Леон, который сидит позади, выкрикивает номера проносящихся мимо домов. Смеется. Нагретый солнцем асфальт помнит следы тех, кто уехал на другой берег океана и не вернулся.
Через двадцать минут Леон щиплет мою спину: «Хочу к Марсу». Он устал, пора домой, да и Мария заждалась к обеду. Океан на горизонте угрюм, словно больше не ждет появления друга, которому все о себе расскажет.
Снимаю мальчика с велосипеда, пока несу к дому – засыпает. Мария укладывает его на диван, укрывает горчичного цвета пледом. «Пусть поспит часок… Леона, как и нашу девочку, успокаивает путешествие. Помнишь, какими вы возвращались с прогулок? Счастливыми и сонными».
Дочь, ты обожала дом, но не любила засиживаться в его стенах. Нас звала дорога, особенно если она вела к океану. Мама возмущалась тем, что ты ленилась помогать ей в быту. Ты прибегала ко мне, хныкала: «Папа, я не хочу уставать от перекладывания тарелок из раковины в шкаф или от глажки белья, которое все равно помнется. Хочу уставать от движения по новым маршрутам».
Представь место, куда хочешь попасть, не думай, сколько времени и сил займет путь. Правильное для тебя направление может оказаться ошибочным для ближнего. Поэтому не слушай тех, кто скажет, что твоя дорога ведет в пропасть.
Пока Леон спит, мама затеяла яблочное печенье с изюмом. У него теплый вкус благодаря специям – корице, мускатному ореху, гвоздике, коричневому сахару. Печенье получается мягким, пышным. Только яблоки в тесто нарезай помельче – так удобнее скатывать из него шарики, и смотрится симпатичнее.
Дочь, обязательно приготовь, совсем несложно. Хочу, чтобы тебе там тоже было тепло.
Взбивая масло с сахаром, Мария вспоминает традицию из своего детства, когда соседи угощали друг друга домашним. На первом этаже жила портниха Стелла, она часто пекла пирог с вишней. Пару кусочков, посыпанных сахарной пудрой, приносила твоей бабушке.
«Вручала торжественно, напевая какую-нибудь вздорную песню наподобие “Cow cow boogie” Эллы Мэй Морс. „Выйдя на равнину рядом с Санта-Фе, / Я встретила ковбоя, объезжающего стадо. / Пока он ехал трусцой, я слышала, как он пел / Самую необычную ковбойскую песню…“
[2]
Мама в ответ отправляла соседке свои кулинарные опыты, например это печенье. Она хорошо относилась к Стелле, правда, за глаза называла ее малость распущенной. То ли потому, что портниха вечерами распевала блюз на весь подъезд, то ли из-за того, что та сменила четырех мужей. Хорошее было время… Ладно, не буду брюзжать, передай молоко, его пора в тесто».
Досту, мы отложили порцию яблочного печенья и для тебя.
Скучаю. Папа
22
Не отступай от мечты и не бойся рискованных поступков
Досту,
как ты? Надеюсь, здорова и в тепле. Ждем от тебя весточки. На конверте адрес, вдруг решишь написать или приехать. Это будет счастьем. Мама по-прежнему печет для тебя печенье с малиновым джемом. Оно так понравилось Леону, что вчера он тайком слопал твою порцию.
У нас все путем. Завтра вечером должны вернуться Жан с Дарьей. Пока не звонили, наверное, нет связи. Пусть отдыхают. Во мне живет странная тревога. Надо давление измерить…
Сегодня у церкви встретил Салеха, благодаря которому на нашем столе овощи и фрукты. Он ждал машину с партией бамии, это овощ, другое название – окра. Если не считать тонких волосков, похож на зеленый стручковый перец.
Я научился готовить бамию с белой фасолью, красным перцем и репчатым луком. На гарнир рис. Пальчики оближешь!
Салех рассказывает, что выращиванием бамии на своем участке увлекался Чехов. «Если гений ценил этот овощ, то и нам грех его не любить… Вам сколько отложить, сосед?»
Бамия в лавке Салеха нарасхват. В Городе вечной зимы ее готовят для беременных в первом триместре из-за обилия полезной фолиевой кислоты. Пока не расхватали, возьму килограмм.
В ожидании доставки садимся на скамейку побеседовать. Тут особый, неторопливый ритм жизни.
«Я стал продавать овощи и фрукты после пятидесяти. До этого работал в газовой конторе, скучное занятие. Дети выросли, дом, пусть и маленький, построил, дерево посадил, но беспокойство в сердце не утихало. На людей, распознавших свое призвание, смотрел с завистью. Белой, но дикой. У меня с пониманием призвания было туго. То ли я глух, то ли дело мое немым уродилось, думал я, надеясь на чудо».
В доме Салеха на рынок ходили жена с младшим сыном. Однажды он пошел с ними. Там, среди ящиков с огурцами и апельсинами, ему открылась истина.
«В круговерти красок, звуков, запахов представил собственную лавку. Уволился из конторы, арендовал помещение, вложил сбережения в новое дело. Открыл магазинчик на нашей улице. Первые месяцы дались тяжело, потом наладилось. Цены у нас, как видишь, ниже среднего, не завышаем. Теперь утром просыпаюсь не потому, что надо, а потому, что люблю».
Дочь, жизнь учит не отступаться от мечты и веры, не бояться рискованных поступков.
Скучаю. Папа
23
Отдавай то, что сам хотел бы получить
Досту,
утром в почтовом ящике увидел письмо. Дыхание перехватило, решил, от тебя. Господи, достаточно такой малости, и сердце готово поверить, что произошедшее с тобой – сон.
Письмо оказалось от Умида.
Давно от него нет вестей, я волновался. Поспешил в пекарню, письмо читали с Амиром.
Умид в Стамбуле. Мне стало спокойнее. Ты знаешь, как я люблю этот город, его земля наполняет и оберегает. Манящая тайна столетий, туман над мостами через пролив, запах свежесваренного кофе и уличные коты, которых приглашают в кафе переждать непогоду.
Стамбул – как расписная шкатулка с пуговицами. (Помнишь, у мамы была такая?) Мелкие и побольше, жемчужные и с «ножкой». Запускаешь в них руку, перебираешь, вдохновляешься. В Стамбуле чувствуешь себя пуговкой в огромной шкатулке.
Умид работает в пекарне района Кадыкёй, печет бублики в кунжутной обсыпке, ими традиционно завтракают стамбульцы.
Судя по письму, ему хорошо. Пусть так будет долго.
Дочь, на самом деле мы не меняемся, а все более становимся самими собой.
«Я рад, что уехал из Города вечной зимы, скоро и родителей заберу. Бедность не беда, беда – жить в постоянной тревоге за себя и близких. Уберечься можно, проживая дни так, чтобы добро перевешивало зло, ловить малейшие признаки своего нездоровья и устранять их. Я уехал из города, где здоровым быть трудно. Все равно ему благодарен. Там многому научился. Например, мужественно преодолевать трудности, печь хлеб».
Досту, благодаря кризисам мы становимся лучше. Не зря китайский иероглиф «кризис» означает еще и «возможность».
