Система эта существовала, конечно, не без сбоев, но работала уже почти два тысячелетия.

Будучи воспитанной в этой традиции, Алисон – что неудивительно – воспринимала господствовавший на Мантикоре аристократический строй с некоторым недоумением, но испытала огромное облегчение, поняв, что, монархическое не монархическое, но Звездное Королевство нисколько не ограничивает ее личную свободу, никоим образом не посягает на внутренние устои и не предполагает вмешательства в дела семьи. На протяжении семи с лишним десятилетий Алисон развлекалась, шокируя добропорядочных, степенных сфинксиан, и мало кто из них понимал: она делала это потому, что могла. Имела такую возможность и неоспоримое право. Это на Беовульфе существовало общественное мнение, непогрешимо мудрое, бесконечно терпимое, ведущее всех жителей к идеалу и гарантированному счастью. А в Звездном Королевстве, слава богу, ничего подобного не было. Усвоив это, доктор Харрингтон еще больше полюбила новую родину, однако идея наследования власти и привилегий, пусть даже ограниченных Конституцией, по-прежнему представлялась ей, мягко говоря, дурацкой.

«В конце концов, я же генетик! Уж я-то знаю, насколько случайно выпадают комбинации генов».

И вот, в один прекрасный день, забавная нелепость вдруг перестала быть абстрактной и забавной: Хонор, ее Хонор получила сан землевладельца Харрингтон. Усвоить, что ее дочь каким-то образом превратилась в феодальную правительницу, было не так-то просто. Алисон вообще сомневалась в том, что сможет к этому привыкнуть, однако, видя, как меняется дочь, понимала, что изменения напрямую связаны с ее новыми обязанностями. Хонор относилась к ним со всей полнотой ответственности и уж точно не бросила бы на произвол судьбы своих подданных и ставшую родной планету в разгар политического кризиса, да еще такого, какой только что описал Клинкскейлс.

– Не знаю, что и сказать, – сказала она наконец. – Боюсь, лорд Клинкскейлс, ни о чем таком мы с Альфредом раньше как-то не задумывались.

Она опустила ручку, криво ухмыльнулась при виде оставшихся на пластике вмятин от зубов и снова подняла глаза на регента:

– Нам непросто воспринять мысль о том, что мы пытаемся, каким-то образом ее... заменить, – произнесла она гораздо более мягко.

Клинкскейлс кивнул.

– Я понимаю, миледи. Но никто и не предлагает заменить ее: это невозможно, и не под силу даже вам. Взгляните на мою просьбу иначе: как на способ обеспечить линию наследования лена.

– Хм. – Алисон обнаружила, что снова потянула ручку в рот, отложила ее подальше и покачала головой. – Милорд, но это порождает сразу два вопроса. Первый: справедлив ли такой поступок по отношению к моему племяннику Девону? Не то чтобы он изначально рассчитывал на наследование каких бы то ни было титулов, но Геральдическая коллегия Звездного Королевства уже объявила его наследником титула графа Харрингтон, хотя официальное возведение в достоинство пэра состоится лишь через несколько месяцев. Боюсь, что, приняв ваше предложение, мы тем самым оспорим его право на титул, причем оспорим в пользу еще не родившегося, даже не зачатого ребенка!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация