29.01.42
Вода… Уж и без того на проклятого ленинградца все невзгоды и лишения, а тут еще безобразие с водой! Город перекрыл подачу воды. Для того чтобы достать немного воды, необходимой для хозяйства, приходится стоять в очереди у канавы — это еще полгоря. Пекарни, не получая воды, прекратили выпечку хлеба. Народ сутками стоит в очереди за куском хлеба и может не получить. Подорвали последний и единственный источник существования… Жуть! Дело дошло буквальным образом до убийства. Народ мрет… И, видимо, никому до этого нет дела. Кругом творятся чудовищные безобразия и преступления — милиция не действует, сейчас ее хватит только на то, чтобы самим остаться в живых, за счет (намеченных) ими жертв.
Сегодня у меня вид особенно приятный — морда толстая, распухла, ноги еле передвигаются! Но ни черта! Злее будем, так дешево погибать не собираюсь. Скорей бы потеплело — пойду на лыжах в Токсово. Почта не работает, писем ни от кого нет. Страшно хочется чего-нибудь выпить и плотно бы закусить! Ха! Ха! — очевидно, несбыточные мечты! А кто знает? Может, через месяцок и стукнем о столик?
4.02.42
Тяжелый месяц январь позади…
Прожит «месяц смерти», голодный месяц… Тысячи людей не пережили тяжелых испытаний и навсегда ушли в вечность. На сегодняшний день смертность по Ленинграду, говорят, составляет 20 000, но, по-моему, эта цифра далеко не точна. Умирают целыми семьями. На улицах везде трупы. На Карповке рядами лежат на снегу сотни трупов, грузовиками их транспортируют на кладбище, а там рабочие с заводов, в порядке трудовой повинности, роют общие могилы и укладывают туда их штабелями. Да, настроение жуткое! <…> Этот голод ужаснее голода в Поволжье в 1919 г. На фронтах, особенно Ленинградском, очевидно, дела не важны, т. к. с подвозом продуктов все также плохо. Сил не хватает ждать и надеяться. Хлеб хороший, но его совершенно недостаточно при отсутствии остальных продуктов. Завтра, невзирая на мороз, хочу предпринять рисковое путешествие до Токсово. Думаю утром пораньше выйти. Смазал лыжи, приготовил рюкзак. Только бы не подвели ноги! Ну, как-нибудь доползу! <…>
11.02.42
Еще одна победа! Прибавили хлебушка. Мало. Чем больше организм тощает, тем больше хочется есть. Я в состоянии съесть за один прием кило-два хлеба. Варить нечего. Жиров нет. Ну, что ж, и на том спасибо правительству! Угроза голодной смерти понемногу слабеет. Авось переживем!!
13 февраля 1942 г.
День рождения сына. Моему чаду исполнилось семь лет. Время бежит… Несчастливое для него время!.. В лучших условиях надо бы было выпить по этому поводу, ну что же, и выпили водички с пайкой хлебца. Подарил сыну <…> на костюмчик и альбом для открыток. Довели. Надюша извлекла баночку консервов, специально для этого дня оставленную, выменяли две вязанки дров на 400 г хлеба. Пообедали удовлетворительно.
Начинают выдавать понемногу продуктов, выдали крупы: мне — 0,5 кг, Н. и И. по 0,25 кг. Ожидается выдача масла. Становится чуть полегче. Говорят, что Понкова с работы сняли, за «хорошую работу», и как будто бы в Ленинград приехал Микоян (?). Если вопрос с улучшением выдачи продуктов наладится, то честь и хвала Микояну! Много рабочих уехало по вербовке на Ладожское озеро на разгрузку-погрузку продуктов — тоже действенные мероприятия. Мог бы уехать и я, но не дали, — возможно, на этом деле я прошляпил, т. к. по крайней мере там будут прилично питать, а это все.
Вчера разрешили очень важную проблему — всей семьей вымылись в корыте — замечательно! Эх! Покушать бы!
16.02.42
Хлеб на рынке становится несколько дешевле. Если несколько дней назад 100 г хлеба стоили 50–55 рублей, то сегодня 100 г можно купить за 25 р. Зато цены на табак и папиросы взвинчены до сумасшествия: табаку вообще мало, а папиросы (например, «Звезда») — пачка стоит 100 рублей. «Беломор» — 400–500 г хлеба. Из рыночных деликатесов надо отметить столярный клей, который имеет право обмена наравне с остальными продуктами. Плитка клея — 35–40 г — употребляется для приготовления студня. Вчера купил 3 плитки, сегодня испробуем с конячей ногой (копыто). На рынке продается и масса хороших вещей: торгуют в большинстве случаев эвакуирующем из Ленинграда. Но денег нет! Только еще выдали на вторую половину декабря, да январь целиком за заводом. Из продуктов подбросили еще крупы, выдали еще такую же норму за вторую декаду февраля, почему-то не слыхать о масле, надо бы жиру. Нормы продуктов (на рабочего): крупа — 2 кг, масло — 0,8 кг, мясо — 1,5 кг, сахар — 0,96 кг.
24.2.42
Прошел День Красной Армии. Ждали прибавления продуктов и хлеба — но нет! Вот уже две ночи под Ленинградом страшная канонада, очевидно, наши жмут, но и он не спит. Опять практикуют артиллерийский обстрел города. Нашему дому положительно не везет, опять в ту половину дома закатил из дальнобойного. В общем, полдома расковырял основательно, придется, очевидно, перебираться в другое жилье. На днях, возможно, удастся разрешить вопрос с эвакуацией Н. и И. Если будет возможно, то провожу их до Ладоги. Хорошо хоть бы их-то отправить в деревню, там все-таки есть картошка и хлеб. Ну а мне придется, очевидно, медленно подыхать здесь одному — чувствую, что чем дальше, тем хуже. Организм тощает, а поддержать нечем. Перспективы на фронтах не радуют. Наша армия истощена и вряд ли сумеет держать оборону, не говоря уже об активном наступательном действии.
Умер Димка Яковлев — не выдержал, бедняга. Хороший был парень. Наверное, не выживет и его друг Аркадий Титкин, сегодня заходил ко мне — вид жуткий. Хотел бы скушать кило-два хлеба!
28.02.42
Итак, еще месяц испытаний остался позади… Голодно! Но чуть полегче, благодаря тому, что подбросили немного продуктов. Впереди еще 1–1,5 месяца холодной зимы, а там и апрельское солнце немного подбодрит народ, лишь бы не было перебоев с продуктами! Иначе — всем смерть. Я иногда чувствую себя ничего, а периодами — жутко, не могу двигаться. Завтра должны явиться на завод работать. Бог мой! Какие с нас работники: большинство мужчин идут по улице с палочкой, являя собой жалкий, старческий облик. И это в 30 лет! Ну ладно! Попробуем поработать! Игорь, Надя — отлично! Игорь — вообще герой!
8.04.42
По счастливой ошибке я был назначен дежурным по кухне В.У.П.А. Надо честно признаться, что за все время войны я первый раз наелся досыта: мясо, рыбу, хлеб, желе, соевое молоко… Нарубался до того, что вот уже прошло два дня, а я равнодушно отношусь к завтраку, обеду — порой даже не хочу есть. Просто чудо! Вообще надо сказать, что с переходом на котловое довольствие я стал себя чувствовать гораздо лучше, даже физически окреп. Посмотрим, что дальше будет, во всяком случае: раз в желудке что-то есть, то и самому веселее становится. Н. тоже хлебом обеспечена — химичит с карточками. Сына устроил в круглосуточный очаг, там его хорошо кормят. 14 марта эвакуировалась теща с Шурой, работают в Сибири. 3 апреля умер тесть М. Т. Жаль старика, но помочь ему было нечем — его болезнь быстро прогрессировала и в очень короткое время превратила здорового в жалкую гнилушку.
