Орел – небольшой губернский город. Дворяне проводили время в клубе за карточным столом, а их жены сплетничали. Главные события того времени – арест конокрада и приезд цирка. Когда из московского курьерского поезда на перрон станции вышел главный местный аристократ и богач граф Комаровский об руку с Марией Николаевной Тарновской – это вызвало сенсацию.
В городе было мало людей круга Комаровского, разве что Николай Наумов – его младший приятель, в некотором смысле ученик. Потомственный дворянин, сын пермского губернатора, выпускник Московского лицея в память Цесаревича Николая, вольноопределяющийся лейб-гвардии Семеновского полка, чиновник особых поручений при орловском губернаторе. Он из старой дворянской семьи, его двоюродный дед – Иван Тургенев. Это элегантный молодой человек 24-х лет. Он пьет абсент, переводит Бодлера, словом, декадент.
Фридрих Ницше провозгласил: «Бог умер». Декаденты считали себя людьми вне христианской морали. Наука конца XIX века доказывала: человек – социальное животное, движимое подсознательными импульсами. Тарновская – порождение декадентства. Ее любимый десерт состоял из клубники в эфире, она колола себе морфин позолоченным шприцем и пила одуряющий абсент – спирт, настоенный на полыни.
Наумов был странным малым. Многие объясняли его «инакость» происшествием на Волге: как-то, купаясь, он поднырнул под лодку и получил веслом по голове. С тех пор стал странным: страстно верил спиритам, легко подвергался гипнозу, однажды бежал за экипажем некой дамы, как собачка (так приказал медиум). Из-за явной ненормальности был освобожден от воинской повинности.
В Орле все всех знали, а Комаровский считался губернским «львом». Человек крайне правых убеждений, член «Союза русского народа», он однажды публично избил местного либерала, редактора «Орловского вестника» Аристова (кстати, орловский архиерей Серафим за это графа благословил). Наумов, тоже монархист, писал в черносотенной газете «Орловская речь» абсолютно бескорыстно – только из убеждений. Комаровский и Наумов – приятели, и граф, конечно, представил молодому человеку свою невесту.
Николай Наумов влюбился в нее немедленно и страстно. Он даже написал поэму в честь графини, где клялся быть ей верным до гроба.
Представив Марию Николаевну родственникам, Комаровский отправился в Венецию, чтобы купить там палаццо, где собирался поселить любимую. Она же задержалась в Орле в доме Комаровских на Карачевской улице. Ей предстояло устроить будущего пасынка Евграфа в местный кадетский корпус.
В конце XIX века вышли романы австрийского писателя Леопольда фон Захер-Мазоха. Все его произведения, в том числе и знаменитая «Венера в мехах», описывают страстную влюбленность слабых, романтических юношей во властных и жестоких женщин. Во времена декадентства такая страсть, сопряженная с подчинением и унижением, входит в моду, ее называют мазохизмом. Наумов – типичный мазохист.
Зря графиня времени не теряла. Вскоре Наумов стал очередным и самым преданным сексуальным рабом госпожи Тарновской.
Она, по его просьбе, ежедневно проделывала над ним разнообразные эксперименты: тушила папиросы об его кожу, заставила наколоть свои инициалы в качестве татуировки, стегала плетью, ездила на нем, как на лошади. А Наумова это приводило в восторг.
Между тем Тарновская осмотрелась в Орле, побывала в имении Городище и мысль о браке с Комаровским стала казаться ей не такой уж привлекательной. Имение выглядело запущенным и было, как выяснила Мария Николаевна, обременено долгами. И граф вовсе не был так баснословно богат, как ей казалось. Никакой приязни к нему она не испытывала и начала понимать, что ввязалась в дурацкую историю.
Между тем переписка с Прилуковым, оставшимся в Вене, не прерывалась. Донат разработал хитроумный план, который помогал устранить соперников и обогатить Марию Николаевну. Оставив влюбленного Наумова в Орле, Мария Николаевна с верной Перье отправилась в Венецию. Прилуков последовал за ней из Вены. Они обговорили подробности и начали действовать. Необходимо было обобрать Комаровского, а затем убить его так, чтобы не вызвать подозрений.
Донат предложил два способа покончить с Комаровским: пронзить его отравленным кинжалом где-нибудь на узкой венецианской улице или подсунуть папиросу со стрихнином – настойкой чилибухи. Этот яд трудно подмешать к еде – у него сильный горький запах, его присутствие в пище скрыть практически невозможно. Разве что в кофе… Но граф предпочитал английский черный чай. А вот если незаметно подмешать в табак – смерть со страшными конвульсиями и спазмами – неизбежна. Проверено на крысах.
Прилуков остановился в окраинном районе Венеции Канареджо и наблюдал за происходящим как бы со стороны.
А вот Павел Комаровский купил палаццо Маурогонато для своей любимой в двух шагах от собора Святого Марка – на площади Санта-Мария. Окна – на знаменитую барочную церковь Санта-Мария дель Джильо. Но Тарновская, посоветовавшись с Донатом Дмитриевичем, держалась с графом холодно.
Мария Николаевна объяснила графу Комаровскому: бракоразводный процесс затягивается. Положение ее двусмысленно. Она всерьез подумывает о том, чтобы принять предложение князя Трубецкого. В случае если с графом Комаровским что-нибудь случится, она останется одна без детей, без родины. Они даже посетили вместе российское консульство, где им официально объяснили: никакой надежды заключить брак на Апеннинах для неразведенной в России женщины – нет.
В конце концов, 16 июля 1907 года Павел Евграфович снял со своего счета и отдал Тарновской 80 тысяч рублей; кроме того, он обещал составить страховой полис на ее имя на 50 тысяч франков и завещать все движимое и недвижимое имущество.
Тарновская с Прилуковым отправляются кутить в Вену, туда летит письмо от графа.
«Моя дорогая Мария!
Вчера, когда я расстался с тобой, я все обдумывал. Как бы лучше устроить дела, согласно твоему желанию, которое для меня священно. Не думай, что только один Трубецкой тебе предан и готов пожертвовать для тебя своей жизнью. Комаровский все для тебя готов забыть. Верь ему, как он тебе верит. Что касается страховки – будет все сделано, как ты требуешь. Если сегодня не приедет инспектор страхового общества “Мутуал Лиекс”, тогда мы обратимся в общество “Нью-Йорк”. Единственная причина, почему я прошу тебя подождать – это для твоей же пользы, так как ты получишь больше денег. Дорогая моя, верь, что я все сделаю для тебя. Люби меня хоть немножко, тогда ты получишь все, о чем ты мечтаешь.
Твой Комаруля.
PS. Прежде, чем ты уедешь в Россию, все будет исполнено, а именно: первое – завещание будет утверждено. Второе – страховка сделана. Третье – все препятствия удалю, для того, чтобы мы могли с тобой обвенчаться.
Если тебе еще что-нибудь надо – приказывай, моя радость! Тебе отказа быть не может. Ты – вся моя жизнь, мое существование.
Твой навсегда П. Комаровский.
Малютка, как я тебя люблю!»
В двух страховых обществах желание Комаровского показалось подозрительным. Но в отделении австрийской компании «Анкор» полис согласились выписать. Тарновская вновь прибыла в Венецию. 9 августа, в ее присутствии, у русского консула в Вене Комаровский заверил завещание и страховку. Затем их посетил страховой агент, и Мария Николаевна настояла на том, чтобы в договор о страховке вписали пункт о том, что все деньги она сможет получить и в случае насильственной смерти графа. С этого момента судьба графа Комаровского – решена.
