Книга В руках врага, страница 100. Автор книги Дэвид Марк Вебер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «В руках врага»

Cтраница 100

Пребывание в этом блоке представляло собой первую стадию обработки заключенных, которым предстояло превратиться в покорное стадо… если, конечно, от них не предпочтут просто избавиться.

Хонор мысленно вздохнула, приказав себе не поддаваться отчаянию. Мысли ее прояснились, поскольку пульсирующая боль Нимица больше не накатывала с такой силой. Что тому причиной, лечебные манипуляции Фрица или просто увеличение разделявшего их расстояния, Хонор не знала. Ее одолевали противоречивые чувства: разлука с Нимицем повергала в тоску, но возвращение способности четко мыслить все-таки радовало. Тем более что, напомнила она себе, тоска непродуктивна, а ясная голова может оказаться полезной.

– Заносчивая сука, вот она кто, – снова прозвучал мужской голос. – Но ничего, мы собьем с нее спесь.

Кто-то тихонько заржал, но гражданка капитан де Сангро покачала головой.

– Полегче, Тиммонс. Член Комитета Рэнсом хочет, чтобы ее доставили на место целой и невредимой. В противном случае кое с кого спустят шкуру, и этот «кое-кто» не будет мной.

Тиммонс хмыкнул и плюнул на палубу. Плевок приземлился в двух сантиметрах от ног Хонор, и ее как флотского офицера это не могло не покоробить. На Корабле Ее Величества никто бы не допустил подобного хотя бы из соображений гигиены – но здесь, похоже, на жизнь смотрели иначе.

– Стало быть, целой и невредимой, а, Сангро? – не унимался Тиммонс – Ладно, попробуем и из этого устроить забаву.

– Знаешь, у меня есть дела поважнее, чем трепаться с тобой, – отозвалась де Сангро. – Распишись в том, что получил эту шлюху под надзор, и я пойду.

– Вечно ты торопишься, – хихикнул Тиммонс. – Ладно, так уж и быть, давай сюда свой чертов журнал учета.

В то время как Тиммонс расписывался и прикладывал свой палец к сканеру электронного журнала учета, Хонор стояла неподвижно. Ее передавали с рук на руки, словно неодушевленный груз, однако внешне она никак на это не реагировала, и человек, не видевший ее в тренировочном зале, мог бы принять это за подавленность или пассивность. Конечно, Хонор отдавала себе отчет в том, что навыки в боевых искусствах едва ли спасут ее от того, что произойдет, но они приобретались не только на случай вступления в рукопашную схватку. Сорок лет она осваивала умение концентрироваться и владеть собой… и именно сейчас нуждалась в этом умении больше, чем когда бы то ни было.

– Ну, иди, – сказал Тиммонс, возвращая де Сангро журнал. – Сдал-принял, подпись, печать, все на месте. Отдыхай. Пока я тут буду отдуваться.

– Пошел в задницу! – коротко ответила де Сангро и, жестом подозвав двоих сопровождавших ее рядовых, оставила Хонор на попечение Тиммонса и его подчиненных.

Пару секунд ничего не происходило, а потом охранник грубо схватил ее за плечи и сильным рывком повернул к себе. Это неожиданное, стремительное движение должно было ошеломить и дезориентировать ее, но Хонор отреагировала так, как реагировала на многие атаки в тренировочном зале. Она расслабилась, и ожидавший пассивного сопротивления Тиммонс потерял равновесие. Чтобы не упасть от силы собственного рывка, ему пришлось уцепиться за плечи пленницы. Охранник выругался, а она слегка скривила уголки губ в некоем подобии улыбки. Конечно, успех был крохотным, однако она знала, что в сражении, где конечное торжество все равно невозможно, каждая, даже самая маленькая победа имеет огромное значение.

Оказавшись лицом к лицу со своим тюремщиком, Хонор невольно присмотрелась к нему, хотя внешность его должна была быть ей безразлична. Широкоплечий, лишь на пару сантиметров уступавший ей ростом мужчина, чье лицо не лишено грубой привлекательности. Его мундир со знаками отличия старшего лейтенанта морской пехоты (видимо, тот же чин он имел и в БГБ) был отутюжен и безупречно подогнан, волосы аккуратно подстрижены, улыбка демонстрировала крепкие и ровные белые зубы, однако безукоризненный облик являлся лишь маской, скрывавшей нечто совсем иное.

Несмотря на весь свой самоконтроль, Хонор, поняв, в чем дело и почему тайное стало для нее явным, изумленно моргнула. Тиммонс казался облитым гниющей кровью: собственно говоря, так оно и было, только не в физическом смысле. Такой виделась ей его омерзительная аура, и ноздри ее затрепетали, когда стало ясно, что, даже будучи разлученной с Нимицем и почти не ощущая его боль, она не утратила способность улавливать чужие эмоции.

Ничего подобного с ней раньше не случалось. Или ей казалось, что не случалось. На самом деле Хонор не могла судить об этом с уверенностью, ибо до сих пор просто не пыталась прислушиваться к чужим чувствам в тех редких случаях, когда расставалась с Нимицем. Сейчас ей трудно было сказать, воспринимала она эмоции надзирателя через кота, чье присутствие едва ощущала, или же сама по себе.

Этот вопрос на миг вывел ее из кокона безучастного спокойствия, но Тиммонс ничего не заметил. Он занялся полученными от де Сангро материалами и минут пять внимательно просматривал их. Потом он оторвался от экрана, поднял глаза, и при виде его белозубой улыбки пленницу едва не пробрала дрожь. Фауна Сфинкса обладала иммунитетом к болезням Старой Земли, однако если бы гексапума подхватила бешенство, ее оскал выглядел бы именно так.

– Ребята! – воскликнул он, – пленница-то у нас непростая. Это Хонор Харрингтон. Небось, слышали про такую?

Ответом ему стало глумливое ржание, и он тоже хихикнул.

– Вижу, наслышаны. Конечно, она заметная персона. Правда, говорят, что бедную малютку отвезут в «Харон» да там и шлепнут. Какая жалость!

Тошнотворная аура охранника усилилась, и Хонор замутило, однако она совладала с собой и продолжала, внешне невозмутимо, смотреть не на него, а сквозь него. Ему это не понравилось. Хонор ощутила злобную ярость и жажду насилия, более сильную, чем даже садистские побуждения де Сангро, и поняла, что отсутствие какого-либо отклика с ее стороны приводит его в бешенство. Это было опасно; впрочем, опасностью могло обернуться любое ее действие – равно как и бездействие.

Хонор ждала, когда его ярость выплеснется наружу, но этого не произошло. Ее тревога усилилась, ибо она поняла, что внешне улыбчивый и невозмутимый Тиммонс упивается клокочущей в нем яростью. Злоба и жестокость были для него своего рода наркотиком, придававшим жизни особый вкус, а отказ от немедленного удовлетворения звериных инстинктов придавал его садизму оттенок утонченности, словно ожидание и предвкушение обещали сделать наслаждение еще более острым.

– Туда же направляется и куча ее приятелей, – продолжил он обманчиво веселым, непринужденным тоном. – Только они считаются военнопленными и будут размещены на палубе. А этой красотке придется париться внизу, в трюме. Жалко бедняжку до слез, верно?

Остальные снова загоготали, и Хонор задумалась, является ли это частью задуманного плана психологической обработки – либо же Тиммонс просто забавляется, красуясь перед своими подчиненными. Впрочем, с точки зрения практических последствий особой разницы для нее не было.

– А как вышло, что те ребята военные, а она вроде как нет? – полюбопытствовал охранник с капральским шевроном. – Форма-то на всех на них одинаковая.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация